Дьявол в Лиге избранных - Ли Линда Фрэнсис - Страница 8

Когда я закончила, мы попробовали перебрасываться мячом через сетку. Но это было уже чересчур для Кики, поэтому мы решили, что на сегодня хватит.

Я поднялась наверх и приняла душ, потом надела кашемировый свитер с короткими рукавами и заправила его в чудесные брючки цвета слоновой кости. Дополнила туалет ниткой жемчуга и туфлями на низком каблуке. Затем я спустилась вниз. Обычно после игры в теннис Гордон принимал душ, завтракал и шел в офис, который был здесь же, в доме. Очень удачно – мне не надо беспокоиться о том, как заморочить голову какой-нибудь секретарше или офисным служащим. Даже моего воображения на это вряд ли хватило бы.

В выходные предстоит игра в гольф, но Гордон к этому времени наверняка вернется. А если не вернется, то не будет ничего необычного в том, если он снова отправится на поиски приключений – возможно, любовных.

Меня снова обуял гнев, и я до боли сжала кулаки. Только не это.

Нам с Кикой относительно легко удавалось создавать видимость того, что мой муж либо находится дома, но занят, либо только что ушел и вернется только в пятницу вечером.

Раздался звонок в дверь, что само по себе неприятно. Хуан обычно сообщает о любых посетителях. Это мог быть сосед, но раньше соседи никогда не приходили ко мне без предупреждения. Я предположила, что это кто-то из списка, имеющегося у охраны, о котором упоминала мисс Мышка. Помимо нее в списке состояло несколько друзей и родственников.

«Господи, пожалуйста, только не мои родители».

Бог услышал меня, но тут же надо мной посмеялся.

– Эдит! – воскликнула я с воодушевлением, которого вовсе не испытывала, когда открыла дверь и увидела невестку.

Эдит Уайер была старше своего брата и почти такая же высокая. Одевалась она аккуратно и практично: брюки со стрелками, свитера и туфли на низком каблуке. В таком стиле одеваются многие члены Лиги, но на ней все это не смотрелось. Все ее вещи были пастельных тонов и отличались функциональностью, что, может быть, и хорошо для чего-то, но, на мой взгляд, не для одежды. Эдит выглядела тускло и безвкусно.

Она могла бы, тем не менее, быть привлекательной или даже красивой, если бы взяла на себя труд покрасить волосы. Она рано начала седеть, и седина очень портила ее. Эдит была бесцветной блондинкой, и ее волосы становились все более тусклыми, теряя со временем свой цвет. В следующем месяце ей исполнялось сорок два, я знала об этом, потому что моей обязанностью было помнить дни рождения всех друзей и родственников. Гордон лишь подписывал открытки, которые я клала перед ним. Хотя, когда дело касалось его семьи, он лично доставлял купленные мною подарки. Его мать все еще не подозревала, что каждый год он забывал про ее день рождения.

– Гордон дома? – спросила Эдит вместо приветствия.

– Здравствуй, дорогая. – Я улыбнулась со спокойствием, которого вовсе не ощущала. Эдит всегда искала повод, чтобы выставить меня в невыгодном свете. Она так до конца и не смирилась с тем, что я увела ее драгоценного братца. Но я и не знала, насколько он незавидная добыча.

– Прости, Фреди. Это так невежливо с моей стороны. Все в порядке? – спросила она. – Я волновалась. Слышала, ты рано ушла с собрания в среду.

Странно, но до меня раньше не доходили слухи, что у моего мужа роман, и это при том, что ничто значительное не проходило в Уиллоу-Крике незамеченным. Но Гордон был более чем осторожен, и его личная жизнь тщательно скрывалась от внимания посторонних, поэтому я была уверена, что никто ни о чем не догадывается. Пока. Мне нужно очень постараться, чтобы не стать Предметом Сплетен Номер Один.

– У меня были дела, вот и все.

Эдит окинула взглядом холл:

– Где Гордон? Я звонила, но Кика ведет себя странно и твердит, что он только что вышел. Я звонила ему на мобильный, обзвонила друзей, но никто ничего не знает. – Она пристально посмотрела на меня: – Ты уверена, что все в порядке?

– По-моему, ты слегка преувеличиваешь, сестрица Эдит.

Она терпеть не могла, когда я так ее называла. И это даже мягко сказано, потому что хоть она и вела монашеский образ жизни, милосердия в ней не было ни на грош.

– Эдит, – ответила я, делая акцент на этих словах, – ты же знаешь не хуже меня, что Гордон запланировал поездку. – Это было не так, но раньше он не раз неожиданно уезжал из города.

– Я ничего такого не слышала.

– Уверена, он говорил тебе. Кроме того, он ведь часто уезжает, не сказав никому ни слова.

Она вынуждена была согласиться с моими доводами:

– Когда он планирует вернуться?

– Он вернется... – я лихорадочно думала, – не раньше чем через три-четыре недели.

Она чуть не расплакалась:

– Неужели опять так надолго?

– А в чем, собственно, дело? – спросила я. Раньше с ней такого не было.

Она подумала и в конце концов сказала:

– Несколько счетов, которые обычно оплачивает он, просрочены.

Должно быть, я изменилась в лице.

– Он тратит свои деньги. – Она говорила так, будто оправдывалась.

После шести лет замужества я наконец поняла, почему папаше Уайеру не нужно было работать. Гордон его содержал. В этом не было ничего плохого. Но мне пришлось прикусить язык и молчать о том, что Гордон и ломаного гроша не зарабатывал. На самом деле счета оплачивала я.

Однако сейчас было не время и не место исследовать очередные неизвестные страницы жизни моего мужа. Все, что мне требовалось, – это чтобы мой мир продолжал вращаться, как всегда. Позже я поняла, что самым мудрым решением было позвонить моему банкиру и заблокировать Гордону доступ к моим счетам, до тех пор пока все не утрясется.

Но сейчас мне надо было избавиться от его сестры.

– Когда свяжусь с ним, передам, что ты заходила.

– Раньше Гордон никогда не задерживал выплаты. Это на него не похоже. – Она изучающе смотрела на меня. – В последнее время он был сам не свой.

Эти слова привлекли мое внимание.

– В каком смысле?

– Ну, во-первых, он стал... невнимательным. Даже немного злым. Ты огорчаешь его?

Не раз сестрица Эдит говорила своему брату, что он еще пожалеет, что женился на испорченной Папенькиной Дочке, как она любила меня называть. Возможно, с ее точки зрения, я не очень старалась исправиться. Если она возмущалась чьим-то душераздирающе розовым свитером, я говорила:

– Может, это была я? Я как раз купила на днях сногсшибательный розовый костюмчик с потрясающим меховым воротником.

Она поджимала губы и, в сущности, была права, так как мы обе знали, что ни одна из активисток ЛИУК, которая дорожит своей репутацией, не надела бы что-либо столь вызывающее. Это повторялось каждый раз, но я никогда не могла сдержаться.

– Эдит, дорогая, ты же знаешь, что Гордон любит меня так же сильно, как я его.

Это не могло служить ответом на поставленный вопрос, зато было истинной правдой.

Эдит ушла. Как только дверь за ней закрылась, я кинулась в кабинет, рывком сняла трубку и набрала номер Неда Рида из банка Уиллоу-Крика. Но, вместо того чтобы сразу соединить, его секретарша произнесла слова, которых я никогда не слышала от нее раньше.

Глава четвертая

– Что это значит – занят? – холодно спросила я.

– Ну, он не может ответить на ваш звонок прямо сейчас, миссис Уайер.

Я сказала, что подожду.

– Подождете?

– Да. Скажите Неду, что я не положу трубку, пока не поговорю с ним. А если он не подойдет, я приду в банк, чтобы увидеть его лично.

Вновь последовала пауза, потом наконец Нед взял трубку:

– Фреди! Как поживаешь?

– Прекрасно, Нед.

Мы обменялись любезностями, будто все и в самом деле было прекрасно. Когда наконец все новости иссякли, он спросил:

– Что я могу для тебя сделать?

– Нед, я хочу заблокировать Гордону доступ к моим счетам. На время, конечно, это просто мера предосторожности. Но думаю, что меры принять стоит. Он опять отправился на поиски приключений в дальние страны, и я ужасно беспокоюсь, что у него могут украсть документы, и бог знает что еще... – Я понятия не имела, есть ли в этом хоть какой-то смысл, но надеялась, что этого достаточно, чтобы заморочить банкиру голову.