Герои до встречи с писателем - Белоусов Роман Сергеевич - Страница 13

Легендарный «король побегов» на деле оказался вовсе не одинок, а его биография, полная удивительных приключений и фантастических превращений, была типичной для общества, в котором он вращался. Люди, воплощавшие своим обликом и судьбой преступный мир, были нередко в то же время скрытой движущей пружиной и «высшего света», составляли его суть.

Их похождения часто находили отражение на страницах прессы того времени, в «Судебной газете», печатавшей отчеты о дерзких подвигах беглых каторжников, сеящих смятение в провинции и в столице. Факты такого рода неслучайно получили отклик и в художественной литературе. Создается даже мода на романы, где действуют пираты, разбойники, беглые каторжники, полицейские. Не избежал всеобщего поветрия и молодой тогда Бальзак. Уже в ранних своих произведениях он выводит тип сильного человека, скрывающегося обычно под чужим именем. Это и пират Аргоу, присваивающий себе фамилию графа де Максенди, и неуловимый, таинственный Феррагюс – элегантно одетый, с орденом Золотого руна и звездой на фраке, с двумя буквами, выжженными на правом плече: «К.Р.» – каторжные работы. Наконец, это Вотрен – один из наиболее известных и ярко обрисованных персонажей «Человеческой комедии». В прошлом «Наполеон каторги», известный под именем Жака Коллена, по кличке «Обмани-смерть», он впервые появляется в романе «Отец Горио»…

Впрочем, у Бальзака это не просто дань литературной моде, не просто подыгрывание публике, падкой до дешевых сенсаций или жаждущей таинственных приключений: кровавых злодеяний и эффектных разоблачений. Это отражение закономерностей самой жизни.

«Ко двору, в министерства, на вершину администрации и армии протискивается толпа молодчиков, о лучшем из которых приходится сказать, что неизвестно, откуда он явился, – шумная, пользующаяся дурной славой, хищническая богема, которая напяливает на себя обшитые галунами мундиры…» – так характеризовал К. Маркс новых героев, пришедших из жизни в литературу, на страницы бальзаковских романов (Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т.8, с. 216).

В пестром мире героев Бальзака, среди галереи созданных им типов мрачная фигура Вотрена занимает особое место. Образ этот, по словам самого автора, представляющий моральное гниение общества и все общественное зло, был подсказан писателю подлинной историей, свидетелем которой он явился.

Автор «Человеческой комедии» считал действительное событие, случай – «величайшим романистом мира», призывал его изучать, ибо жизнь всегда придумывает более сложные сюжеты, чем писатель. Искусство писателя – озарить огнем воображения картины, увиденные в жизни, осмыслить их, укрупнить, переплавить в форму художественного обобщения.

Бальзак, носивший в голове целое общество, стремившийся изучить это огромное скопище типов и дать точный социальный диагноз общественных болезней, взял подлинный факт, почти неправдоподобный, и угадал за ним типическое явление. Это была история Видока.

Метаморфозы Видока, так же как и перевоплощения Куаньяра, Колле, Жосса, напоминают нам различные маски, принимаемые Вотреном. Бальзак прямо указывал, что мнимый испанский аббат Карлос Эрера «оказался на месте каторжника Коллена в результате какого-нибудь преступления, столь же искусно совершенного, как то, при помощи которого Куаньяр стал графом де Сент-Элен». Тот же Коллен, скрываясь от полиции, выступает под личиной негоцианта, в роли генерала, осуществляет «блистательнейшую из своих проделок» – побег, переодевшись, подобно Видоку, в мундир жандарма. Как и Видок, Вотрен совершает еще одно, быть может, самое удивительное из своих перевоплощений. Но об этом по порядку…

Будущий Вотрен знакомится с Бальзаком

На парижской улице, где в начале двадцатых годов прошлого столетия находился кабачок «Стульчик», в то время часто можно было видеть хорошо одетого господина. Высокий рост, широкие плечи и развитая мускулатура свидетельствовали о незаурядной силе. Наружность его не лишена была приятности: огненно-рыжая шевелюра, голубые глаза, чуть улыбающийся рот, лицо властное, запоминающееся.

Обычно он пользовался кабриолетом, сзади которого восседал лакей – здоровенный детина. Но иногда господин, возбуждавший любопытство всей улицы, позволял себе прогуляться пешком. Тогда в глаза бросались шпага с рукояткой, украшенной драгоценными камнями, а под тканью его костюма угадывались очертания пары пистолетов. Видимо, человек этот чего-то опасался и вынужден был принимать чрезвычайные меры предосторожности.

Никто из соседей по улице толком на знал даже, как его зовут. Называли просто «господин Жюль». И никому в голову не приходило, что под этим именем скрывается всесильный начальник сыскной парижской полиции Видок – тот самый «король побегов» – каторжник, имя которого еще не так давно было известно в любой тюрьме Франции.

Что же произошло, каким образом каторжник оказался в роли высокопоставленного хранителя закона? Что за новая чудесная метаморфоза произошла с легендарным авантюристом?

Видоку опостылела жизнь травимого зверя, ему надоело, как скажет потом Вотрен, «играть роль мячика между двух ракеток, из которых одна именуется каторгой, другая – полицией». Постоянный обитатель каторги решает стать ее поставщиком.

Это было одно из самых неожиданных превращений Видока, которое позже повторит на страницах «Человеческой комедии» бальзаковский Вотрен. Из человека, преследуемого и гонимого буржуазным обществом, Видок становится его рьяным защитником, навсегда приковывает себя к… галере власти.

Перед ним была поставлена задача: очистить от преступников столицу Франции, насчитывающую тогда около миллиона жителей. Задача эта была тем более сложной, что первое время в подчинении шефа полиции имелось всего несколько помощников. Приходилось самому участвовать в облавах и арестах. Разоблачениям Видока способствовал не только талант сыщика и знание мира, с которым ему так долго приходилось иметь дело, но и искусство трансформации. Теперь он не раз применил испытанные в прошлом средства ради иных целей: во время охоты на преступников появлялся на парижских улицах, в кабачках и ночлежных домах под видом угольщика и водовоза, слуги и ремесленника, одинаково ловко носил костюм аристократа и бродяги, беглого каторжника…

Первый его крупный успех на новом поприще был связан с именем знаменитого фальшивомонетчика, человека редкой ловкости пальцев – некоего Ватрена. Его долго не удавалось поймать. Наконец, осенью 1811 года газета «Журналь де Пари» сообщила, что Ватрен, приговоренный заочно, схвачен на площади Отель де Вилль. Возможно, Бальзак, узнавший позже об этой истории от Видока, заимствовал это имя и, несколько изменив его, назвал им одну из самых колоритных фигур «Человеческой комедии».

Но не только имя для своего персонажа взял Бальзак из жизни. Писатель придал Вотрену черты реального лица – Видока, создал близкий к подлиннику портрет, наделив его умом, хитростью и силой характера, присущими прототипу. Даже внешний облик этого литературного героя, его ярко-рыжие волосы, незаурядная физическая сила, приветливое обращение и грубоватая веселость, за которыми скрывался вулкан человеческих страстей, – скопированы с Видока.

Бальзак имел право сказать, что Вотрен «не заключает в себе никакого преувеличения», ибо был списан «с живого человека».

Однако и это не все. Бальзак использовал факты биографии бывшего каторжника при создании своих романов, разумеется, подвергнув жизненный материал процессу творческой переплавки.

Сведения, почерпнутые из жизни Видока, послужившего как бы возбудителем творческого воображения писателя, были немаловажным источником для автора «Человеческой комедии» при описании преступного мира, которым, как он считал, нельзя было пренебрегать в характеристике общественных нравов, в точном воспроизведении состояния всего общества.

* * *

…Летним вечером 1844 года в загородном доме Бальзака в Жарди собрались друзья писателя. Хозяин «угощал» в тот день своих гостей примечательной личностью – известным сыщиком Видоком.