Войны былинных лет - Леженда Валентин - Страница 29

О том, как правил на Руси дровосек Хрущик, сложено немало разномастных легенд. Мне же думается, что особо рассказывать тут в общем-то нечего. Массовые казни на Руси прекратились, и на том спасибо. Хотя чудил, конечно, новый правитель в полную силу.

Земледельцев в скотоводы переводил, а скотоводов в рыболовы. Составлял планы по заготовке зерна, а вместо зерна выращивали лен. Выпалывали морковь, сажали брюкву, выпалывали брюкву, сеяли подсолнух.

Ох и натерпелась Русь-матушка с этим реформатором.

Но что правда, то правда — за окияном при Хрущике русичей боялись, в особенности когда непредсказуемый правитель стал их снятым с ноги сапогом стращать: мол, будете много умничать, мы не только сапогами до вас докинем, но и шапками. А знаете, сколько на Руси нашей шапок? Нет, не знаете. За один раз всех закидаем.

В общем, быстро отгулял свое Хрущик и ушел на покой опосля небольшого дворцового заговора, уступив престол рассейский главному вдохновителю всяческих дворцовых интриг боярину Береженному.

Взойдя на трон, Береженный первым делом наградил себя увесистым орденом «За отвагу на пожаре». А дабы все выглядело чин чином, распорядился царские хоромы с боков поджечь. Желаю, говорит, почувствовать, что нахожусь в пылающей Трое.

Ну и пошло-поехало.

Орден за орденом, медаль за медалью, ох и весело же тогда в царских хоромах жилось. Несчастные бояре еле на ногах держались, награды — они же, что ни говори, металл, так и давят к земле, а снять никак нельзя, правитель осерчает.

А еще любил Береженный всевозможные самоходные кареты, по большей части заокиянские. У нас-то на Руси отродясь таких не было. Дороги не те, да и шума от них много. Добавьте сюда отвратительную вонь, ну и прочие неудобства навроде дорогостоящего легковоспламеняющегося топлива, кое производилось в далекой Ефиопии. А рецепт сего топлива хранился в строгом секрете, похлеще знаменитого эллинского огня, хотя пахли эти пакостные смеси одинаково.

И много же скопилось у нового правителя самоходных карет. И каких только у него не было: открытые, закрытые, двухместные, шестиместные, трехколесные, паровые и огнеходные.

А вот за окияном нас тогда по-прежнему боялись. И в особенности опосля одного презабавнейшего происшествия…

К полудню в бой вступили удалые казаки гетмана Шмальчука.

Как-никак Киев защищали и удел свой родной краинский.

Казаки дрались аки звери дикие. Зловеще сверкали над их головами знаменитые изогнутые сабли, то тут, то там раздавался над полем боя залихватский хохлятский свист. Несладко пришлось врагу. Стал супротивник помаленьку резервы подтягивать.

Видя такое дело, Всеволод решил обратиться за помощью к местным лесовикам.

Озабоченные ходом сражения, старички живо собрались в штабном земляном укрытии русичей.

— Что скажите, уважаемые? — вопросил Всеволод, разворачивая на полу землянки волшебную берестяную карту, подаренную самим Лешим. — Вот прямо отсюда враг ведет на подмогу свежие силы!

Лесовики задумчиво шевелили бровями, чесали носы, теребили зеленоватые бороды.

— Можем пособить, — наконец ответили дедки, — попросим защиты у матушки-природы, хотя она и так уже от ентой войны вдоволь натерпелась.

— Ну так не мы же ее развязали! — в сердцах воскликнул Ясно Солнышко. — Разве по своей воле мы земли родные пламенем жжем? Враг нас вынудил творить все эти бесчинства над любимой родиной. Коли бы не вторжение вероломное, разве посмели бы мы благословенные леса Руси изничтожать?

— Да все мы понимаем, — слаженно закивали лесовички, — поможем чем сможем.

— Токмо давайте побыстрее, — попросил Всеволод, глядя на тревожно меняющуюся волшебную карту.

Рисунок на бересте был живым.

Четкие линии и разные цвета обозначали движение сражающихся войск. Судя по карте, пока что к граду Киеву враги пробиться никак не могли. Но вот ежели к ним подоспеют резервы… картинка может мгновенно перемениться.

Ясно Солнышко неотрывно глядел на карту.

В черную массу наступающего, противника прямо у него на глазах ударили ярко-красные стрелки — это вступили в сражение русские князья Олег да Владимир вместе со своими верными дружинами.

Покинувшие штабную землянку лесовики стали в круг и, взявшись за руки, зажмурились, вступая в беседу с незримыми силами родной земли.

В этот самый момент за несколько верст от места сражения перед спешащими на помощь мериканскими солдатами земля внезапно вздыбилась, поднимаясь к небу черной волной. Солдаты чуток постояли в ошеломлении, глядя на ожившую землю, а потом открыли по ней беспорядочный огонь, что, впрочем, оказалось совершенно бесполезным делом. Волна все поднималась и поднималась, и вот она уже застилает все небо.

Войска агрессора кинулись назад, но смертоносный вал настиг их, обрушившись сверху. Земля под ногами раскололась, погребая врага в глубокой черной могиле.

Через несколько мгновений все было кончено.

На месте целой армии посреди заснеженного леса чернело огромное пятно с рваными краями, ну точно только что зарубцевавшаяся рана…

Не веря глазам своим, Всеволод ошарашенно взирал на карту. Минуту назад в ее западной части стремительно продвигались вперед черные вражьи стрелы, и вот их больше нет.

Не получив обещанного подкрепления, захватчики принялись сражаться с еще большим остервенением. Прорваться к Киеву они уже не могли, но и отступать упрямо не желали.

Ясно Солнышко, чертыхнувшись, послал в бой половцев и отряд сиверских дровосеков.

Враги дрогнули, но тут к ним на помощь снова пришли железные гарпии.

Бабки-ежки взвились к облакам прямо из тыловых ступодромов. Небольшие размеры и отличная маневренность давали им значительное превосходство над воздушными силами противника.

Русичи начали теснить врага к окраине краинского удела, но тут-то и произошло то, чего больше всего опасался Всеволод.

Хан Кончак переметнулся на сторону врага.

Когда он с ними снюхался, при каких обстоятельствах и что те ему за вероломную измену пообещали, так и осталось тайной.

Подлая половецкая лиса развернула свои войска, ставя их бок о бок с воспрянувшими духом захватчиками.

Ясно Солнышко схватился за голову.

Волшебная карта словно взбесилась. Окрашенные доселе в красный цвет стрелочки, отмечавшие на бересте перемещения половецких сил, стали быстро наливаться чернотой.

Теперь русичи сражались сразу против двух заклятых врагов.

В штабе появились разгоряченные битвой князья.

— Половцы пошли на предательство! — яростно взревел Вещий Олег, пряча в ножны огромный двуручный меч. — У врага теперь двукратное превосходство.

Левая бровь могучего витязя была рассечена, на кольчугу капала кровь.

— Что будем делать, Всеволод? — вопросил запыхавшийся батька Лукаш. — Мы отводим свои войска, негоже посылать воинов на чистое смертоубийство.

— Мои казаки остаются, — грозно выкрикнул Богдан Шмальчук, в руках у которого отчего-то была огромная нагайка. — Краинцы будут стоять до последнего. Я лично их на врага битые полчаса гнал, теперь назад их никакой силой не воротить.

— Краинцы вошли в раж! — подтвердил батька Лукаш. — Чистые берсеркеры…

Ясно Солнышко нервно покусывал губы.

— Шмальчук, — после недолгих раздумий обратился он к гетману, — возьми второй хлыст и отгони своих казаков обратно…

— Но?..

— Живо!!!

— Что ж… — пожал плечами краинский князь. — Попробую…

И он стремительно покинул землянку.

— Что ты надумал? — встрепенулись князья, заметив какой-то уж очень нехороший блеск в князевых глазах.

— У меня приготовлен для нашего врага небольшой подарок, — потирая руки, ехидно рассмеялся Ясно Солнышко

Князья молча ждали пояснений, и Всеволод торжественно объявил: