Войны былинных лет - Леженда Валентин - Страница 41

Отец Муромца крепко задумался, говорить или же не говорить.

Заметив это, русичи слегка обиделись.

— Ну ты даешь, Тимофеич, — возмутился батька Лукаш. — Все же тут свои! Мы даже Пашку Расстебаева с собой не взяли для пущей секретности. Что тебе, жалко нам ответить?

— Нет, не жалко, — честно ответил оружейный затейник. — Я вот токмо не пойму, зачем оно вам. Крепче спать вы от ентого знания, что ли, будете?

— А вот интересно.

Иван Тимофеевич грустно вздохнул.

— Ну хорошо. В каждой бомбе заключено родовое проклятие.

— Что?! — хором выдохнули князья, шарахаясь от деревянных бочонков.

— Я так и знал, — покачал головой изобретатель. — Чего вы дергаетесь-то, здесь же тройная магическая защита. Лесовики древесину целую неделю заговаривали.

— Черной магией втайне от всех балуешься! — гневно бросил князь Осмомысл. — А известно ли тебе, что у нас на Руси подобные опыты сыздавна запрещены? Хватит нам и одного Навьего Царства!

— Так ведь в борьбе с врагом все средства хороши, — спокойно возразил отец Муромца, — или я все же не прав?

— Прав, Тимофеич, совершенно прав, — кивнул Всеволод, хлопая оружейного затейника по крепкой спине. — Вот только высвобожденная темная сила как бы супротив нас самих не обернулась.

Иван Тимофеевич пожал плечами:

— А это уж, братцы, как получится…

Резвый конь по кличке Огонек все дальше и дальше уносил Тихона от града Киева.

По пути княжий племянник то и дело натыкался на следы недавнего сражения.

Местами лес был сильно сожжен, кое-где виднелись останки железной вражеской машинерии, а в одном месте дружинник даже увидал подбитую, лежащую на боку боевую избушку. Куриные ноги смешно торчали в стороны, дымоходная труба перекосилась. Одна из стен избушки была открыта, как видно, управлявший ею дровосек благополучно спасся.

Тихон специально выбирал малоизвестные дороги, боясь наткнуться на военный патруль врага.

Ближе к полудню он наконец покинул границы краинского удела, въехав в окраинные земли Руси, и от сердца доброго молодца слегка отлегло. Война со всеми ужасными разрушениями и вероломные враги остались далеко за спиной.

Здесь, на задворках обитаемых земель, было на редкость спокойно. Какая там, к лешему, война? Где идет? Зачем? В этих местах надвигающаяся на Русь катастрофа была не заметна.

Честной люд тут не селился, ну разве что разбойники какие тайный лагерь разобьют. Но и сие опять же сомнительно, уж слишком много навьей нечисти поблизости обитает: барабашки всякие одичавшие, лишившиеся крова домовые, упыри да оборотни. И вовсе не удивительно, что Лихо Одноглазое в долине Горячих Камней поселилось. На Руси-то война, земля горит, бомбы рвутся — сплошные неудобства.

Тут надо сказать, что жители подземного Навьего Царства с началом военных действий разделились. Одни решили всеми силами помогать русичам, прочие же самоустранились, желая просто поглядеть, что будет дальше. Глупая, конечно, позиция, но навьи жители — это разговор особый. К ним с человеческой меркой подходить ни в коем случае нельзя. Нечисть, одним словом. Не люди, но и не духи какие бестелесные.

Первый раз в жизни Тихон на что-то решился. Наступил на горло страху и сломя голову бросился на помощь родному брату. Хотя что мешало сделать это сразу? Повидать князюшку и тут же обратно? Видно, и впрямь верна старорусская поговорка, что русичи долго запрягают, но зато быстро потом едут.

Мчась на славном вороном коне, Тихон воображал себя настоящим героем. Вот, мол, он каков, ради брата спуститься готов чуть ли не в само Навье Царство со всеми его ужасами. А ведь в этих краях обитает по крайней мере с десяток видов всевозможной нечисти.

Ай да Тихон, ай да герой.

Однако княжий племянник здорово себе льстил. Отнюдь не только долг и тревога за брата гнали его вперед. В спину дружиннику дышал страх, еще больший страх, нежели боязнь навьей нечисти. Страх перед тем неизбежным, что черной тьмой надвигалось на беззащитную Русь…

Первым делом дружинник столкнулся на дороге с большим отрядом идущих строем домовых. Это Тихона несказанно удивило. Он даже лошадь остановил, дабы получше рассмотреть сию забавную процессию. Домовых было где-то около сотни. Все одеты в маленькие ратные доспехи, у каждого за спиной лук, а в руках по длинному острому копью.

— Никак, ополченцы? — вслух выдохнул ошарашенный добрый молодец.

— Так и есть! — хмуро отозвался один из маленьких воинов.

Домовые были настроены очень серьезно.

— Откуда же вы взялись в таком-то количестве? — продолжал удивляться дружинник, уступая дорогу многочисленному отряду.

— Идем мстить врагу! — на разные голоса отозвались домовые. — По его вине без изб родных остались…

«Вот она, война, — грустно подумал Тихон, — наверняка избы этих бедолаг сгорели опосля воздушной атаки захватчиков».

Заокиянский агрессор и вправду устраивал регулярные налеты на мирные поселения. И не во всяком поселении был могучий ведун, способный возвести над уязвимыми избами прочную магическую защиту. На все села никакими ведунами не напасешься. Вот так и появлялись на Руси погорелые домовые.

Пропустив чинно вышагивающий отряд отважных маленьких бойцов, княжий племянник отправился далее, раздумывая, как бы это похитрее к долине Горячих Камней подобраться и обойти стороной каменные изваяния гигантских игроков. Уж слишком жуткое то было место.

Вскоре на дороге послышалось металлическое бряцанье, и осторожный дружинник приструнил быструю конячку, гадая, кто же это может быть.

Из-за поворота вынырнул Кощей в черных доспехах, скачущий на лошадином скелете. Тихон тут же вспомнил свою недавнюю встречу с подобными отродьями, оказавшимися не опасней лесного ужа.

— Эй, уважаемый, — набравшись храбрости, окликнул Кощея княжий племянник, когда их лошади поравнялись.

Черный рыцарь со скрежетом повернул безликую голову в похожем на ведерко шлеме. Сквозь узкие крестообразные прорези ничего не было видно, даже глаз.

— Вы не подскажете, где тут поблизости находится пещера Одноглазого Лиха? — как можно доброжелательнее спросил дружинник, слегка при этом вспотев.

— Я, я, хир унвайт, — глухо отозвался Кощей, указывая закованной в броню рукой себе за спину.

— Спасибо! — поблагодарил Тихон, срывая коня с места.

Выходило, что он на верном пути.

«Я иду за тобой, Гришка! — торжественно произнес про себя Тихон, преисполненный небывалой храбрости. — И только посмей мне не вернуться к князю. Я тебя тогда волоком к нему потащу!».

Однако наивно было полагать, что навья нечисть равнодушно отнесется к появлению в своих землях дерзкого чужака. Так просто пускать в свои владения княжьего племянника местные обитатели не собирались. Он ведь и сбежал-то отсюда чудом.

Долго ли, коротко ли, да только Тихон вскоре смекнул, что его кто-то умело сбивает с пути.

— Э, так не пойдет! — гневно прокричал храбрец, в седьмой раз проезжая мимо одной и той же расщепленной молнией березы.

Так он и целые сутки может скакать без всякого толка, пока лошадь не выдохнется.

— Именем Велеса! — басом проревел княжий племянник, не забыв присовокупить нецензурное древнее словцо. — Кто бы ты ни был, отворяй дорогу!

Как ни странно, но простенькое заклинание сработало — дружинник внезапно выскочил на перекресток, от которого в разные стороны шли сразу три дороги.

У обочины лежал огромный камень.

Тихон остановил взмыленного коня. На камне было что-то написано. Княжий племянник спешился. Подошел ближе.

— Ага, — криво усмехнулся Тихон. — Старые штучки!

«Направо пойдешь, — было коряво выцарапано на камне, — в Навье Царство попадешь. Налево пойдешь — головы дурной лишишься. Прямо пойдешь… а вот хрен тебе, не скажу, что тогда будет!».

— Навьи уловки, — нахмурился Тихон, — что ж, меня вам не провести…

Но ехать куда-нибудь все ж таки следовало. Не по одной, так по другой дороге.