Дети огня - Скороходов Михаил Евгеньевич - Страница 9

Свирк проснулся весь в холодном поту, пошарил руками в темноте, чтобы убедиться, что он в своём дупле. Видения исчезли, но волнующий запах остался… Кровь!

Раненый лось, покалечив двух собак, ушёл от погони, но жизнь вместе с кровью по капле выливалась из его могучего тела. Одолев лощину, он повернул на восток и шёл всю ночь навстречу родному лесу, опуская всё ниже свои гордые, непобедимые рога.

Свирк встрепенулся: с одним ножом он высунулся из берлоги и сейчас, увидев лося, отпрянул. Сообразив, что зверь ранен, снова выглянул. Оружие не понадобилось — лось шумно втянул в себя воздух и затих. Свирк увидел торчавшую в его боку короткую палку с пером. Но раздумывать было некогда. Дрожащей рукой он сделал надрез на шее лося, припал губами к артерии.

С Моря на равнину накатывались потоки тёплого воздуха, по-весеннему сияло солнце, ярко и весело, словно помолодело после зимней спячки. Это был самый счастливый день в жизни Свирка. Странное, украшенное пером маленькое копьё, которым издали нельзя было бы поразить даже лягушку, какая-то невидимая рука метнула с неба на землю, чтобы спасти последнего из рода Ястреба!

Вырезав из туши чудесное копьё, Свирк впервые после страшного суда заговорил:

— Великий, грозный, мудрый и добрый дух, сын Солнца…

Он с трудом вспоминал слова, наслаждаясь звуками своего хриплого голоса, и уже не говорил, а пел, прославляя невидимого спасителя. Тёплое, сочное сырое мясо, тающее в желудке, укрепило его тело, как небесное копьё укрепило дух.

Не спеша, с необычной для ланнов торжественностью он потрошил и кромсал несчастного лося, уверенный, что никто не посмеет посягнуть на его добычу. Любого хищника Свирк встретил бы сейчас без страха, он жаждал сразиться с волками и тигром, и если бы хищники в эти дни вдруг появились, последний из Ястребов, возможно, переступил бы через свою первую смерть.

Часть третья

Племя не ждёт

Глава первая

День Радости

В день соревнований по метанию копья и стрельбе из лука, который в племени называли днём Радости, ланны заполнили площадь ещё до восхода солнца. Такие соревнования проводились весной перед каждым новым походом на север то раньше, то позже, в зависимости от погоды, с давнего времени. Только в последние годы метание дротиков заменили стрельбой из лука. Судьи соревнований избирались накануне — по два человека, мужчине и женщине, от каждого рода. В этот день ланны не работали и забывали о всех своих горестях и заботах.

Как обычно, соревнования начали дети. В отличие от взрослых, они получали награды, все без исключения и независимо от результата, — орехи и цветные камешки. Затем наступила очередь подростков, после них спор продолжили взрослые, все желающие. Мужчины и женщины выступали в разных группах.

Стрельба из лука велась по мишеням — натянутым между двумя жердями старым шкурам. На них были изображены туры или олени с красными кружочками на месте сердец.

Среди женщин четвёртую весну подряд первое место заняла Рума — в этом виде соревнований ей не было равных. Три года назад она стала женой Чала. У неё родился сын — назвали его Юлом — и была ещё приёмная дочь, трёхлетняя Papa, мать которой умерла.

Мара, верная подруга Румы, в обоих видах соревнований заняла последнее место, но если и огорчилась, то виду не подала, а веселилась как все.

Завершались соревнования выступлениями родовых вождей. Победитель провозглашался вождём племени, получал единственный приз — кусочек железа и почётное имя — сын Огня.

Чал был намного моложе других родовых вождей и снова легко занял первое место. Его копьё, купаясь в лучах, долго летело прямо, словно поддерживаемое крыльями невидимых духов, и упало у подножия священного дуба, куда долетали только стрелы.

— Далеко!

— Сильно! — выкрикивали ланны, довольные своим вождём.

В этот день стрелял из лука даже однорукий Кам, вождь рода Белогрудого Орла, который до Чала в течение многих лет был вождём племени. Он стрелял сидя, держа лук пальцами левой ноги, а правой рукой натягивал тетиву. Все пять стрел попали в цель.

Вечером ланны соорудили посредине площади пирамиду из сухих брёвен, Чал встал возле неё на колени, ударил кусочком железа по кремню. Брызги огня были встречены восторженным воплем всего племени. Когда костёр разгорелся, его окружили юноши в медвежьих и волчьих масках, с оленьими рогами на головах — смех и визг не смолкали до поздней ночи. Время от времени группы охотников с копьями в руках устремлялись в темноту, заглушая криками вой волков. Хищников било много, но с тех пор, как у ланнов появились луки и стрелы, они стали осторожнее, держались в отдалении.

Вслед за взрослыми, потрясая дротиками, убегали в темноту и мальчишки. Быстро возвратившись, они весело орали, гордые своей первой маленькой победой над тьмой.

Глава вторая

У истоков реки

Передовой отряд из десяти охотников отправился в путь на север с рассветом.

Сборы уже закончились, и племя ожидало сигнала. Чал махнул рукой, разом качнулись копья — поход начался. Он любил эти мгновенья, когда могущество племени ощущалось особенно остро. Туры и лоси, тигры и волки — все уступят дорогу этой непобедимой силе — вооружённым, идущим плечом к плечу ланнам.

В разгар весны племя подошло к Зелёному Озеру. Оно имело клинообразную форму: острый конец, заросший тростником, соединялся с Болотом. Озеро было богато рыбой и дичью, а за ним расстилалась цветущая долина, изрезанная речками, покрытая островками деревьев. Там всё лето паслись стада туров, оленей, лошадей, сопровождаемые большими и малыми хищниками. В речках, впадающих в озеро, водились бобры.

Над горной грядой, ограждающей долину с севера, когда-то сверкала полоса снега, не тающая даже летом. Потом она исчезла.

На западе долина и озеро упирались в основание горного кряжа, который, как ветка от ствола дерева, протянулся от Северного хребта под прямым углом к югу.

Из юго-западной части Озера, через широкую расселину жадно, с несмолкаемым шумом, захлёбываясь, втягивала воду Река. Рядом с истоком, возвышалась каменистая тёмно-красная гора, внутри которой была небольшая пещера, в ней хватало места детям и женщинам. Мужчины поселялись у подножия горы в шалашах и землянках.

Дно пещеры находилось ниже уровня озера, сквозь камни здесь пробивался родник. Вода, переполняя впадину, отекала по естественному жёлобу и исчезала в расселине под стеной. В гранитном своде зияла трещина, через которую проникал свет.

Вход в пещеру когда-то был широким, но ланны заложили его с двух сторон камнями, оставив небольшое отверстие. У входа в пещеру лежал тяжёлый рог большерогого оленя. Им затыкали на ночь вход так, что отростки торчали снаружи, как копья. В последние годы этим приспособлением не пользовались.

Разведчикам, открывшим пещеру, пришлось сразиться с её прежними хозяевами — двумя огромными медведями, которые были изображены в натуральную величину на одной из стен участником схватки.

Чал с детства почти ежегодно бывал в этих местах и сейчас, вспоминая, как они выглядели раньше, удивлялся и радовался: травы стали пышнее, деревьев прибавилось. По сравнению с левобережной равниной здешняя природа была красочнее, богаче, свежее, в ней было что-то праздничное.

Молодые охотники, посланные вперёд, ещё снимали шкуры с убитых туров, когда подошло племя. Прозвучала песня охоты, и начался пир, который продолжался всю ночь.

Когда необходимые запасы мяса и шкур были сделаны, охоту продолжали лишь подростки. Крупные животные к этому времени ушли в другие места, добычей юных охотников становились в основном птицы.

Однажды ночью Кам проснулся от прикосновения горячей руки соседа, молодого охотника. Их было двое в шалаше. Тело юноши горело, он тихо стонал во сне. Кам вышел и водрузил над шалашом палку с горностаевой шкуркой на конце. Это означало, что к шалашу нельзя приближаться, в нём больной.