Далекие часы - Мортон Кейт - Страница 20

Ее голос стих, и повисла напряженная пауза. Саффи наблюдала за мной, в ее глазах крылись невысказанные чувства, и я догадалась, что ее тяготит не только забота о сестре. На ее лице было написано что-то еще, особенно когда она вновь взглянула на Перси. Страх — осознала я. Они были напуганы, обе.

Тогда я посмотрела на Юнипер, которая пряталась за скрещенными руками. Мне показалось, или она стояла особенно тихо, внимательно слушая, ожидая, как я отреагирую, что им отвечу?

Я мужественно улыбнулась, наивно надеясь, что улыбка сойдет за небрежную, и пожала плечами.

— Да мы особо не общались. Я просто восхищалась ее прелестным платьем.

Окружающий воздух словно сдвинулся от облегчения, испытанного близнецами. Профиль Юнипер ничуть не изменился, и в мою душу закралось смутное, странное подозрение, что я совершила ошибку. Возможно, мне следовало быть честной, пересказать близнецам признание Юнипер, причину ее расстройства. Но я до сих пор не упомянула о своей маме и ее эвакуации и сомневалась, что смогу подобрать нужные слова…

— Мэрилин Кенар приехала, — резко сообщила Перси.

— Ну почему все вечно происходит одновременно? — посетовала Саффи.

— Она отвезет вас обратно в фермерский дом. Говорит, вам пора в Лондон.

— Да, — подтвердила я.

«Слава богу».

— Очень жаль, — заметила Саффи; благодаря неподдельным усилиям и, полагаю, годам практики ее голос прозвучал совершенно обыденно. — Мы собирались предложить вам чашечку чая. У нас так мало гостей.

— В следующий раз, — пообещала Перси.

— Да, — добавила Саффи. — В следующий раз.

«Маловероятно, что пригласят».

— Спасибо за экскурсию…

Перси повела меня назад по таинственному пути, к миссис Кенар и нормальной жизни, а Саффи и Юнипер удалились в противоположном направлении, их голоса катились вдоль каменных стен.

— Прости, Саффи, прости, прости, прости. Я просто… я забыла…

Слова перешли в рыдания. Плач был таким горьким, что мне захотелось зажать уши ладонями.

— Дорогая, ни к чему так расстраиваться.

— Но я совершила ужасный поступок, Саффи. Ужасный, ужасный поступок.

— Чепуха, милочка, выкинь это из головы. Пойдем выпьем чаю?

От терпения и доброты в голосе Саффи у меня сжалось сердце. Пожалуй, именно тогда я впервые осознала, как бесконечно долго они с Перси рассыпались в подобных заверениях, стирали беспокойство со стареющего лба своей младшей сестры с той же самой рассудительной заботой, какую родители выказывают детям, но без надежды, что с годами бремя станет легче.

— Мы переоденем тебя во что-нибудь удобное, и все вместе выпьем чаю. Ты, я и Перси. После чашечки хорошего крепкого чая все выглядит намного проще, не правда ли?

Миссис Кенар ждала под куполообразным потолком у входа в замок, изнемогая от груза вины. Она рассыпалась в извинениях перед Перси Блайт, страдальчески гримасничая и понося несчастных, ничего не подозревающих деревенских жителей, которые ее задержали.

— Успокойтесь, миссис Кенар, — произнесла Перси повелительным тоном, словно викторианская няня обратилась к надоедливому подопечному. — Я с удовольствием провела экскурсию сама.

— Ну конечно, не сомневаюсь. В память о былых временах. Полагаю, вам понравилось…

— Именно.

— Такая жалость, что экскурсии закончились. Конечно, это вполне естественно, и вы с мисс Саффи молодцы, что проводили их так долго, особенно учитывая, что вам приходится столько…

— Да-да. — Перси Блайт выпрямилась, и я внезапно поняла, что она не любит миссис Кенар. — А теперь прошу меня простить.

Она кивнула в сторону открытой двери, мир за которой казался более ярким, шумным и стремительным, чем когда я покинула его.

— Спасибо, — успела вставить я, — что показали мне свой прекрасный дом.

Перси разглядывала меня на мгновение дольше, чем требовалось, затем пошла прочь по коридору, тихо постукивая тростью. Через несколько шагов она остановилась и обернулась, почти скрытая завесой полумрака.

— Знаете, он был прекрасен. Давным-давно. Прежде.

1

Одно было ясно: луны сегодня ночью не будет. Небо, словно вышедшее из-под мастихина художника, катилось густой лавиной серого, белого и желтого. Перси лизнула папиросную бумагу и утрамбовала самокрутку, покатав ее меж пальцев, чтобы не развалилась. Над головой прогудел аэроплан, чужой патрульный самолет, направляющийся вдоль побережья на юг. Разумеется, им надо было кого-то послать, но ему нечего будет докладывать, не в такую ночь, не сейчас.

Прислонившись к фургону, Перси стояла и следила за полетом аэроплана, щурясь по мере того, как коричневое насекомое становилось все меньше и меньше. Она зевнула от напряжения и потерла глаза, пока они приятно не заныли. Когда она снова их открыла, самолета уже не было.

— Эй! Нечего опираться на мой полированный капот и крылья, ты их попортишь.

Перси повернулась и облокотилась о крышу фургона. Дот, усмехаясь, выскочила из станции.

— Скажи спасибо, — крикнула Перси. — Если бы не я, ты бы изнывала от безделья в следующую смену.

— Это точно. Командир заставил бы меня стирать кухонные полотенца.

— Или устроил очередную демонстрацию носилок для старост. — Перси вздернула бровь. — Что может быть лучше?

— Например, штопать шторы затемнения.

— Ужас какой, — поморщилась Перси.

— Поторчишь здесь еще немного — и станешь настоящей рукодельницей, — предостерегла Дот, подходя к Перси. — Все равно больше нечего делать.

— Значит, есть новости?

— Ребята из ВВС только что прислали сообщение. На горизонте чисто, сегодня ничего не будет.

— Как я и подозревала.

— Дело не только в погоде. По словам командира, вонючие боши слишком увлечены походом на Москву, чтобы возиться с нами.

— Ну и глупо. — Перси осмотрела свою сигарету. — Зима наступает быстрее, чем они.

— Полагаю, ты все равно собираешься болтаться поблизости и путаться у нас под ногами — мало ли, фрицы неожиданно скинут рядом бомбу!

— Была такая мысль. — Перси засунула сигарету в карман и перекинула сумку через плечо. — Но я передумала. Сегодня даже вторжение не заставит меня остаться.

Дот широко распахнула глаза.

— Что так? Какой-нибудь красавчик пригласил тебя на танцы?

— Увы, нет; но событие все равно хорошее.

— Какое же?

Подъехал автобус, и Перси пришлось перекрикивать рев мотора, забираясь в салон.

— Сегодня вечером приезжает моя младшая сестра.

Перси не больше других любила войну — тем более, что у нее было множество возможностей лицезреть ее ужасы, — и потому никогда и ни за что не говорила вслух о странном зернышке разочарования, которое зрело у нее глубоко внутри с тех пор, как ночные налеты прекратились. Она понимала совершенную нелепость ностальгии по временам смертельной опасности и разрушений; любые чувства, кроме осторожного оптимизма, были чертовски близки к кощунству, и все же нездоровая ярость мешала ей уснуть в последние месяцы, а уши настороженно прислушивались к тихим ночным небесам.

Если Перси чем и гордилась, так это своей способностью проявлять прагматизм во всем… Господу известно, кто-то ведь должен… вот почему она решила Докопаться До Сути Происходящего. Найти способ остановить маленькие часы, которые угрожающе тикали в ее груди, не имея возможности пробить время. Несколько недель, старательно скрывая признаки внутреннего беспокойства, Перси оценивала ситуацию, наблюдая за своими ощущениями с разных углов, пока наконец не пришла к выводу, что, вне всяких сомнений, отчасти лишилась рассудка.

Этого следовало ожидать; безумие было чем-то вроде фамильного наследия, наравне с художественными способностями и длинными руками и ногами. Перси надеялась его избежать, но не удалось. Гены взяли свое. И если честно, разве она не подозревала, что ее собственное помешательство — вопрос времени?