Агент перемен - Ли Шарон - Страница 17

— Но мне не следует искушать судьбу?

— Что-то вроде того, — согласился он, снова убирая волосы со лба.

Упрямая прядь тут же снова упала.

— Тебе надо бы постричься.

После прилива адреналина навалилась усталость. Его немного трясло, но в то же время ему было удивительно спокойно. Он мимолетно улыбнулся.

— Мне трудно серьезно отнестись к такому предложению, поскольку оно исходит от человека, чьи волосы отросли ниже талии.

— Мне нравится носить длинные волосы.

— И ты еще считаешь себя солдатом?

— Угу. Но, видишь ли, мне было велено никогда не стричься. Я просто выполняю приказ командира.

Он засмеялся и неожиданно почувствовал, что ему хочется говорить. Объясниться. Оправдаться.

— Приказы бывают непростыми, правда? — сказал он, снова усаживаясь за омнихору. — Я прилетел на эту планету потому, что здесь находился человек, который представлял большую опасность для очень-очень многих людей самых разных форм и размеров. Человек, который считал, что если чье-то сердцебиение или состав крови не совпадают с его собственными, то это — вырожденец, ничтожество. И этот человек убивал и мучил тех, у кого не было надежды. Я летел сюда по приказу, но, увидев дела этого человека, я уверен в том, что поступил правильно. Наверное, сюда прислали меня, потому что в случае неудачи все списали бы на вендетту, и никто не стал бы копать глубже.

Он помолчал и продолжил уже медленнее:

— В конце концов, шпион я или разведчик, но я доброволец, правда? Я уже вызвался идти первым, избавляя вселенную от опасностей. Шпион или разведчик — это одно и то же. В любом случае я — агент перемен. Расходный материал, слишком удобный инструмент, чтобы им не воспользоваться. Иногда, — продолжил он тихо, — инструменты программируют так, чтобы они себя защищали. Например, эту омнихору можно без труда двигать по гьотту. Однако если бы мы попытались вынести ее из здания, она начала бы выть или просто перестала бы работать. — Он внимательно посмотрел на Мири. — Эта омнихора может даже не знать, что она сделает, когда граница будет пересечена. Некоторые схемы для нее недоступны. С инструментами порой так бывает.

Мири беспокойно кивнула.

— Но люди… — начала было она, однако оборвала возражение, когда дверь открылась, пропуская Хранителя и Помощника.

— Было договорено, — сообщил им Помощник, — что мы все вшестером пообедаем в так называемом «Гроте», расположенном внизу этого заведения. Обещано, что там будет музыка, что наш старший брат найдет приятным. А еще там будут танцы, что, как нам показалось, может быть приятно нашим друзьям-людям. И, — добавил он, понизив голос до того, что, как решила Мири, должно было обозначать шепот, — форма «Грота» может быть приятна нам всем, поскольку она напоминает систему пещер, расположенную на этой планете. Мы заказали столик на восемь часов и надеемся, что до празднества будет достаточно времени, чтобы вы успели освежиться, украсить себя и приготовиться. Нам не хотелось бы, чтобы вечер начался с неподобающей поспешностью.

Люди переглянулись, и Вал Кон поклонился.

— Мы благодарим вас за вашу внимательность. Шести часов для наших приготовлений будет более чем достаточно. Мы будем готовы к нужному моменту.

— Значит, все очень хорошо, — сказал Помощник. — Если вы позволите, мы сейчас совершим свой уход, чтобы провести должные анализы и также совершить приготовления к вечеру. Он обещается быть временем важных разговоров.

Люди поклонились в знак благодарности и согласия. Мири попыталась скопировать гибкий стиль Вал Кона и обнаружила, что он требует гораздо больших усилий, чем кажется со стороны. Стая ушла к себе.

Мири вздохнула.

— Ну, я не знаю, как я могу себя украсить, хотя идея насчет освежиться меня привлекает. Может, закажу у автокамердинера стильную новую рубашку.

Она говорила сама с собой, не ожидая ответа. Слова Вал Кона заставили ее подскочить от неожиданности.

— Знаешь, туда нельзя идти в таком виде, — серьезно сказал он. — Это же самый шикарный курорт на планете.

— Угу, но я не могу идти и в тех нарядах, которые предлагает этот камердинер! Ты хоть посмотрел, сколько эти штуки стоят? На деньги, которые тут просят за пару туфель, я могла бы организовать вторжение на Землю! Я здесь для того, чтобы получить мои деньги, или ты забыл? Дошло до того, что мне приходится доливать в кинак воду, чтобы выпить вторую рюмку. И я не могу влезать в долги, чтобы заплатить за вещь, которую надену всего раз в жизни!

Вал Кон наклонил голову и удивленно приподнял брови.

— В том, что на тебе сейчас, ты привлечешь к себе всеобщее внимание, — просто сказал он. — А Точильщик сказал, что все расходы на эту поездку он берет на себя, поскольку считает себя моим должником и потому что ему не пришло в голову поехать в Эконси, чтобы исследовать потребность в ножах на месте. И даже если бы он не пожелал распространить свое покровительство на тебя, я мог бы заплатить…

— Нет! — Она гневно нахмурилась. — Я так не делаю. Я могу просто остаться в комнате — отговориться, что у меня день поста или еще что-то в этом роде.

— А вот это было бы оскорблением после того, как Помощник потратил силы и время на то, чтобы заказать столик там, где мы все могли бы поесть и приятно провести время.

Он помолчал. Казалось, он внимательно изучает воздух.

— Будет лучше не брать пистолета.

С этими словами он открыл свой кошель и достал тонкую полированную палочку, немного похожую на друметайскую счет-палочку.

— Лучше уложи волосы так, чтобы заколоть их вот этим.

Вал Кон сделал незаметное движение — и палочка разделилась, превратившись в рукоять тонкого смертоносного клинка, одна сторона которого была изогнута и гладко заточена, а другая имела опасные зазубрины.

Еще одно движение — и тонкий нож снова стал полированной палочкой. Из ножа в украшение. Повернув странное оружие, он протянул его Мири.

Она колебалась.

— Я не эксперт по ножам. Знаю только, как пользоваться стропорезом.

— Если кто-нибудь подойдет настолько близко, чтобы тебя схватить, — сказал он совершенно серьезно, — вытаскивай ее, открывай, втыкай в него и беги. Он вряд ли за тобой погонится. — Он снова протянул ей палочку-нож. — Сама простота. И вообще это только предосторожность.

Она перевела взгляд с ножа на его лицо. Решившись взять протянутое ей оружие, она сделала это осторожно и неохотно.

— Меня запугивают, — объявила Мири.

— Несомненно.

— Лазениа спандок, — сказала она грубо.

Его брови снова взлетели вверх.

— Ты говоришь по-лиадийски?

— Достаточно, чтобы выругаться и худо-бедно продраться сквозь боевую диспозицию. И если кто-то заслуживает, чтобы его назвали деспотичным ублюдком, так это ты. Два раза столько.

Она направилась к себе в комнату, на ходу открывая и закрывая потайной нож.

У нее за спиной он пробормотал что-то по-лиадийски. Она стремительно обернулась, радуясь тому, что в эту минуту нож оказался закрыт.

— Это не смешно, космолетчик! — Слова на торговом были полны негодования. — Я не юная леди, и нечего приказывать мне не ругаться!

— Извини меня. — Он виновато поклонился и позволил себе спросить: — Куда ты идешь?

— Освежиться и украсить себя. После того как я решу, какие туфли надеть, у меня останется всего пять часов.

И она исчезла, оставив его удивляться неожиданному уколу одиночества и разбираться, какой порыв заставил его обратиться к ней в интимном наклонении, предназначенном для родственников. Или любовников.

Глава 7

Дверь закрылась со вздохом, эхом повторившим ее собственный, и Мири резко повернулась, бросив палку-стилет на стол.

«Отвратительная игрушечка, — подумала она, морща нос. Ее рука легла на рукоять пистолета, висящего на бедре. — Вот он не менее смертоносен, но чем-то… чище? Прямее? Или просто меньше требует… чувства?»

Она беспокойно шевельнулась, а потом заметила свое отражение в зеркале у кровати и показала себе язык.