Пламя разгорается (СИ) - Субботин Максим Владимирович - Страница 44

— Не пора, — отрезал Трэш. — Нам придется рискнуть.

— Рискуйте! Кто мешает? Если тебе плевать на жизни твоих людей, то мне не плевать на их жизни, — Кэр обвел рукой собравшихся вокруг членов общины. По счастью, никто из них серьезно во время взрыва не пострадал: ссадины, рассечения, порезы. Сам Кэр только теперь обратил внимание, что у него самого один глаз постоянно заливает кровью.

— Хочешь повернуть? — Трэш стоял с каменным лицом.

— Не хочу — мы повернем!

— Сейчас, когда до Феникса остались считанные километры? Ты видел карту, знаешь, что мы совсем близко.

— Я видел то, что ты показывал! — зло бросил Кэр. Теперь, когда страх отошел на второй план, ярость застилала глаза. — Да — это Швейцария. Но кто сказал, что впереди нас ждет именно Феникс, а не рейдерский притон?!

— Ты прав, доказать что-то документально не представляется возможным, — сухим, канцелярским языком заговорил Трэш. — Расписка, думаю, тоже не будет иметь силы. Какие тебе нужны гарантии?

— Нам от вас ничего не нужно! Извините за предоставленные неудобства, но дальше мы сами.

— Кэр… — начал было Гракх.

— Что тебе?! Лучше проверь свой тарантас! Еще не хватало, чтобы он сдох в этой глуши.

— Давай успокоимся, — примирительно сказала Марна.

— Обязательно успокоимся, только не здесь!

— В тебе говорит близкая линька, — сказал Трэш. — Если считаешь, что мы помеха — дело твое. Но не лишай своих людей надежды. Вы не доберетесь без нас.

— Какая забота! — Кэр сплюнул на землю. — Ну, что стоим? По горшкам — и задний ход!

— Может быть, дашь и нам подумать? — спросила Марна.

— Вам? — в голосе Кэра прозвучало искреннее удивление. — Не заставляй напоминать тебе место самки, Марна. Или ты не видишь впереди смерти?

— Напомни мне, — послышался полный меда голос Йарики. — Я не знаю, где мне следует находиться. И да… Пока что я вижу перед собой истерику, больше ничего. Слюнями начнешь брызгать? Кэр оторопел. Он в бешенстве оглядывался по сторонам, ища поддержки. Одни отводили глаза, другие смотрели с осуждением, неприязнью. Только шивера явно напрашивалась на драку.

— Ну, иди ко мне, милочка! Ты давно этого хотела. Сделаем это прямо сейчас, на виду у всех? Как… Кэр дернулся, как от удара. Несколько раз открыл и закрыл рот, но сказать ничего не смог. А потом просто рухнул, подняв облако пыли.

— Это становится неплохой практикой, — буркнул Гракх и кивнул в сторону тягача. Там, держа Ани за руку, стояла Дезире.

Кэра лихорадило. Он метался на одеяле: то обливаясь потом, то дрожа от холода. Его кожа становилась то ярко-красной, то бледно-серой. Из груди то и дело вырывался глухой стон. Тело изгибалось в жестоких корчах, словно все мышцы внутри вдруг свело судорогой. Дезире сидела рядом и время от времени смачивала его лоб смоченной в холодной воде тряпкой. Сначала, когда только у Кэра начались первые приступы, девушка ужасно испугалась. Она рассчитывала угомонить разошедшегося эрсати, подобно Кларку, но почти сразу все пошло не так. Терпеть и дальше его крики не было сил.

Терзали не слова, а ощутимое раздражение, которое исходило от Кэра. Раздражение, перерастающее в ненависть. Ее страхи, пусть лишь отчасти, развеял Трэш. Оказалось, что у Кэра началась линька. Не подвластный контролю процесс всегда проходил очень сложно. Растянутый на несколько дней, в самом своем начале он был даже опасен. Ослабленный или подвергающийся непрерывному внешнему воздействию организм мог не пережить первых часов. А потому, несмотря на недовольство Гракха и Йарики, движение решили приостановить. Дезире старалась почувствовать Кэра, взять на себя хотя бы часть его страданий. Но эрсати оставался недосягаем, словно находился за многие километры от нее. Вместо теплых, мягких эмоций ее встречала непробиваемая темнота. Да что там теплые чувства, Дезире была готова встретить недавнее раздражение. Все что угодно, только не глухую стену из ничего.

— Бу! Ты убит! — Йарика ткнула пальцем Диэма под ребра. Шивер резко обернулся, занес испещренный длинными иглами кулак для удара.

— Ты что тут делаешь? Почему не спишь?

— Решила проверить надежность постов, — улыбнулась Йарика. — Вижу, что любому олуху не составит труда перерезать нам глотки.

— Так уж и любому?

— Определенно…

— Тогда, может быть, составишь мне компанию? Вдвоем мы не пропустим ни одного олуха!

— Тебе долго до конца смены? — с интересом спросила Йарика.

— Да нет, скоро очередь вурста. Где ты с ним познакомилась?

— Я была неправа, — шивера посмотрела Диэму в глаза. — Пришла попросить прощения.

— Какого прощения?

— Я насчет нашего разговора. Помнишь? У Страсбурга.

— Забыл, и ты забудь. Я был не прав. Не стоило на тебя давить. В конце концов, прежнего уклада уже никого на будет. Мир изменился, изменились и мы.

— Замолчи, — Йарика приложила палец к его губам. — Я не философствовать пришла. Она скользнула пальцами по своему костюму, черная кожа распалась, освобождая тело шиверы из плотных объятий. Уже через несколько секунд Йарика стояла в одних высоких сапогах. Иной одежды на ней не было. Казалось, ночная прохлада ее совершенно не беспокоит.

— Обещаю быть плохой девочкой, — прошептала она, лаская свою грудь.

Последняя остановка перед решающим рывком случилась на лодочной станции Земпахского озера. Некогда здесь размещался туристический поселок, но теперь деревянные дома сгнили, пристань превратилась в труху, от лодок остались лишь смутные воспоминания в виде утопленных в ил остовов.

Кэр чувствовал себя лучше. Первая, самая активная, фаза линьки прошла, уступив место тягучей и нудной. Эрсати уже мог вставать, но общая слабость не давала шансов передвигаться самостоятельно. Организм выжигал себя почти дотла, а потом восстанавливал заново. Кожа превратилась в морщинистые, шелушащиеся лохмотья. Он старался избегать каких бы то ни было разговоров, чурался любого общества.

Даже Дезире оставила его в покое, не приставая с разговорами, дав время осознать происходящие с ним изменения.

Гракх стоял у большого, поросшего бурым мхом камня и смотрел на воду. Зеркальная гладь, ровная и безмятежная, через несколько десятков метров упиралась в лесистый полуостров, вспенивалась высоким камышом, убегала в сторону. Даже отсюда, видя лишь часть озера, можно было судить о его немалой величине. Красноватое солнце показалось из-за туч, и вода будто вспыхнула мириадами до того сокрытых в глубинах огней. Зарккан недовольно поморщился, отвернулся. Ему не давала покоя недавняя находка. Как прибор оказался у сумасшедшего старика? Где он его взял? С чьего тела снял? Зачем скрывал? Времени и места, чтобы провести полноценный анализ жезла, нет. Быстрая проверка показала, что прибор не имеет никаких органов управления: сплошная гладкая поверхность и более ничего. Без должного оборудования Гракх рисковал сломать загадочный предмет, который теперь все время держал при себе. Он сам себе не мог объяснить: почему сторонится Трэша? Больше того, с большой неохотой рассказал о жезле в общине, словно его окружали шпионы и предатели. Гракх наклонился, зачерпнул ладонью воду и брызнул себе на лицо.

— Чтоб я сдох! — пробормотал сквозь зубы. — Мощь единых цехов мне в подмогу! Так и от собственной тени недолго начать шарахаться! Он развернулся и уверенным шагом направился в сторону тягача. Для себя решил, что все же покажет Трэшу находку. Целеустремленность разбилась о внезапно налетевший крик. Остановку сделали большей частью потому, что полностью исчерпали запасы питьевой воды. И хоть до цели путешествия оставалось рукой подать, о воде решили позаботиться.

Крик раздавался из-за высокого сухого камыша. Именно туда, помнится, с пустыми канистрами направился Кларк и один из инквизиторов. Гракх думать забыл о жезле, бросился на помощь, на ходу срывая с плеча "Плевок". За камышом, по колено увязнув в еле скрытом водой иле, стоял инквизитор.