На качелях между холмами - Самарский Михаил Александрович - Страница 6

Словом, все началось с того, что на нашей улице одно за другим случились сразу два трагических происшествия. Погиб котенок — его сбил мотоциклист. Соседка Люба, моя ровесница, конопатая и какая-то слишком уж длиннорукая девчонка, плакала так, словно этот котенок был ее близким родственником. Оно понятно — жалко зверушку, но нельзя же так убиваться. Хотя мне было жалко и котенка, и Любку. Она девчонка хорошая, хотя и большая хвастунья. Девчонки, вообще, почти все хвастуньи. Но эта — особенная. Все у нее лучшее. Даже котенок был какой-то супер-пуперской ультра-сверхпороды. Его им, с ее слов, конечно, чуть ли не из Австралии привезли. Еще бы придумала, из Антарктиды. Каких-то кошачьих королевских кровей. Видел я его несколько раз и даже на руках держал. Кот как кот, ничего сверхъестественного. Ну, может, нос слегка приплюснутый и уши, словно отмороженные. Пока был жив, морда у него была отвратительной. Такая наглая и самодовольная, если хотите, даже надменная. Вот написал я эту муть и подумал: а чем наши Макар с Машкой отличаются? Ведь если приглядеться, у всех котов морды наглые и надменные. Их гладишь, а они так смотрят, словно говорят: гладь, гладь, балбес, ты обязан меня гладить. Я терпеть не могу, когда прихожу на кухню поесть, а кто-то из этих наглецов валяется на моем стуле. У нас у каждого в семье есть свой стул и место за столом. Так вот, я всегда начинаю вежливо. Говорю: Макар (или Маша), освободите стул, пожалуйста. И что вы думаете? Посмотрят на меня пренебрежительно и дальше спят. Я аккуратно так наклоняю стул, даю понять, мол, вставай, дружок, хозяин стула пришел. И когда стул уже наклоняется так, что вот-вот эти хамы могут свалиться на пол, они начинают когтями хвататься за обшивку сиденья. Вот тут я не выдерживаю и щелкаю проходимцев по уху. Не подумайте, что слишком больно. Так, символически. Машка та, видимо, умнее — после щелчка сразу спрыгивает и прячется под столом. А вот Макар — это наглец еще тот. Однажды я был не в настроении, так он довел меня до того, что я взял и перевернул стул вверх ногами. Конечно, кот свалился, но даже не подумал никуда убегать и прятаться. Сел тут же рядом со столом и так смотрит на меня, словно я ему батон докторской колбасы должен и не отдаю.

Любкиного кота звали Ирис. Это ж надо было такое имя придумать. Дуреха. Я сначала думал, что она так сильно любит конфеты, что назвала своего кошачьего лорда конфетным именем. А оказалось, что есть такой цветок. Бабушка называет его петушком, в смысле цветок ирис так называет. Ну и что? Пусть даже и цветок. Все равно, кто котов называет цветами? Коты — они же испокон веков Барсики, Васьки, Мурки всякие, ну на крайний случай можно назвать Пушок. А тут Ирис. Ну да ладно. В общем, когда Ирис погиб (мы его с Любкой сами хоронили в лесу), то лицо у него было грустным и добрым. Всю спесь как рукой сняло. Так всегда, у мертвых животных морды становятся добрыми. Это я вам точно говорю. Потому что буквально на следующий день грузовик сбил соседскую собаку. Тоже штучка была не из приятных. Стаффордширский терьер. Это не собака, а крокодил. Он даже воронам покоя не давал. Ему все равно, на кого нападать. Никого не пожалеет. Ни котенка, ни щенка. Как увидит другое животное, глаза наливаются кровью, рвется с поводка. Скулит — мол, дайте я его разорву в клочья. Ужасная собака. Хотя справедливости ради нужно сказать: людей он не обижал. Но все равно страшно было его видеть на улице. Так вот этот самый боец (по кличке Тайсон) каким-то образом перехитрил хозяев и без поводка выскочил на улицу. А мозгов-то нету. И прямехонько под грузовик. И что обидно, животные-то и не виноваты. Просто эти все идиоты — мотоциклисты, скутеристы, автомобилисты — носятся по нашей улице как угорелые. И куда только ГАИ смотрит? Наш поселок называется «Черешневые сады», это тридцать километров от Москвы. Ну и что, что здесь дачи и частные дома. Знаки-то все равно нужно ставить, чтобы водители ездили помедленнее. Хотя кто на эти знаки смотрит. Я даже с мамой еду, знак «сорок», а она едет шестьдесят.

— Мам, — говорю, — знак-то «сорок»…

— Сиди не умничай, — отвечает.

Вот так. А я и не умничаю. Просто подсказываю. Знаки для чего-то же ставят. Я вот, когда вырасту, не буду Правила дорожного движения нарушать. Потому что дед говорит, что за каждым дорожным знаком — чья-то жизнь. Как раз после похорон Ириса и Тайсона ко мне приехал друг Юрка Лофичевский. Я вам уже говорил, это мой одноклассник. Мы дружим с ним с первого класса. Он небольшого роста, но парень отважный. Однажды (это было еще в третьем классе), когда старшеклассники хотели отобрать у меня пятьдесят рублей, Юрка не испугался, а стал рядом со мной и готов был драться. Старшеклассники, несмотря на то что остались без добычи, отступили, а один даже на прощание похвалил Юрку за то, что он не бросил меня в беде. Он похлопал его по плечу и сказал, что они просто пошутили. Ничего себе шуточки. Соврали они, я уверен. Был бы я один, точно бы отобрали полтинник. Школа у нас хорошая, но и там есть уроды.

Рассказал я Юрке о печальных событиях последних дней на нашей улице. Юрка выразил Любе соболезнование и пообещал достать ей котенка. Но о другом звере она и слышать не хотела. И вот тут у меня родилась идея.

— Юрец, — говорю, — а давай к гаишникам подойдем и попросим их, чтобы они на въезде в наш поселок знак поставили. Есть такой знак «Осторожно — домашние животные!».

Юрке моя идея приглянулась, и он сразу же согласился. Два вечера мы сидели у дороги, все ждали, когда машина ГАИ будет дежурить у переезда. Здесь недалеко от въезда в наш поселок часто по вечерам дежурят гаишники. Ну, вы же знаете, когда не нужно, они могут хоть сутками стоять, а когда вдруг понадобится, днем с огнем их не сыщешь. Что за чертовщина! Бабушкины выражения так и прилипают к моему языку. Пока не писал эту галиматью, как-то и не задумывался. И вот опять. Да что ж это такое!

Секунду! Я в Интернете. Вот что говорит Ушаков: днем с огнем не найдешь — о ком или о чем-нибудь выдающемся, чрезвычайно редком. Такого еще человека днем с огнем не найдешь. Ну да, все правильно. Попробуй, найди этих гаишников, когда они тебе понадобятся.

А Даль поясняет: галиматья — это бестолковщина, чепуха, вздор, бессмыслица.

Нет, тут что-то я загнул. Я же пишу сочинение. Нет-нет, это не галиматья. Извиняюсь. Но исправлять уже не стану. Слово не воробей, вылетит — не поймаешь. Просто нужно более тщательно слова подбирать. А то сам предупреждал, чтобы не называли мое повествование ахинеей, и тут же себе на голову высыпал кучу грязных опилок. Эх, молодо-зелено. Баба Лиля в таких случаях говорит: попал впросак. Опять лезть в этот чертов Интернет? Может, пропустим? Нет, взгляну.

Посмотрим, что тут у Ушакова? Попасть впросак — по своей оплошности оказаться в неприятном, неловком, невыгодном положении. Все верно. Вот это я вляпался! Ладно, пошли дальше. Дед мой говорит, не ошибается тот, кто ничего не делает. Тоже правильно — если бы я не стал писать это сочинение, разве попал бы я в неловкое положение? Конечно, нет. Да вы вообще бы не знали ни меня, ни того, что случилось со мной этим летом.

В конце концов мы все-таки повстречались с милиционерами. Объясняем, мол, так и так, нужно нам на въезде в поселок знак поставить, так как уже и Ирис, и Тайсон погибли, и неизвестно, сколько еще погибнет других братьев наших меньших. Один, который помоложе, с тонким орлиным носом, внимательно выслушал нас и давай гоготать. Кто его, дурака, в милицию взял работать? Может, телевизора обсмотрелся. Я заметил, кто много телевизор смотрит, у того с головой становится не все в порядке. Нет, ну вы сами подумайте, мы ему рассказываем о похоронах (пусть даже кошки с собакой), а он гогочет, словно «Нашу Рашу» смотрит. Я подождал, когда он нагогочется, и спрашиваю:

— Ну, так что? Поможете решить вопрос?

А он смотрит на нас с Юркой как на клоунов в цирке и улыбается.

— Да у меня, — говорит, — у самого кот под машину попал.

— Ну, так вот, — продолжаю я, — видите. Значит, и там, где вы живете, тоже нужно такой знак поставить.