Пламя теплится - Субботин Максим Владимирович - Страница 19

Он осторожно потряс хорька в надежде услышать ответ.

– Как-то ты молчалив сегодня, друг мой… – задумчиво произнес старик и в потугах найти этому оправдание наморщил лоб, от чего вся поверхность плешивого черепа покрылась глубокими морщинами.

Теперь Дезире не сомневалась, что дед был не только страшно худ, но еще и бесконечно безумен. Жалость брала свое, и девушка, собравшись с духом, отважилась подойти ближе. Все же безумие иногда может быть буйным, а схлопотать палкой с рогатым черепом ей совсем не хотелось.

– Вот, дедушка, – повторила она и положила еду на край столба, где недавно сидела.

Старик что-то промямлил и, осмелев, бодро схватил предложенное угощение. Пальцы поспешно сорвали упаковку, зубы впились в мясо.

– Ну, где ты там?! – где-то в стороне из-за листвы послышался недовольный голос Кэра. – Клянусь, если ты специально прячешься, оставлю здесь!

Оклик заставил Дезире опомниться и выскользнуть из размышлений о судьбе несчастного деда. Она обернулась, но отвечать не торопилась.

«Неужели он думает, что сможет чего-то добиться угрозами?»

– О! Ты кавалера себе нашла? – произнес показавшийся Кэр. В его голосе звучала неприкрытая издевка. – Ты меня удивляешь, полукровка. Я, признаться, был убежден, что твои вкусы более изысканы. Но, как говориться, никогда не стоит быть уверенным в чем-то наверняка. Мое сердце разбито! Я думал – ты любишь меня! А ты…

Дед перестал жевать и с любопытством уставился на эрсати. А тот театрально прижал руки к груди, показывая, что его сердце действительно разбито и не будет ему больше покоя.

Дезире никак не отреагировала на признание. На лице отразилось выражение глубокой скуки.

– Не хочешь, ну и тьфу на тебя, хныкля несчастная, – пожал плечами Кэр. – Мы выступаем, а ты можешь не торопиться. Не смею мешать.

– Он пойдет с нами, – без лишних прелюдий заявила Дезире.

– Чего? – глаза эрсати округлились. – Мне послышалось или ты действительно рехнулась?

– А разве я когда-то была в здравом уме, Кэр? – вопросом на вопрос ответила Дезире. – Мне это только приснилось или ты действительно на днях называл меня больной, полоумной и еще много чего в том же духе? Так что тебя удивляет?

Между тем, старик доел один ломтик мяса и всего раз надкусил сыр. Остальное же с кропотливостью человека, знающего, что такое голод, спрятал в грязную суму. Потом, собрав в ладонь крошки от нехитрой трапезы, поднес их к хорьку, который по-прежнему находился к нему задней частью. Этот акт проявления заботы тут же вызвал у Кэра приступ гомерического смеха.

– Что тут за цирк?

Дезире шумно выдохнула:

«Только этих еще не хватало…»

По всей видимости, обеспокоенные шумом, к ним присоединились Гракх и Джон.

– Дез, только ты могла найти такое даже в глуши! – из глаз эрсати катились слезы. – Ребята, наша красавица утверждает, что мы должны забрать этого полоумного в общину!

Дезире словно загнанный в ловушку зверь, смотрела исподлобья.

– Хватит впустую стружку снимать! – буркнул Гракх. – Бросайте эту рухлядь и идем. Бегай тут за ними…

– Он идет с нами! – стояла на своем Дезире. Она подошла к деду, намереваясь помочь ему с мешком. – Я помогу, дедушка.

Однако то, что сделал старик дальше, вызвало новую волну смеха. На этот раз и недовольный Гракх не удержался от улыбки. Дед, что было сил, вцепился в свою торбу и начал сбивчиво шепелявить, опасливо пряча в недра мешковатой рясы чучело хорька.

– Хилки не отдаст, Хилки тут носит что-то очень ценное, да…

– Дедушка… – голос Дезире дрогнул.

Однако старик медленно отходил в сторону. Он опасливо поглядывал на девушку, словно именно от нее следовало ждать главных неприятностей. Рогатый череп, чьи глазницы были залеплены какой-то желтоватой дрянью, выглядел почти живым. И в его взоре девушке чудилось осуждение, горькая усмешка.

То и дело оборачиваясь, старик семенил прочь. По пути он рассуждал о том, что никому и никогда не даст обижать своего Браксуса.

Дезире попыталась его догнать, но этим напугала еще сильнее.

– Ты просто ненормальная, полукровка! – в очередной раз вынес вердикт Кэр. – Хотя, это уже переходит все грани твоей обычной ненормальности. Поздравляю, ты прогрессируешь. Надо бы держаться от тебя подальше, а то покусаешь ненароком.

– По твоему помочь человеку – это ненормально?! – Дезире чувствовала, как внутри поднимается злость. – Разумеется, это все полная ерунда в сравнении с тем, что делаешь ты! Ты же легенда, Кэр! Ты даже не плюнешь, пока перед тобой не поклониться да еще посмотришь – достаточно ли низко. Зачем вообще нужно что-то для кого-то делать, когда не видно выгоды? Глупости, правда? Куда интереснее сидеть и раздуваться от ощущения собственной значимости!

Девушка с досады махнула рукой и зашагала прочь. Она понимала, что приводить в уже устоявшуюся общину новичка, тем более под самую зиму – не лучшее решение. Ладно бы новичок был сильным и смог быстро освоиться, принести первую пользу. Так нет – она нашла тощего деда. Возможно больного, возможно заразного… Быть может, он и сам понимал, что не имеет права навязываться, садиться на чужие плечи? Потому и поспешил удалиться. Но от этого не становилось легче. Скорее напротив. Как можно надеяться возродить цивилизацию, забыв о сострадании? Дезире этого не понимала и не принимала. Каким будет новый мир, если в его основании лежит голый расчет? Жить, подчиняясь логически выверенным решениям, ей не хотелось. Даже если только такой мир, такие устои были способны обеспечить выживание.

Еле слышно скрипели колеса телеги, медленно катились мысли. Девушка уже почти смирилась с трагической судьбой несчастного старика. Вернее сказать – попыталась выбросить его из головы, хотя не очень удачно. Червоточина сомнений то и дело напоминала о себе очередным уколом совести.

Все молчали, и потому голос Гракха раздался неожиданно:

– Глянь-ка, Кэр…

Дезире непроизвольно обернулась, и в следующее мгновение её лицо озарилось измученной улыбкой.

– Хилки поговорил с Браксусом, и мой друг сказал, что мы пойдем за красивой девочкой, – проговорил мирно шагающий за ними дед. Его взгляд какое-то время оставался чистым и пронзительным, но вскоре снова стал рассеянным.

Глава третья

Музыка почти оглушала.

Кэр старался пропускать мимо ушей все, что играло на празднике. Его собственные вкусы разительно отличались от предпочтений основной массы. Он же со своими пристрастиями к тяжелой музыке оставался в меньшинстве. Гром барабанов, рев электрогитар – вот что действительно пришлось ему по сердцу в новом мире, вот что он хотел бы забрать с собой, если когда-нибудь представится возможность вернуться домой. В настоящий дом, откуда пришли его предки.

Старые, непонятно откуда откопанные СD-диски безжалостно зависали в стареньком музыкальном центре, а о качестве звука из не менее старых колонок говорить вовсе не приходилось.

«И на кой я приперся на этот праздник?» – в который раз за последние два часа подумал Кэр.

После возвращения из института прошло уже три дня, которые были посвящены разбору полетов, а так же приготовлениям к празднику. Радость по случаю удачного возвращения экспедиции, а пуще того – ее результатов, была столь велика, что Закэри решил дать жителям общины возможность расслабиться. В самом деле, событие стоило того, чтобы один вечер сделать ярким и запоминающимся. Небольшой отдых перед очередным рыком в бесконечном марафоне.

Кэр всеобщей радости не разделял. Что толку веселиться, если это лишь короткая передышка в длинной череде серых будней, сводившихся в конечном итоге к одному – выживанию. Бесило то, что Закэри отказался переселяться в институт. Даже теперь, вспоминая их последний разговор, эрсати хотелось разнести кому-нибудь голову. Зачем нужна такая перестраховка?

«Институт недостаточно исследован. Нет времени на его переоборудование. Возможно, весной, а пока будет достаточно навещать его по мере необходимости…»