Дьявол в Лиге избранных - Ли Линда Фрэнсис - Страница 23

Вот так. Деньги. Никаких телячьих нежностей, один холодный расчет. Что может быть хуже? Этот грубиян предлагает мне деньги.

Я посмотрела ему в глаза и улыбнулась:

– Ах, мистер Граут, как это любезно с вашей стороны. Но у меня все в порядке. Правда. Скоро я устрою большой показ у себя в галерее. Уверена, меня ждет огромный успех.

– Ты что, договорилась с этим голубым парнишей?

Откровенно говоря, нет.

– Я была у него на днях, мы поговорили. – Тут я не солгала. – Я прослежу за тем, чтобы девушки из галереи прислали вам с Никки подробную информацию, когда все станет окончательно известно. – Мне очень хотелось, чтобы он убрался из моего дома. – Я позвоню Никки, и мы договоримся, когда нам встретиться в следующий раз.

– Думаю, ты должна зайти прямо сейчас.

– Что?

Мой сосед вдруг абсолютно переменился. Он неловко переступил с ноги на ногу, а затем буквально захлебнулся в потоке слов. Он говорил о том, что она так расстроена, что даже ничего не хочет есть. У меня начало складываться впечатление, что он винит меня в том, что я отбила у нее аппетит.

– Говард, я не понимаю, о чем ты. – Я перешла на фамильярный тон.

– Никки, черт возьми, впала в депрессию, а я ненавижу, когда она такая! – Он успокоился и заговорил на удивление мягко. Это казалось почти невероятным. – Если ты просто зайдешь и поговоришь с ней, скажешь, что все будет в порядке, уверен, она сразу воспрянет духом.

– Я? При чем здесь я?

От его нетерпеливого вздоха задрожали ступени.

– Ты же ее подруга.

Только этого не хватало. Я не была ее подругой, но все мои прозрачные намеки, которые на самом деле означали отказ, не доходили до этого непробиваемого упрямца. А я уже истратила весь свой запас прямолинейности.

– Ладно. Дай мне привести себя в порядок. Я зайду.

Было видно, что он хотел, чтобы я побежала прямо сейчас, но у него, должно быть, хватило сообразительности понять, что я не из тех женщин, которые выйдут из дому в чем попало.

– Сколько тебе надо времени?

Я удивленно приподняла бровь:

– Около часа.

– Черт, мадам, вы же не на бал к губернатору собираетесь. – Как будто мне хватит часа, чтобы собраться на бал.

– Если тебе кажется, что это слишком долго, поищи в няньки кого-нибудь другого.

– Проклятье. Просто постарайся поскорее.

Он протопал вниз по лестнице и вышел, хлопнув дверью. Кика все еще стояла внизу; могу поклясться, что на ее лице была написана искренняя озабоченность.

– Вы же пойдете, да? – сказала она.

Это означало, что мне стоит пойти. Я слышала этот ее тон на протяжении всей жизни, правда, обращала на него внимание только тогда, когда мне это было нужно. Сейчас как раз был такой случай – если я пойду, мой юрист продолжит охоту за моим мужем.

– Конечно, пойду. Я всегда была хорошей соседкой.

Кика скрылась в коридоре, ведущем в кухню, и думаю, что она фыркнула.

Я надела светло-розовую блузку в мелкую елочку и розовые габардиновые брюки, а на плечи накинула зеленоватый шелковый кардиган. К этому прилагались три нитки жемчуга (всегда носят нечетное количество), которые касались моих ключиц, и пара кожаных туфель цвета слоновой кости от Феррагамо. Такова была моя версия жизнерадостного костюма, и я выглядела чудесно.

Мы с Кикой собрали еще одну корзинку с выпечкой, и я ушла. Того, что ожидало меня во дворце Граутов, было достаточно, чтобы отбить аппетит на неделю вперед.

– Слава Богу, ты пришла, – облегченно сказал Говард, беря корзинку в одну руку, без всякого уважения к тщательно уложенной выпечке, а мою руку в другую. – Она наверху.

Он поставил корзинку на пол, протащил меня вверх по лестнице до дверей спальни и втолкнул в комнату.

С тех пор как я была здесь во время неудавшегося чаепития, прошло не больше четырех-пяти часов, но теперь в комнате царил беспорядок. Гигантская кровать была не заправлена, и Никки в усеянном фальшивыми бриллиантами спортивном костюме зарылась лицом в простыни и плакала.

Думаю, я достаточно ясно дала понять, что не признаю выплески эмоций, особенно слезы.

Ее волосы были всклокочены, выглядела она жалко. Я была готова развернуться и уйти, но, как бы мне ни хотелось скрыть это, она напомнила мне меня саму, после того как я узнала, что Гордон сбежал с мисс Мышкой.

Я подошла к кровати и после секундного колебания села на краешек:

– Никки, дорогая, принести тебе чаю?

Я не спросила ее, в чем дело, потому что не хотела этого знать. Моей единственной целью было ободрить ее.

– Как тебе мой новый туалет? – Я произнесла это с французским акцентом, и Никки обернулась.

– Что? – спросила она, как будто я говорила на непонятном языке.

Я жестом показала на себя:

– Я о своей одежде. Я только что купила это все и нахожусь в полном восторге. Как тебе?

Она снова расплакалась:

– Я не умею правильно одеваться. Они считают, что я им не ровня. Они не хотят принимать меня в Лигу.

Верно. Верно. Абсолютно верно.

– Это не так, дорогая.

– Чаепитие было просто катастрофой. Все, в общем-то, игнорировали меня, когда уходили, а особенно Оливия и Летиция. Они прямо задыхались от гнева и ненависти.

Так оно и было. Вылетая за дверь, Оливия поставила меня в известность, что мы не получим ее поддержку. Летиция была с ней солидарна.

Я чувствовала себя очень неловко, зная об этом, и сама себе удивилась, когда вдруг взяла ее за руку:

– У Оливии и Летиции куриные мозги. И после того как мы наведем на тебя немного лоска, мы найдем более чем достаточно леди в Лиге, которые с удовольствием поддержат тебя.

Затем произошло кое-что похуже. Она посмотрела на меня своими большими глазами олененка Бэмби, блестящими от недавних слез:

– Правда? Гови сказал, что ты меня всему научишь. Думаешь, это сработает?

Прежде чем я успела ответить, на меня хлынул поток, как будто прорвало плотину. Слава Богу, не в буквальном смысле – моя новая одежда не пострадала. Она начала говорить и говорить, так, будто мы все еще были школьницами:

– О, Фреди, как хорошо, что ты здесь. Мне не с кем поговорить, совершенно. Я люблю Говарда, но он мужчина и не понимает, когда я говорю ему, что боюсь, что вокруг меня все ненастоящее, что однажды утром я проснусь и все это окажется сном, а я снова окажусь в южном Уиллоу-Крике, в том трейлере, без гроша в кармане. Но я с Говардом вовсе не из-за денег. Клянусь, нет. Он самый милый и добрый мужчина в Техасе. И я люблю его. – Она вдруг засмущалась и добавила: – И он меня тоже любит. Ты можешь себе представить? Такой великий человек, как Говард Граут, любит меня!

Мне показалось, что это похоже на беседу с психоаналитиком. Я не желала ничего знать о Никки и ее чувствах. Но Никки невозможно было остановить, а я, хотите верьте, хотите нет, не так эгоистична, чтобы не понимать, что, если я сейчас уйду, как собиралась, это будет для нее ударом.

– Знаешь, – сказала я как можно вежливее, – разговоры – это, конечно, хорошо, но думаю, что тебе стоит принять ванну. Тебе сразу станет лучше.

– Фреди! – Она вцепилась в мою руку. – Я должна попасть в Лигу. Просто должна.

– Никки...

– Так странно, у меня есть деньги, но я не могу дружить с другими состоятельными людьми. – Она резко села на кровати, скрестив по-турецки ноги, вытерла глаза тыльной стороной ладони, и взгляд ее стал решительным. – В начале апреля у нас будет званый обед с кучей важных гостей. Я знаю, что они придут только из-за денег Говарда, а это значит, что держать себя они будут очень чопорно. Но если бы я состояла в Лиге, знаю, они бы лучше отнеслись ко мне.

Я не хотела слышать ни слова больше. Но потом она сказала еще одну вещь, при этом ее решительность вырывалась наружу, как свистящий воздух из воздушного шара:

– Я будто застряла между двумя мирами и не вписываюсь ни в один из них. Людям, которых я знала в южном Уиллоу-Крике, я больше не нравлюсь, потому что теперь я богатая. Они говорят, что я задираю нос. – Никки вздохнула, и мне снова захотелось уйти, потому что я откуда-то знала, что она скажет дальше. – А люди с хорошими манерами, вроде тебя, не снизойдут до меня, потому что все еще считают меня отбросами общества.