Герои до встречи с писателем - Белоусов Роман Сергеевич - Страница 21

Странная, таинственная личность… Именно такой персонаж и требовался для романа Дюма. Вывести человека хорошо известного в столице, но пользующегося, как, скажем, граф Сен-Жермен или Калиостро, репутацией кудесника, о котором весь Париж гадал: кто же он на самом деле – индийский маг, ловкий шарлатан или талантливый ученый?

Реальный Фариа, португальский прелат превратился на страницах романа Дюма в итальянского аббата, человека широчайшей образованности, ученого и изобретателя, книжника и полиглота, борца за объединение Италии. Герой Дюма, как и аббат из полицейской хроники, – обладатель несметных сокровищ. Но если Пико, наследуя богатство, погибает, так и не раскрыв тайны клада, то Фариа, умирая в камере крепости Иф, завещает свои сокровища юному другу по заключению Эдмону Дантесу. Богатство становится орудием его мести.

…В Панаджи – нынешней столице свободного Гоа, а в прошлом португальской колонии в Индии, воздвигнут странный памятник. Он установлен перед дворцом, построенным в XV веке султаном Биджапури Адил-шахом, разрушенным во время боев с португальцами в начале XVI века и восстановленным в 1615 году. Ныне здесь размещаются правительство и законодательное собрание Гоа. На постаменте две мрачные загадочные фигуры: священник властным жестом руки как бы подчиняет себе склонившуюся перед ним женщину.

Кому воздвигнут этот монумент? Кого изображают скульптуры?

Любезные панаджийцы с готовностью поясняют, что это памятник аббату Фариа, священнику и ученому из Гоа, который считается основателем учения о гипнозе.

И все же реальный аббат Фариа мало кому известен. Вымышленный Фариа живет на страницах книги – один из удивительнейших образов в творчестве Дюма.

Вторая жизнь героев романа

… До наших дней сохранился замок Монте-Кристо, как писали современники, – одно из самых прелестных безумств, которые когда-либо делал Дюма. На участке, поросшем лесом, Дюма приказал возвести замок, поражающий смещением архитектурных стилей, разбить парк на английский манер с романтическими лужайками, водопадами, подъемными мостами.

Давно осыпалась позолота с вензеля «А.Д» на чугунной решетке ворот «Монте-Кристо». Возможно, со временем исчезнет и сам замок. Но ежегодно безвестные почитатели Александра Дюма приезжают и будут приезжать сюда со всех концов света.

В Марселе одна из улиц в квартале, раскинувшемся по склону холма, который высится над главной улицей Канебьер, носит имя графа Монте-Кристо, другая – аббата Фариа, третья Эдмона Дантеса. Не так давно одной из магистралей на окраине было присвоено имя Александра Дюма. Так Марсель отплатил за любовь к нему писателя. Это единственный город, четырехкратно почтивший память автора «Графа Монте-Кристо», своевольно соединив в обозначении улиц – имя писателя с именами его героев.

Многие марсельцы (да только ли они!) и по сей день искренно верят, что все, о чем написал Дюма в своем романе, случилось на самом деле. Этой верой ловко пользуются все те же лодочники и расторопные гиды, предлагающие посетить замок Иф. Слава этой «южной Бастилии» не померкла и по сей день. Однако сегодня замок Иф – безобидное место. Не видно больше часовых на стенах – вот уже сорок лет крепость охраняется лишь как памятник старины. Повсюду – на площадке внутри форта, в казематах – толпы туристов. С любопытством они останавливаются перед табличками на дверях камер, гласящих, что здесь содержались некие Эдмон Дантес – в будущем граф Монте-Кристо – и обладатель несметных сокровищ аббат Фариа. Показывают даже лаз, который они якобы прорыли из камеры в камеру. Так писательский вымысел, согласно которому несчастный юноша оказался похороненным в этой страшной тюрьме на многие годы, в наши дни обрел жизненное подтверждение.

7. Дядя Том

Создание книги о рабстве

В 1850 году Конгресс США принял закон о беглых рабах. Отныне любой негр, в том числе и тот, что проживал в так называемых свободных штатах Севера, мог быть возвращен прежнему хозяину. Для этого тому стоило лишь заявить, что негр принадлежал когда-то ему. Закон о «беглых невольниках» лишал рабов последней надежды. Теперь, чтобы избежать ада и обрести волю мало было пересечь черту, отделяющую южные и северные штаты. Приходилось с великим риском проходить всю территорию страны. Спасение можно было найти лишь на другом берегу озера Эри, где начиналась «английская земля» – Канада. Ничего не было желаннее для несчастного, истерзанного, запуганного раба, чем добраться сюда Но сделать это было ничуть не легче, чем попасть в рай. Очень мало кому это удавалось. Плантаторы изощрялись в методах поимки. Охотники за живым товаром рыскали по стране, неся слезы, горе, отчаяние. Газеты то и дело писали о «подвигах» собак-негроловов. Преследователи имели право убить беглого раба. В лучшем случае его ждала суровая кара: клеймили щеки, выбивали передние зубы, надевали на шею колючий стальной ошейник. Негритянские семьи разъединяли, как лошадей одной упряжки, и продавали – мужа отрывали от жены, детей от матери.

В ответ на бесчеловечный закон сторонники отмены рабства усилили свою борьбу. Однако все их попытки оставались тщетными. Ни брошюры, ни памфлеты, ни газетные статьи не смогли убедить общество в необходимости упразднить рабство этот национальный позор.

– Теперь надо обращаться не к разуму, а к сердцу, к совести людей. Следует разбудить американцев, безмятежно почивающих на «хлопковых подушках». Надо нарисовать такую картину рабства, чтобы к ней не остался равнодушным самый черствый человек, – слова эти принадлежат Гарриет Бичер-Стоу.

Нужна книга! Книга о рабстве! Книга в защиту угнетенных! Гарриет докажет в ней, что негр – человек, а не вещь, которой можно распоряжаться как хочешь. Ее книга должна пробудить гнев, вызвать протест, заставить задуматься равнодушных. Пусть при чтении этой книги в ушах раздается свист рабовладельческого бича, стоны и крики измученных негров, и пусть эти страшные крики отзовутся в каждом доме, в каждом честном сердце.

На ее столе появляются справочники, биографии бывших невольников, записи очевидцев бесчеловечного отношения к неграм, письма знакомых, в которых те по ее просьбе делились с ней впечатлениями о том, что довелось видеть на юге.

* * *

Вместе с подругой миссис Даттон она спустилась в этот ад на юге. Тогда это называлось – совершить путешествие «вниз по реке». Достаточно было раз увидеть, как живут невольники в поместье, чтобы представить картину в целом. Недостающее восполняли отчеты о процессах над плантаторами, встречи с беглыми рабами, их рассказы. Все, что Гарриет увидела во время поездки, она описала в романе. И миссис Даттон, читая впоследствии книгу, узнавала сцену за сценой, которые за много лет до этого им приходилось наблюдать во время путешествия по югу. «Теперь только, – писала Даттон, – догадываешься, где автор черпал материал для своего знаменитого произведения».

Когда закончилась публикация книги в журнале, с апреля 1852 года по декабрь вышло 12 изданий. А всего за год было отпечатано триста тысяч экземпляров. Цифра неслыханная для тогдашней Америки. «Мы не помним, чтобы какое-нибудь сочинение американского писателя возбуждало такой всеобщий глубокий интерес», – писали газеты. Почти тотчас же роман появился в Англии, где спустя некоторое время уже полтора миллиона экземпляров шествовали по стране с неменьшим триумфом. То же повторилось во Франции, Германии. И вскоре историю о бедном Томе читал уже весь свет.

Однажды среди свежей почты Гарриет увидела письмо от Лонгфелло. Великий поэт писал ей, что ее книга – свидетельство величайшего нравственного торжества, о каком до сих пор не знала история литературы. К его голосу присоединялся голос Чарльза Диккенса. Ни одной книге на свете, говорил он, не удалось так возбудить некоторые горячие головы, как это сделал ее роман. По словам Жорж Занд, «Хижина дяди Тома» открыла новую эру в истории американской литературы и должна быть названа среди тех произведений, которые имели самое большое влияние на цивилизацию.