Скорость Тьмы - Леженда Валентин - Страница 47

Майор остался на месте.

Медленно обойдя распростертые на земле трупы, он собрал несколько автоматных рожков с патронами, заткнул за пояс пистолет и офицерский кортик.

Мертвые эсэсовцы радовали глаз. Странно: раньше он никогда не испытывал подобных чувств, значит, просочились мысли и чувства донора. Такое иногда случалось.

Конечно, бедняга донор не мог по собственной воле активизировать вложенные в него под гипнозом резервы, это способен был сделать только нейроразведчик, и то в самой безвыходной ситуации, вот как сейчас.

Теперь донор наверняка погибнет.

Этот рывок на грани сил медленно высасывал из его тела жизнь. Но зато майор спас других и забрал жизни тех, кто не имел право называться людьми.

Как далеко конвой отъехал от лагеря? Судя по тому, что «душегубка» сделала свое черное дело, достаточно далеко, «Шторм-Ц» действовал постепенно, вызывая сильные галлюцинации. Его давно собирались заменить, но в конце войны истреблять практически уже было некого.

Забравшись в помятую ударом, но уцелевшую машину, Карел выбросил из кабины тело шофера и, заведя двигатель, поехал в том направлении, куда двигалась остановившаяся колонна.

Часть собак он отвлечет на себя, увеличив тем шансы беглецам.

Если граница Венгрии действительно где-то рядом, то здесь должны идти бои. Союзные войска со всех сторон продвигались в глубь оккупированных немцами территорий.

Во многих местах фронт уже приблизился к самому рейху. Не за горами были решающие битвы и, если бы не брошенные в бой дивизии «Тотенхерц», фашистский левиафан давно бы уже издох.

Через некоторое время майор услышал взрывы и артиллерийскую канонаду.

Он оказался прав: где-то неподалеку шел бой.

Вот у обочины приткнулся обгоревший «Ганомаг» с разорванной гусеницей, еще через несколько метров Карел объехал застывшую посреди дороги «Пантеру» с оторванной башней. Скорее всего, тут постарался советский штурмовик Ил-2.

Послышался нарастающий гул авиационного двигателя. Майор прибавил газу, осторожно выглядывая из кабины.

Тяжелые очереди насквозь прошили кузов машины, и вслед за этим на бреющем полете над дорогой пронесся бело-синий американский «Кертис».

Истребитель спешил туда, где гремели взрывы. В одинокую, мчащуюся внизу машину он пальнул на всякий случай.

Карел не был в обиде на летчика, на его месте он поступил бы так же. Главное, машина оставалась на ходу, и линия фронта приближалась.

Опасаться пси-псов теперь глупо, собаки ни за что не сунутся в самое пекло.

Донор по-прежнему был функционален, и майор, остановив машину, которая была слишком лакомой целью для самолетов, решил идти пешком.

Февральский лес выглядел ужасно.

Казалось, здесь недавно сошлись насмерть мифические великаны, изрыв черную землю и опалив ее всеразрушающем огнем. Лишь каким-то чудом уцелели некоторые деревья.

Карел вспомнил последние слова далай-ламы, подземный город, прозрачные золотые саркофаги.

Случившееся с ним в горах Тибета казалось фантастическим сном и никак не желало вписываться в ту реальность, к которой он уже давно привык.

Как представить себе подобное?

Тысячная армия древних существ. Да какая тысяча — их там было значительно больше. С кем они будут воевать? Кому поклонятся, а кого уничтожат?

С ними вряд ли удастся договориться. Рабство — это в лучшем случае. 1946 год все поставит на свои места. Кому-то откроет глаза, а кому-то закроет их навеки.

Или все-таки то был сон? Хорошо бы.

Но сейчас следовало думать о другом.

Что случилось с его телом там, в Москве, и как теперь вернуться назад? Какова длина запасной оперативной цепочки? Сколько доноров сейчас занято? Ведь многие могут быть закрыты, неся в себе других нейроразведчиков. Это автоматически уменьшало длину цепочки.

Где искать помощь, куда идти? Ведь парня, в теле которого он находился, могут убить в любую секунду. Или он сам умрет, потеряв последние силы.

Выход был лишь один — следующий донор, который вполне мог оказаться в более выгодном положении, нежели сбежавший узник концлагеря.

Вскоре на пути майора стали попадаться мертвые тела солдат. Карел спешил и не обращал на них внимания. Немцы, союзники — всех уравняла вездесущая смерть, от которой негде было искать спасения.

В небе полыхнуло.

Майор мгновенно упал на землю, спрятавшись в небольшой траншее. Неужели назад возвращался давешний истребитель?

Но это был не американец.

Приподняв голову, Карел с удивлением разглядывал несущийся к земле, оставляющий за собой черный дымный хвост немного вытянутый в виде овала диск.

Летательный аппарат рухнул на землю невдалеке, за развороченным взрывами холмиком.

Поднявшись на ноги, майор поспешил к месту крушения.

Темно-серый аппарат носом зарылся в землю. Из продолговатых сопел по-прежнему валил дым. Еще издалека Карел рассмотрел черные кресты и свастики, нанесенные на корпус дископлана.

Это был один из секретных немецких разведчиков, которые нередко можно было увидеть в небе над Тибетом.

Прозрачный обтекатель кабины покрылся трещинами, прошившие дископлан пули пробили обшивку насквозь.

Наверное, постарался тот самый «Кертис», который обстрелял Карела на дороге. Удивительно, но даже экзотический вид нового реактивного самолета Люфтваффе не смутил американского летчика...

То была последняя мысль майора в новом доноре.

Карела выбросило дальше по цепочке.

— Сейчас полезут... — предупредил старик, кладя перед собой ППШ.

Хотя нет, не старик, а молодой парень лет двадцати, вот только... весь седой.

Майор огляделся.

По земле полз неприятный холодный туман, клубящийся в окопах. Немногочисленные солдаты, приготовив оружие, всматривались в белесое марево, однако разглядеть там что-либо казалось невозможным.

— Они всегда нападают, когда туман приходит, — добавил сосед. — Мы уже с мужиками думали, может, у фрицев машина какая специальная есть... ну, чтобы туман устраивать...

Солдат усмехнулся, поудобней прилаживая автомат.

Спрашивать, где они находятся, было глупо: еще подумают, что свихнулся. В руках снайперская винтовка, значит, донор — стрелок. Но кого бить в этаком молоке? Тут не видишь, кто в полуметре от тебя в окопе сидит.

М-да, переделка.

— На, Михалыч, держи... — Седой протянул майору несколько заостренных деревянных кольев. — У меня еще с прошлого раза остались, а винтовку лучше побереги, мало ли там оно как повернется...

Не задавая лишних вопросов, Карел заткнул колья за пояс.

Куда же его все-таки занесло?

Земля рядом с окопами зашевелилась. Из тумана донесся странный протяжный стон.

— Вот они, родимые, — усмехнулся солдатик, демонстрируя отсутствие передних зубов. — Ну, с Богом, Михалыч...

— С Богом... — непривычным хриплым голосом ответил майор.

Только сейчас он догадался, что его донор ранен. Голова перевязана грязной тряпкой, и то, что он поначалу принял за пот, было струящейся по виску кровью.

Болевые ощущения, как всегда, блокировались.

Сколько же ему удастся здесь продержаться?

Из тумана медленно выступили проклятые солдаты. Карел сразу их узнал.

Дивизия «Тотенхерц» выглядела довольно потрепанной. Форма на многих эсэсовцах изшматована пулями, кое у кого перебиты ноги, но мертвецы как-то ухитрялись передвигаться. У шедшего впереди офицера отсутствовала нижняя часть лица.

Седой выстрелил. Товарищи по окопу отозвались короткими очередями.

— Бить только по ногам... — прокричал кто-то с левого фланга. — Беречь патроны!

Карел быстро уяснил избранную тактику. Автоматные пули легко пробивали ноги эсэсовцев. Упавшие не могли подняться и лишь тупо ползли к огрызающейся огнем цели.

Над землей рядом с окопом появилась черная скрюченная рука.

Седой стремительно выхватил откуда-то из рукава заостренный кол, с силой вонзил его в грудь мертвеца. Уже по пояс поднявшийся над бруствером эсэсовец конвульсивно задергался, лицо его почернело, глаза ввалились, и немец рассыпался, превращаясь в комья грязной земли.