Неизвестные приключения Шерлока Холмса - Карр Джон Диксон - Страница 59

Крышка над отверстием топки медленно поднималась.

Мой друг никогда не считал меня человеком излишне нервным или впечатлительным. Но, признаюсь, увидев, как эта жуткая штуковина вдруг начала подниматься сама собой, я онемел от ужаса.

Она откинулась на дюйм или чуть больше, и через отверстие полезла какая-то живая кишащая палкообразная масса. Палочки цеплялись за края, а затем, через секунду, жуткое существо вылезло и неподвижно застыло на изразцовой поверхности печки.

Мне случалось видеть тарантулов-птицеедов из Южной Америки, но эти насекомые были просто ничто в сравнении с застывшим передо мной омерзительным созданием. Размерами оно превосходило обеденную тарелку, от гладкого желтого тела отходили ноги; длинные и приподнятые углами, они создавали впечатление, что чудище готовится к прыжку, вот-вот распрямится как пружина. Существо было абсолютно безволосым, если не считать пучков жесткой золотистой щетины в сочленениях ног, а чуть выше огромных ядовитых челюстей поблескивали темные глазки-бусинки, отсвечивающие зловещим красноватым блеском.

— Не двигайтесь, Уотсон, — прошептал Шерлок Холмс, и я впервые за все долгое время нашего знакомства уловил в его голосе страх.

Однако звуки эти вывели чудовище из спячки, и паук перепрыгнул с печи на верхнюю часть птичьей клетки. Потом перебрался на стену и пополз по ней, а затем и по потолку с такой непостижимой быстротой, что мы едва успевали следить за ним.

Холмс бросился к нему, словно одержимый.

— Убить его! Раздавить гадину! — хрипло воскликнул он и начал наносить беспорядочные удары по стене клюшкой для гольфа.

В воздухе поднялась пыль от отбитых кусков штукатурки, я метнулся в сторону, налетел на столик, опрокинул его и упал сам. Огромный паук одним махом перелетел через комнату и оказался в оконной нише. Холмс перепрыгнул через меня, грозно размахивая клюшкой.

— Не двигайтесь! — крикнул он. А затем я услышал, как он снова начал наносить удары, только теперь они звучали как-то глухо, шлеп-шлеп, и еще к ним примешивался какой-то странный, леденящий душу писк. На секунду-другую чудовище будто прилипло к стене, а затем начало медленно соскальзывать вниз. И вот оно оказалось на полу и лежало неподвижно, напоминая раздавленные яйца, а три уцелевшие тонкие ножки еще продолжали дергаться и цепляться за ковер.

— Слава Богу, тварь, прыгая, промахнулась и не упала на вас! — простонал я, медленно поднимаясь на ноги.

Холмс не ответил, я поднял голову и увидел отражение его лица в зеркале на стене. Он был бледен как полотно, черты лица его заострились, и оно выражало напряжение.

— Боюсь, теперь все зависит от вас, Уотсон, — тихо произнес он. — У него есть подружка.

Я быстро обернулся, и глазам моим предстало неописуемое зрелище. Шерлок Холмс стоял совершенно неподвижно, футах в двух от печи, а наверху, встав на задние ноги и изготовившись к прыжку, застыл еще один паук-монстр. Я инстинктивно понял, что любое неосторожное движение спровоцирует чудовище на прыжок. Осторожно вынув из кармана револьвер, я выстрелил, почти не прицеливаясь.

Сквозь пороховой дым я увидел, как паук сжался, съежился, попятился и провалился в щель под открытой крышкой. Из трубы донесся зловещий шорох, потом и он смолк.

— Провалился в трубу! — воскликнул я и только теперь заметил, как трясутся у меня руки. — Вы в порядке, Холмс?

Он взглянул на меня, глаза его сияли благодарностью.

— Только благодаря вам, друг мой. Стоило мне пошевелиться, и… Но что это?

Мы услышали стук хлопнувшей внизу двери, затем чьи-то поспешные шаги по гравию.

— За ним! — крикнул Холмс и бросился к двери. — Вы предупредили его своим выстрелом. Он понял, что игра закончена. Нельзя дать ему уйти!

Но судьба распорядилась иначе. Мы сбежали вниз, вышли в туман и только тут поняли, что Теобальд Уилсон значительно опередил нас. К тому же он прекрасно здесь ориентировался. Какое-то время мы гнались за ним по узким темным улочкам по направлению к реке, но затем топот его ног замер вдали.

— Стойте, Уотсон, толку от этого преследования не будет. Мы потеряли его, — задыхаясь, произнес Холмс. — Следует прибегнуть к помощи полиции. Тут она пригодится. Но что это? Вы слышали? Вроде бы крик…

— Да, мне тоже показалось.

— Блуждать и дальше в таком тумане смысла не имеет. Давайте вернемся и успокоим бедную девушку. Постараемся внушить ей, что все неприятности на этом закончились.

Мы повернули к дому.

— Просто какие-то твари из ночных кошмаров, — пробормотал я. — Новый, неизвестный мне вид.

— Не думаю, Уотсон. Этот паук под названием Galeodes[22] наводит страх на всех обитателей кубинских лесов. Счастье для всего остального мира, что он встречается только на этом острове. Тварь ведет ночной образ жизни и, если память мне не изменяет, наделена совершенно фантастической для насекомых силой. Одним ударом своих страшных челюстей может переломить хребет любому небольшому животному. Помните, мисс Уилсон говорила, что после возвращения дяди с Кубы в доме исчезли все крысы? Вне всякого сомнения, Теобальд Уилсон привез этих тварей с собой. А затем ему пришла в голову мысль обучить своих канареек исполнять мелодию какой-то кубинской ночной птицы, питаться которой привык паук Galeodes. Отметины на потолке тоже, разумеется, оставил он. Ползал по трубам, к ногам прилипала печная сажа. К счастью для нас, детективов, служанки редко вытирают пыль выше каминной доски. Просто не дотягиваются, даже шваброй. — Холмс на секунду умолк, затем продолжил: — Не могу простить себе этого промедления в расследовании. Ведь все факты были передо мной с самого начала. Да и само дело довольно элементарное. Однако следует отдать должное Теобальду Уилсону. У него истинно дьявольская изобретательность. Как только два этих чудовища поселились в печи подвала, ему не составило особых трудов установить две сообщающиеся трубы между спальнями. Птичьи клетки он подвешивал к печным трубам, которые усиливали звук. Канарейки пели, пробуждали у пауков-хищников охотничий инстинкт, и те ползли на этот звук. Уилсону оставалось только найти способ заманивать их обратно в гнездо, — очевидно, он преуспел и в этом. Получается, что эти мерзкие твари стали относительно безопасным способом избавления от тех, кто стоял на пути между ним и чужой собственностью.

— И укусы этих тварей, конечно, смертельны? — спросил я.

— Наверное. Особенно для человека с ослабленным здоровьем. Но в том-то и состоит дьявольское хитроумие этой схемы, Уотсон. Скорее сам вид этих тварей, а вовсе не укусы, сколь бы ядовитыми они ни были, убивал жертву. Вообразите, какое потрясение испытала пожилая женщина, а затем и ее сын, страдающие бессонницей и сердечной слабостью, когда среди ночи под невинное пение канарейки из печи в спальне вдруг появлялось это чудовище! Мы и сами, здоровые сильные мужчины, едва не обезумели от страха. Само появление этих пауков убивало, как пуля, попавшая прямо в сердце.

— И все же я не понимаю одного, Холмс. Зачем ему понадобилось обращаться в Скотленд-Ярд?

— Потому что он — человек с железными нервами. Племянница его была напугана, и, узнав о ее твердом намерении покинуть родной дом, Уилсон решил незамедлительно расправиться с ней тем же способом.

— Кто бы после этого заподозрил Теобальда Уилсона? Ведь он сам обратился в Скотленд-Ярд, а затем прибег и к помощи самого Шерлока Холмса! Девушка, как и другие члены семьи, скончалась от сердечного приступа. Дяде оставалось лишь принимать всеобщие соболезнования.

— Помните замок на крышке печи в подвале, помните, с каким хладнокровием он предложил принести ключ? Все это, разумеется, был чистой воды блеф, ибо если бы я попросил его принести ключ, он наверняка сказал бы, что тот потерялся. А если бы мы проявили настойчивость и предложили взломать замок… Знаете, друг мой, предпочитаю не думать о том, что он мог бы сотворить с нами.