Скорость Тьмы - Леженда Валентин - Страница 22

— Дирк Бэкер, — мужчина протянул майору руку, — Оперативный псевдоним Паромщик.

— Грета Швайгер, — представилась девушка, — оперативный псевдоним Клото.

Пожав твердую руку Бэкера, Карел недоверчиво посмотрел на девушку.

— Но вы не доноры.

— А как вы определили?

— Здесь нужно особое чутье. Мы, как правило, безошибочно распознаем друг друга.

— Вы совершенно правы, — подтвердил мужчина. — Мы из местной ячейки Сопротивления. Нас осталось совсем мало, всего семь человек, остальные сгинули в гестапо. Я полагал, что вас предупредят.

Итак, он в Берлине, в особой гостинице для вновь прибывших. Что ж, для начала неплохо. Хотя в Москве могли бы проинструктировать, что встречающие будут из местных. А все проклятая спешка.

Майор встал с кровати, подошел к висящему на стене зеркалу и внимательно в него вгляделся.

Эту ритуальную процедуру он проделывал каждый раз после очередного «прыжка».

— Да вы что?.. — возмутился Карел, ощупывая густо заросший седыми волосами подбородок.

Из зеркала на него смотрел седовласый низкорослый старик с окладистой профессорской бородой. Только сейчас майор обратил внимание на то, что донор слегка близорук.

— Мы подбирали вам агента в большой спешке, — начал оправдываться Бэкер. — Большинство доноров занято. Но вы не беспокойтесь, в этом теле пробудете не больше суток.

С раздражением вглядывался Карел в свое новое лицо.

— Пожалуйста, возьмите. — Девушка протянула ему пенсне.

Майор поморщился, но пенсне все-таки надел.

Грета была по своему привлекательна, вот только эта ее хрупкость... страшно подумать, что с ней сделают в гестапо, если явка будет провалена.

— Вы слишком рискуете, — посчитал своим долгом предупредить Карел. — На вашем месте должны быть настоящие оперативники. Если сюда сейчас нагрянет группа захвата, вам даже некуда будет сбежать.

— Все наши оперативники на задании, — пояснил Бэкер. — Следят за целью. Уже практически составлена схема каждодневных передвижений по городу.

— Ладно. — Майор быстро обшарил внутренние карманы жилета. — Выдайте мне какое-нибудь оружие.

— Но...

— Это приказ!

Грета безропотно извлекла из сумочки маленький пистолет.

— Нет, вы меня неправильно поняли, мне нужно НАСТОЯЩЕЕ оружие! Дирк, отдайте мне свой пистолет.

Бэкер подчинился и, вытащив из-за пояса револьвер, передал его майору.

— Теперь слушайте меня внимательно. — Карел приблизился к окну и, слегка отодвинув штору, выглянул на улицу. — Если что случится, держитесь рядом со мной и ни в коем случае не суйтесь под пули...

На улице на первый взгляд все было в порядке.

Типичный воскресный берлинский вечер. Маленький газетный киоск, бакалейная лавка, спешащие по своим неведомым делам прохожие.

Но воскресная идиллия вполне могла быть обманчивой.

Чутье уже битые десять минут твердило одно и то же: «Опасность!»

— Вы хорошо все уяснили?

Бэкер с Гретой кивнули.

— Сегодня вы сделали две серьезные ошибки. — Майор быстро проверил барабан револьвера, удовлетворенно отметив, что пули серебряные. — Во-первых, вам не следовало ждать меня непосредственно в номере, во-вторых, нужно было заранее побеспокоиться о внезапном отходе. Почему я не вижу двери в соседний номер?

Члены местной ячейки Сопротивления виновато молчали.

— Кто куратор берлинской части операции?

— Вернер Дойер.

— Это имя донора. Какой его оперативный псевдоним?

— Кречет.

«Что ж, — подумал Карел, — теперь меня ничего не удивляет. Эти кретины в Москве совсем рехнулись, назначив руководителем операции стажера. Или, быть может, это подстава?.. »

Додумать майор не успел.

Дверь номера отлетела в сторону, и на людей прямо с порога прыгнул огромный ревущий вервольф.

Карел среагировал мгновенно, посылая первую пулю точно в оскалившуюся волчью пасть.

Заговорщики снова собрались вечером 15 января в том же самом храме, что и в прошлый раз. Фридрих Ридель не спал третьи сутки.

Все ждали фон Штауффенберга, ибо никто толком ничего не знал. Пресса молчала, пропаганда безмолвствовала, словно наступил короткий штиль перед сокрушительной бурей, и это понимали все.

— Пастор, не мельтешите! — Хельмут Мольтке раздраженно посмотрел на нервно раскладывающего церковные реликвии Бонхеффера, — Если покушение провалилось, нам уже ничто не поможет...

Пастор обиженно поджал губы, демонстративно не желая вступать в перепалку.

Полковник Клаус фон Штауффенберг появился в храме ближе к одиннадцати.

— Господа, извините за задержку. — Сняв фуражку, полковник мрачно оглядел присутствующих, — Я задержался вынужденно, провожал до границы Шлабрендорфа.

— Говори, удалось? — нервно спросил Фридрих.

— Бомба была благополучно пронесена на борт самолета и успешно взорвана. «Иммельман» разбился, но фюрер остался жив.

В наступившей паузе заговорщики медленно осознавали, ЧТО произошло.

— Гитлер летел на другом самолете? — оправившись от шока, предположил Мольтке. — Наверное, он воспользовался «юнкерсом» с запасного аэродрома.

— Нет, — Под глазами фон Штауффенберга залегли черные тени. — В момент взрыва фюрер находился в самолете...

— Тогда мы не понимаем...

— Я тоже ничего не понимаю, — вымученно улыбнулся полковник. — Наверное, все мы просто сошли с ума...

Отец Альфред схватился за священный крест, Бонхеффер принялся тихо молиться.

— Нечистый оказался сильнее, — громко возвестил иезуит. — А ведь я вам говорил: обычное оружие здесь бесполезно.

— Да что уже спорить, — обессиленно махнул рукой фон Штауффенберг.

— И что с нами теперь будет? — пробормотал Фридрих.

— Об этом не беспокойтесь. Покушение разрабатывал лично я, никаких хвостов не осталось. Все сработано чисто: ни имен, ни зацепок. Но вы все равно будьте осторожны, гестапо уже развернуло масштабные проверки. Кое-кто лишится насиженного места, но все в конце концов свалят на вездесущих коммунистов.

— А вы уверены, что Гитлер выжил?

— Абсолютно. Мне сказал об этом сегодня Канарис. Адмирал лично видел фюрера в полном здравии и прекрасном расположении духа. Похоже, покушение ничуть его не огорчило и даже придало новые силы.

— Сын Сатаны! — отец Альфред несколько раз осенил себя серебряным крестом.

— А что говорит исполнитель, ну, тот лейтенант, пронесший на борт самолета взрывное устройство?

— Фабиан рассказывает странные вещи... — Фон Штауффенберг колебался, стоит ли говорить. — Он здорово изменился после покушения...

— Секундочку, полковник. — Граф Мольтке явно нервничал. — Извольте объяснить, что случилось с лейтенантом?

— Да ничего особенного с ним не произошло. Он рассказал мне о том, как поднялся перед самым вылетом на борт, оставил там бомбу, после чего ушел. Как ему это удалось, не знаю. Фабиан отказался объяснять. Все эти события очень странно на него повлияли, он стал совсем другим человеком.

— Вы успели его предупредить, что покушение не удалось?

— Да, я предупредил его, но он, как ни странно, вовсе не огорчился, а лишь сказал, что у нас рано или поздно все получится, потому что на нашей стороне Бог.

— Он именно так вам и сказал? — оживился отец Альфред.

— Я передаю вам все дословно, — подтвердил полковник. — Он сказал, чтобы мы продолжали пробовать... знаете, он говорил, словно... словно человек, узревший некую истину... И его глаза... Я раньше никогда не видел такого взгляда...

— Вашего лейтенанта наверняка будут искать. — Фридрих задумчиво глядел на висящее на стене деревянное распятие. — Полагаю, его многие видели на аэродроме...

— Я это продумал, — слегка усмехнулся фон Штауффенберг. — Он уже на пути в Цюрих с деньгами и новыми документами, да и внешне его будет нелегко узнать...

На последние слова полковника внимание обратил, пожалуй, один Ридель.

— Господи, да он просто не мог выжить, — внезапно истерично выпалил Гизевиус — Как, объясните мне, КАК фюрер мог остаться в живых, если самолет разнесло на куски прямо в воздухе?!