Непобедимый эллин - Леженда Валентин - Страница 57

Орудие древнегреческого пролетариата не подвело.

– Фух! – Сын Зевса швырнул бесчувственное тело врага в небольшую, случившуюся неподалеку расщелину. – А ты говоришь, увеселительная прогулка…

Вернувшись к дороге, могучий герой пинком отбросил преграждавшее путь бревно и пошел поглядеть на труп раздавленной Антеем собаки, ибо животных Геракл очень любил.

При ближайшем рассмотрении собака оказалась худым тщедушным мужиком в нелепой рыжей шкуре.

– Так ведь… это же тот псих Херакл! – воскликнул Софоклюс, проверяя, дышит ли самозванец. – Жив безобразник, только вот без сознания. Наверное, от страха в обморок упал.

– Ему крупно повезло, что у Антея на сандалиях модная рифленая подошва, – пояснил Геракл, и они с историком устремились навстречу новым невероятным приключениям.

В Египте греки решили особо не задерживаться. Правда, Софоклюс визгливо требовал сделать остановку и полюбоваться местными диковинными пирамидами и собакоголовыми статуями древнего бога Псевса.

Ну, оно и понятно – историк, что с него возьмешь.

Геракл требования хрониста невозмутимо проигнорировал и гнал колесницу всё дальше и дальше, приближаясь к мифическому краю земли.

Хотя сделать вынужденную остановку им всё-таки пришлось.

Дорогу в одном месте переходила огромная толпа пейсатых иудеев, ведомая в глубь египетской пустыни на редкость пронырливым типом по имени Моисеюс.

Увидав странствующих эллинов, Моисеюс не растерялся и, прикинувшись хромым, тут же предложил обменять золотую колесницу на священный песок из далекой пустыни Каракум, который сам он подобрал с земли полчаса назад.

– А зачем тебе наша повозка? – слегка усмехаясь, полюбопытствовал Геракл, дивясь необыкновенной наглости незнакомца.

– Ну как же?! – всплеснул руками Моисеюс. – Я ведь слегка хромаю на правую… или нет… на левую ногу! Мне тяжело поспевать за моими братьями. К тому же в золотой колеснице я смогу предстать перед египетским фараоном как подобает великому иудейскому пророку!

– Нет, к сожалению, моя колесница не продается, – покачал головой сын Зевса, очень разочаровав своим ответом хитрого иноверца.

Вскоре толпа испуганно оглядывавшихся (но прятавших под одеждой ножи) иудеев иссякла. Но могучий герой не спешил вновь натягивать поводья.

Спрыгнув на дорогу, он принялся смазывать бычьим жиром невыносимо скрипевшие колеса.

Через двадцать минут в том направлении, куда ушли иудеи, промчался небольшой конный отряд вооруженных до зубов совершенно лысых головорезов. Но Геракл благоразумно решил не вмешиваться в местные непонятные разборки.

Как следует смазав ось колесницы, он снова устремился в путь и вскоре на полной скорости проскочил чудесный зеленый оазис.

– Эй! – возмущенно закричал Софоклюс, но сын Зевса даже бровью не повел.

В зеленом оазисе между тем устроил засаду на проезжающих мимо путешественников сумасшедший царь Бусирис, да что толку? Колесница Геракла пронеслась столь стремительно, что у затаившихся среди густой растительности солдат порывом ветра снесло с голов боевые парики.

Окончательно спятивший от жары и чрезмерного сексуального воздержания, царь приносил всех чужеземцев в жертву великому Зевсу. Бусирис очень рассчитывал, что посланный в пустыню боевой отряд отловит весьма многочисленную компашку шляющихся где попало иудеев, и тогда жертв у него будет выше крыши мраморного дворца.

Неурожайный год послали боги землям царя. Специально вызванный с Кипра прорицатель Фрасий после трех кувшинов неразбавленного вина предсказал, что пройдет засуха только в том случае, если Бусирис будет регулярно приносить в жертву Зевсу чужеземцев.

В общем, прорицатель Фрасий и стал первой жертвой маньяка, принесенной великому Громовержцу.

Но, к сожалению, дождь после этого на изнывающие от зноя земли не пролился, и сумасшедший царь устроил в самом крупном оазисе своих владений засаду, пока не был испепелен за идиотизм разозлившимся на Олимпе Зевсом.

И вот через сутки достигли бесстрашные эллины северного края земли, где стоял, слегка засыпанный сухим снегом, дворец могучего атланта Атласа.

С неба время от времени сыпалась холодная белая крупа, набивавшаяся под одежду, и Софоклюс, гневно ругаясь, зябко кутался в плохо защищавшую от пронизывающего ветра хламиду.

– Ничего, мы недолго, – пообещал Геракл, сопровождая слова облачком пара. – Эй, есть здесь кто?

Железная входная дверь бесшумно ушла вверх, и на пороге возник симпатичный юноша в легкой тунике.

– Передай атланту Атласу, – высокомерно бросил юноше сын Зевса, – что к нему из далекой Греции прибыл великий герой Геракл, пожелавший осчастливить своим присутствием жителей края земли.

– Гм… – кашлянул юноша. – Собственно… я и есть Атлас.

– КАК?!

Геракл с Софоклюсом недоверчиво смотрели на юношу, не понимая, кто перед ними, очередной сумасшедший или весьма остроумный весельчак.

– Атланты, знаете ли, всякие бывают, – улыбнулся молодой человек, – не все они могучие великаны. Атлант с недавнего времени – это вообще особая должность, не требующая выдающихся физических данных. Да и незачем держателю небесной тверди быть гигантом, я же эти небеса не на своих плечах держу…

И юноша от души рассмеялся.

– Проходите внутрь, а то ненароком совсем окоченеете.

Греки охотно приняли гостеприимное предложение, переступили порог и… обомлели, не сразу сообразив, где это они внезапно оказались. Вокруг теплынь, зеленая трава, роскошные сады невдалеке, солнышко греет, птички поют, не иначе как Элизий.

– Ничему не удивляйтесь, – махнул рукой Атлас. – Моделирование климата – тема моей докторской диссертации. Слежу, понимаете, за исправностью небес, а коллеги мои дома уже, между прочим, профессора. Тут вот один сокурсник по сети «мыло» прислал… Впрочем, к чему вам всё это… Нелегко, конечно, за небесной твердью следить, то там трещинка появится, то тут… Идемте, я вам всё покажу…

На небольшой подвесной кабинке вроде той, на которой греки попали в царство Аида, Геракл, Софоклюс и атлант опустились под землю, очутившись в огромном круглом зале. Одна из стен зала представляла собой вогнутый прозрачный пузырь, похожий на те, что бывают на воде во время проливного дождя. За прозрачной преградой клубилась непроглядная чернота, прошитая яркими, режущими глаза точечками, собирающимися в мириады бесконечных огней.

– Что это? – зачарованный невиданным зрелищем, прошептал сын Зевса. – Пустоты Тартара?

– Почти что, – усмехнулся Атлас. – Ваш мир летит в безвоздушном пространстве, медленно вращаясь в потоке бесконечной Вселенной. Мы, боги, создали всё это своими руками. Это одна из самых величайших тайн бытия, и тебе, Геракл, позволено слегка прикоснуться к ее разгадке.

Софоклюс ловко извлек из-за спины восковую дощечку.

– Э… нет, – покачал головой держатель небесной тверди, – записывать ничего нельзя, только смотреть.

Историк грустно вздохнул, но дощечку всё-таки спрятал.

В это трудно было поверить. Безвоздушная пустота! Возможно ли сие?

– Если я еще немного проторчу здесь, то у меня определенно поедет крыша! – решительно заявил великий герой, и вся троица поспешно вернулась на цветущую, залитую животворящим солнечным светом поверхность.

– Меня не интересуют божественные тайны бытия. – Присев на зеленую травку, Геракл недовольно зевнул. – Что там за прозрачной стеной, меня тоже мало волнует. Я пришел сюда не за этим.

– Но… я не понимаю, – растерянно пробормотал Атлас. – Я полагал, что вас интересует небольшая экскурсия по моим владениям.

– К сатиру экскурсию! – решительно заявил сын Зевса. – Я явился к тебе за золотыми яблоками Гесперид.

– За тремя! – уточнил дотошный Софоклюс.

– Да-да, именно, за тремя.

– Так вам нужны золотые яблоки? – продолжал безмерно удивляться держатель небесной тверди. – Что ж, ступайте в мои сады и скажите Гесперидам, что я разрешил вам сорвать три чудесных плода…