На качелях между холмами - Самарский Михаил Александрович - Страница 1

Михаил Самарский

На качелях между холмами

Предисловие

Научитесь слышать, взрослые! Именно к этому на страницах первой книги «На качелях между холмами» призывает молодой автор Миша Самарский, московский школьник, решившийся отправить свои летние размышления в издательство.

Перед тобой, читатель, удивительная книга! И пусть тебя не смущает авторская ремарка на обложке — произведение будет интересно как школьникам, так и взрослой аудитории.

Все мы «родом из детства». Дети, внуки, правнуки… Это то, ради чего существует мир. Проза Самарского о мире Миши Мирова, в двенадцать осознающего ценность семьи и жизни «в самые тяжелые годы» — в детстве. Автор не зря выбирает эпиграфом слова Канта и на протяжении всей повести доказывает взрослым свою, «детскую», правду.

Важно, что мальчик, сопереживающий погибшим под колесами лихачей животным, сострадающий чужим бедам, не останавливается на полпути, не озлобляется, а несет свет потрясающего глубиной душевного прозрения, которое может дать только стремление помочь другим, пусть даже ценой собственной жизни. Защитить, спасти — для Мирного, как зовут его одноклассники, норма.

«Как хорошо, что я умею читать!» — искренне восклицает герой. В момент сомнений в правильности законов взрослых он знакомится с творчеством Иосифа Бродского:

И Миша Миров осознает озвученную поэтом истину, понятную сердцу: «Жизнь любого человека видна даже во тьме. Для чего мы живем? По склону движемся мы…»

Но ведь по склону холма человек может «двигаться» не только вниз. Наша жизнь не только холмы, она еще и качели жизненных испытаний, взлетающих то вверх, то вниз: жизнь-смерть, преданность-предательство, дружба-равнодушие, любовь-ненависть…

Герой повести не предает свои идеалы, которые вынес из «книг-дорог». Став читателем, исследуя разноликий мир художественного слова, он высказывает открывшуюся истину: «Не хочу равнину… Мы с Машкой два холма…»

Наивный и робкий, но решительный и надежный, подросток готов многим пожертвовать ради близких и той первой, единственной! Прочитав о мальчишеском чувстве, вы, несомненно, вспомните первую любовь. Значит, и любовь — холм, жизнь!

«Перед смертью я попрошу, чтобы на моем камне нарисовали два холма, а между ними качели». Школьник, оказавшись на больничной койке, думает о завещании. Качели — символ детской беззаботности, одновременно — знак взрослой, непредсказуемой и постоянно меняющейся жизни.

Все это изложено с яркостью детского восприятия, соединяющего современные разговорные обороты и интонации с мамиными советами и бабушкиными поговорками, с философскими итогами отца и своеобразным юмором деда.

Глядя на мир взрослых широко раскрытыми глазами, Миша Миров не хочет принимать фальшь, он стремится жить по законам добра и сострадания. Посетив на кладбище могилу взрослого друга, осознав потерю, ребенок понимает: «Предать отца и мать — самое страшное преступление в этой жизни».

Литературный дебют Михаила Самарского признан критиками сенсацией. И дело тут не в количестве наград и дипломов. Важен смысл поступка — слова, с которыми школьник выходит к своему читателю, в мир, где еще, к счастью, встречаются люди «с добрыми глазами».

Миша Миров, влюбленный и верящий, продолжает познание взрослого мира. О новых наблюдениях и открытиях в полном опасностей и приключений мире вы скоро узнаете на страницах метафоричного романа — продолжения «Качелей…» — «Двенадцать прикосновений к горизонту».

А сейчас пожелаем автору, его герою и тебе, читатель, удачи и света! Уверенного движения по склону холма. Мы помним: холмы — это жизнь!

Татьяна Макарова

Глава 1

Я провел лето в размышлениях…

Как вам начало? Согласен — фигня на постном масле. А что вы хотели? «Некий господин влюбился в ветреную женщину и бросил жену…» или «Полицейского Тони убили среди бела дня выстрелом в затылок…», а может быть, «Вампир поджидал свою жертву в туалете…» или «Инопланетяне прилетели покорить Землю и превратить нас в рабов…»? Да, вот тут-то вы, конечно, продырявите взглядом первую страницу и торопливо перевернете ее, чтобы узнать: а что же там дальше. Да ничего нового. Вы и сами знаете наперед: влюбчивого изменника настигнет разочарование, жестокого убийцу засадят за решетку, вампира уничтожат либо превратят в безобидную игрушку, а коварных инопланетян переловят, как зайцев, обезвредят, сделают из них мумии и засунут в какой-нибудь музей под Лос-Анджелесом. Музей, конечно, в результате лесных пожаров исчезнет, и человечество снова останется без улик космического нашествия. Вам не надоело? Меня лично от всего этого уже тошнит.

Скажите, только честно, сколько вам лет? Интересуюсь не ради праздного любопытства, это очень важно. Вы видели когда-нибудь на киноафише надпись «Детям до шестнадцати лет просмотр не рекомендуется»? Конечно, видели — я в этом уверен. Так вот мое мнение: более дурацких предупреждений я за свои тринадцать лет не встречал. Мне, конечно, до тринадцати еще чуть больше месяца, но чего уж там мелочиться. А еще через год, между прочим, мне уже и паспорт выдадут, в котором четко и ясно будет написано, что владелец книжечки является гражданином Российской Федерации (кстати, может мне кто-нибудь объяснить, почему в паспортах бабушки, мамы и Лильки — моей старшей сестры — написано, что они гражданины, а не гражданки). Ну, и какой же я к черту буду гражданин, если кто-то за меня решает, что мне рекомендуется смотреть, а что — нет? Меня бесит, когда взрослые считают нас недоумками и тупицами. Скажите, ну что мне могут показать такого в этом идиотском фильме, чего я не знаю и не видел? Нет, фильм, может быть, и неплохой, не спорю, но зачем же писать такую гадость? Аж зло берет.

С другой стороны (только что сейчас подумал), может, надпись — это такой рекламный ход. Но все равно меня это напрягает. Ну да ладно. Речь сейчас не об этом. Так вот, будь я редактором, я на этой книге, прямо на обложке, огромными буквами написал бы «Гражданам старше восемнадцати лет читать не рекомендуется» (господин редактор, при положительном решении о публикации данного сочинения прошу учесть мое пожелание). Серьезно говорю. Если вам перевалило за восемнадцать, а тем более, если вы женаты или замужем и у вас есть дети, лучше сразу отложите мою книгу в сторону или выбросьте ее в окно. Только смотрите, чтобы она не угодила никому в голову. А то потом скажете, это Миша Миров виноват. Я и так вечно во всем виноват. Иными словами, эту историю взрослым читать очень вредно. Говорю это на полном серьезе. Если вы мне не верите, черт с вами, читайте дальше. Но потом не говорите, что я несу ахинею. Кстати, я так до сих пор и не знаю подлинного значения этого слова. Его часто употребляет моя бабушка, Лилия Степановна (фамилии в нашей семье у всех одинаковые). Интуитивно, конечно, догадываюсь, но мы сейчас это быстро поправим. Погодите минуточку, я мухой сгоняю в Интернет…

Пока загружается страница, в нескольких словах о бабушке. По правде говоря, бабушка — это только ее должность, ежели говорить о настоящей бабушке (в смысле старушке), она на нее не похожа. Скорее у мамы можно найти на голове седую волосинку, чем у Лилии Степановны. Если бы я не знал, что это моя бабушка, я бы мог подумать, что она старшая сестра моей мамы. А что вы хотели, если они с мамой даже вместе в СПА-салон ездят и к парикмахеру. Бабуля моя — добрейшей души человек, но дай ей волю, она завоспитывала бы меня до смерти. Даже папа (ее сын) иногда ее останавливает. Мать, говорит, может, хватит из пацана монаха лепить. Лилия Степановна раньше возмущалась и кричала отцу: «Я не позволю делать из ребенка проходимца!» Но последнее время ограничивается лишь фразой «Делайте что хотите, я больше к нему не подойду!» (это ко мне то есть) и уходит в свою комнату или на улицу. Я, когда первый раз услышал, даже обрадовался. Наконец-то, думаю, все кончено. Наивный я до предела. Вернувшись со двора, бабушка напрочь забыла о своем обещании и, встретив меня в прихожей, тут же врубила свой аудиоучебник «Этика поведения ребенка». Выслушав очередную мини-лекцию, я удалился в полном недоумении. Не подойдет она ко мне больше — держи карман шире. Когда я роюсь в холодильнике и у меня там что-то рушится, бабушка всегда выражается очень смешно: «Не надо там ничего падать!»