Далекие часы - Мортон Кейт - Страница 34

— Это невозможно.

— Правда? — Саффи против воли слегка оживилась. — Почему же?

— Все просто. Я родилась первой; технически я всегда буду старше тебя.

— Да, я знаю, но не понимаю…

— И могу тебя заверить, что ни разу даже не покачнулась, одеваясь. Даже во время налета.

— Гм… — Саффи нахмурилась, обдумывая аргумент сестры. — В этом что-то есть. Тогда припишем данное несчастье мгновенному помутнению сознания, не связанному с возрастом.

— Полагаю, иного выхода нет; поступить иначе — все равно, что написать сценарий собственной кончины.

Это было одно из любимых изречений папы, которое он произносил перед лицом многочисленных и разнообразных затруднений, и сестры улыбнулись.

— Прости. — Перси чиркнула спичкой и прикурила. — Я о том, что случилось на лестнице. Я не хотела ссориться.

— Давай во всем винить войну. — Саффи отвернулась подальше от дыма. — Как и все остальные. Расскажи лучше, что нового в большом, широком мире?

— Ничего особенного. Лорд Бивербрук твердит о танках для русских; в деревне невозможно выпросить рыбы, а дочка миссис Каравэй, кажется, на сносях.

— Нет! — с жадностью воскликнула Саффи.

— Да.

— Но ей же лет пятнадцать?

— Четырнадцать.

Саффи наклонилась ближе.

— Выходит, это солдат?

— Летчик.

— Так-так. — Она изумленно покачала головой. — А ведь миссис Каравэй — настоящий столп общества. Какой ужас.

От внимания Саффи не ускользнул тот факт, что Перси самодовольно улыбается с сигаретой в зубах, как будто подозревает, что сестра наслаждается несчастьем миссис Каравэй. Конечно, в этом была доля истины, но только потому, что эта женщина — невыносимая тиранша, которая выискивает недостатки во всех и вся, включая — слухи добрались и до замка — шитье самой Саффи.

— Что? — покраснела она. — Это действительно ужасно.

— Однако неудивительно, — заметила Перси, стряхивая пепел. — Современные девушки совершенно аморальны.

— После начала войны все изменилось, — согласилась Саффи. — Я вижу это в письмах в редакцию. Девушки гуляют, пока их мужей нет рядом, заводят детей вне брака. Такое впечатление, что им достаточно познакомиться с парнем, чтобы пойти под венец.

— Но наша Юнипер не такая.

Саффи похолодела. Вот зацепка, которой она ждала: Перси все известно. Она откуда-то узнала о романе Юнипер. Это объясняет неожиданно веселое настроение; сестра надеется хитростью выведать правду, и Саффи попалась на крючок с наживкой в виде сочной деревенской сплетни. Как унизительно!

— Ну конечно, — как можно более небрежно обронила она, — Юнипер не такая.

— Совсем не такая.

Мгновение они сидели с одинаковыми улыбками на одинаковых лицах, разглядывая друг друга и потягивая напитки. Сердце Саффи тикало громче, чем папины любимые часы, и она боялась, что Перси услышит; теперь она поняла, что испытывает муха в паутине, ожидая приближения огромного паука.

— Хотя сегодня я услышала кое-что забавное. — Перси стряхнула пепел в хрустальную пепельницу. — В деревне.

— Неужели?

— Да.

Между ними повисла неловкая тишина, пока Перси курила, а Саффи сосредоточенно покусывала язык. Какое бесстыдство и вероломство со стороны сестры — использовать ее любовь к местным сплетням в надежде выведать секрет! Но она не пойдет у Перси на поводу, да и к чему ей деревенские слухи? Ей уже известна правда, в конце концов, именно она прочитала дневник Юнипер, но не станет делиться его содержанием с Перси.

Саффи поднялась с максимальным достоинством, оправила платье и проверила сервировку стола, усердно выравнивая ножи и вилки. У нее даже получилось бездумно напевать себе под нос и безмятежно улыбаться, что оказалось в некотором роде утешением, когда сомнения так и лезли изо всех щелей.

То, что у Юнипер появился любовник, стало настоящим сюрпризом, и Саффи огорчило то, что сестра это скрыла, однако сам факт ничего не менял. Или нет? По крайней мере, он не менял того, о чем беспокоилась Перси; не менял ничего важного. Скорее всего, если Саффи оставит новость при себе, ничего плохого не случится. У Юнипер есть любовник, вот и все. Она молодая женщина, это естественно; пустяк, и к тому же, несомненно, преходящий. Как и прочие увлечения Юнипер, этот парень поблекнет, увянет и будет сметен тем же ветром, что принесет новую игрушку.

На улице поднялся ветер, и когти вишни зацарапали по разболтавшейся ставне. Саффи поежилась, но не от холода; зеркало над камином поймало едва заметное движение, и она взглянула на свое отражение. Огромное зеркало в позолоченной оправе висело на цепи на крюке на большой высоте. Вследствие этого оно отклонялось от стены, нависая над полом, и когда Саффи смотрела вверх, зеркало смотрело вниз, превращая ее в приземистую зеленую карлицу. Она невольно коротко вздохнула, внезапно испытав укол одиночества, устав от нагнетания тумана. Она уже собиралась отвернуться и продолжить инспекцию стола, когда заметила Перси, которая скрючилась у самой оправы зеркала, куря и наблюдая за зеленой карлицей в его глубине. Не просто наблюдая — изучая. Выискивая улики, подтверждения своих подозрений.

От осознания, что за ней следят, пульс Саффи участился, и она испытала неожиданное желание услышать собственный голос, наполнить комнату звуками речи и шумом. Она коротко, размеренно вдохнула и приступила:

— Очевидно, Юнипер опаздывает, и, наверное, тут нечему удивляться; несомненно, ее задержала погода; какой-нибудь затор на железной дороге; она должна была прибыть в пять сорок пять, и даже если сделать скидку на автобус из деревни, ей пора бы уже появиться… Надеюсь, она захватила зонтик, но ты же знаешь, как она…

— Юнипер помолвлена, — резко перебила Перси. — Вот что говорят. Что она помолвлена.

Столовый нож громко лязгнул о вилку. Саффи приоткрыла рот и заморгала.

— Что ты сказала, дорогая?

— Собирается замуж. Юнипер помолвлена и собирается замуж.

— Но это же нелепо. Конечно, она ничего подобного не сделает.

Саффи была искренне поражена.

— Юнипер? — Она издала короткий металлический смешок. — Замуж? Да с чего ты взяла?

Струйка дыма.

— Ну? И кто же говорит такую чушь?

Мгновение Перси молчала, поскольку старательно снимала кусочек табачной трухи с нижней губы. Затем нахмурилась, глядя на табачную крошку на кончике пальца. Наконец щелчком стряхнула ее в пепельницу.

— Скорее всего, это чушь. Просто я зашла на почту и…

— Ха! — воскликнула Саффи с не слишком обоснованным ликованием. И облегчением, поскольку сплетня Перси оказалась всего лишь сплетней, деревенской болтовней без каких-либо оснований. — Могла бы и сама догадаться. Эта Поттс! Послушай, да она же настоящая угроза. Хорошо еще, что ее болтливый язык не добрался до дел государственной важности.

— Так ты в это не веришь?

Голос Перси был деревянным, без каких-либо модуляций.

— Ну конечно, я в это не верю.

— Юнипер ничего тебе не говорила?

— Ни слова. — Саффи подошла к Перси и коснулась ее плеча. — Серьезно, Перси, дорогая! Разве можно вообразить Юнипер в роли невесты? С головы до пят в белом кружеве; обещает любить и почитать другого человека, пока смерть не разлучит их!

Скорченный, безжизненный окурок лег в пепельницу, и Перси переплела пальцы под подбородком. Затем она чуть улыбнулась, подняла плечи, вновь опустила и отмахнулась от нелепой мысли.

— Ты права, — согласилась она. — Глупая сплетня, только и всего. Я просто хотела узнать…

Но что именно Перси хотела узнать, Саффи пришлось додумывать самостоятельно.

Хотя музыка давно умолкла, граммофонная игла прилежно продолжала скользить по центру пластинки, и Саффи спасла ее, опустив обратно на рычаг. Она собиралась сходить проверить кроличий пирог, когда Перси добавила:

— Юнипер сказала бы нам. Если это правда, она сказала бы нам.

Щеки Саффи вспыхнули при воспоминании о дневнике на полу, потрясении при чтении последней записи, обиде на то, что ее держали в неведении.