Выстрел издалека - Лезер (Лизер) Стивен - Страница 49

– Ну уж этого ты наверняка не знаешь, – предположил он.

Фаулгер быстро взглянул на фотографию и фыркнул.

– Да перестань меня разыгрывать, Дон! За дурачка меня держишь, что ли?

Салливан вскинул голову.

– Так ты его знаешь?

– Послушайте, парни, да на свете нет агента по борьбе с терроризмом, который бы не знал этого человека!

Вдруг он в изумлении раскрыл рот.

– Боже мой! Не хотите ли вы сказать, что он в Штатах?

– Да кто «он»? – нетерпеливо переспросил Салливан. – Кто это, черт возьми?

Фаулгер еще раз внимательно взглянул на фотографию.

– Если я не ошибаюсь, джентльмены, это Ильич Рамирес Санчес, псевдоним Карлос Шакал.

Лу Шолен включил телевизор у себя в спальне и увеличивал звук до тех пор, пока не удостоверился, что он перекрывает его голос. Карлос настаивал, чтобы они избегали всяческих контактов с друзьями родственниками, пока дело не будет сделано, однако Шолен считал что такие предосторожности излишни. Не было никаких признаков того, что кто-нибудь напал на их след. Тем не менее, Шолен предварительно убедился, что его звонок не услышат: Карлос не так давно вышел из дома, Ловелл смотрел телевизор внизу, в небольшой комнатке, а ливанка находилась у себя в спальне.

Он достал из-под кровати ранец и, расстегнув молнию на боковом кармане, вынул оттуда черную пластмассовую коробку размером с книжку в мягкой обложке. На одной стороне коробки располагались двенадцать серых кнопок, а на противоположной – маленькая решетка, в которой скрывался микрофон. Встроенное электронное устройство было очень простым и обошлось Шолену всего в несколько долларов. Коробка только генерировала электрические сигналы, подобно тому, как работает обычный телефон. Конечно, в руках человека, не знакомого с работой сетей связи, она была бы совершенно бесполезной, но Шолен не был невеждой. Он открыл маленькую записную книжку и пробежал глазами ряды цифр. Ему понадобилось десять лет, чтобы собрать всю имеющуюся теперь в его книжке информацию, причем номера он записывал с помощью других цифр, как дети при игре бейсбольными карточками.

Первый номер, который набрал Шолен, принадлежал страховой компании в Балтиморе. Он знал, что контора уже закрыта – было девять часов вечера – и на звонок никто не ответит. После третьего гудка он прижал решетку к телефонному микрофону и ловкими движениями пальцев набрал двенадцать цифр. По линии начал идти сигнал. Поднеся телефон к уху, Шолен услышал серию щелчков, которые дали ему понять, что звонок передан с коммутатора в Балтиморе через всю страну в Сан-Франциско. Щелчки кончились. Опять послышался звук набираемого номера, но на этот раз он исходил от коммутатора за тысячи миль отсюда. В записях телефонной компании будет значиться, что Шолен просто сделал местный звонок в страховую фирму. Он опять поднес коробку к телефонной трубке и набрал несколько цифр. Снова послышался ряд щелчков. Теперь вызов передан с Западного побережья на коммутатор в Лос-Анджелесе. Шолен начал набирать номер телефона-автомата, который, по его сведениям, был таким же, как у еще пяти автоматов в Лонг-Бич. Он набирал цифры, а за тысячи миль от него начал звонить телефон. Пальцы Шолена двигались очень быстро – ведь ему нужно было набрать еще один номер до того, как на звонок ответят. После нажатия двенадцати кнопок вызов попал на главный коммутатор в Сан-Диего. Пока сигналы со скоростью света летели через всю страну, телефон в Лонг-Бич перестал звонить.

Шолен поднес трубку к уху и опять услышал зуммер. Теперь сигнал шел с коммутатора в Сан-Диего, но если бы кто-нибудь попытался выяснить, откуда звонят, ответом был бы платный телефон-автомат в Лонг-Бич. Последние сигналы, генерируемые черной коробкой, отозвались звонком телефонного аппарата, стоявшего на столе в холле квартиры его родителей в Коронадо. Мать Шолена сняла трубку только после пятого гудка и тут же обрушила на него поток вопросов. Говорила она с сильным немецким акцентом, который почти не изменился за годы жизни в Соединенных Штатах. Шолен подождал, пока она замолчит.

– Мам, у меня все отлично! – сказал он. – Нет, я не знаю, когда вернусь. А как Виллис?

Это была собака Шолена, и именно из-за нее он и звонил. Перед его отъездом из Коронадо ротвейлер вдруг стал отказываться от пищи и беспокойно спать по ночам.

– Ах, Лу, ему было очень плохо, – ответила мать. – Он несколько раз болел, и на прошлой неделе мы водили его к ветеринару. Тот сказал, что это заворот кишок.

У Шолена засосало под ложечкой.

– Но ведь теперь все хорошо, да, мам?

– О да, теперь Виллис совершенно здоров. Мы взяли его домой. Но лечение стоило очень дорого, Лу! Восемьсот долларов за операцию и лекарства.

Шолен вздохнул с облегчением. Он взял эту собаку еще щенком и любил всем сердцем.

– Об этом не беспокойся. Я вышлю тебе денег через пару недель. А ест он теперь нормально?

– Как лошадь! На следующей неделе мы опять поведем его в больницу, чтобы снять швы, а с желудком сейчас все в норме. Ну так когда ты приедешь домой?

– Я не знаю, мам. Эта работа очень важна. Хотя через две недели она должна закончиться.

– Виллис скучает по тебе, Лу. И мы, конечно, тоже. Пожалуйста, возвращайся поскорее!

– Обязательно, мам! Передай папе привет. А сейчас мне надо идти.

Шолен положил трубку и взглянул на экран телевизора. Там капитан Кирк и Спок с помощью радиолокатора приближались к звездному кораблю.

Времена, когда агенты ФБР, надев комбинезоны служащих телефонной компании, карабкались по телеграфным столбам, чтобы установить подслушивающие устройства, отошли в прошлое с появлением цифровых коммутаторов. Физическое подслушивание уступило место компьютерному контролю – к большому облегчению агентов, которым раньше приходилось часами лежать в сырых подвалах или на заднем сиденье автомобиля и ощущать неудобства от слишком тугих наушников.

Как только Джейк Шелдон придал необходимую юридическую основу наблюдению за телефонной линией в доме родителей Лу Шолена в Коронадо, детали осуществления этого мероприятия легли на плечи агента Эрика Тифенбахера, работавшего в одном из офисов ФБР на улице Ист-Индианола. Он, в свою очередь, связался с пятидесятилетним техником в управлении телефонной компании. Этот человек, по сути дела, был таким же ветераном Бюро, как и любой другой агент ФБР. В его обязанности входило подготовить линию к контролю, а именно – нажать несколько клавиш на терминале своего компьютера и послать сигнал по специально выделенной для этого линии в здание ФБР. Затем он таким же образом связался с Тифенбахером и послал проверочный сигнал, чтобы удостовериться, что связь работает четко. Одновременно этот техник отвечал за шестьдесят подслушивающих устройств – в основном по заданию ФБР и Агентства по борьбе с наркотиками. Он обладал информацией, достаточной для того, чтобы вмешаться в огромное количество дел, возбужденных по статьям «организованная преступность» и «коррупция». Каждый год его деловые качества получали отличную оценку в ФБР, и ему никогда даже не приходило в голову торговать сведениями, которые становились известны в ходе прослушивания. Пять лет назад погибла его внучка – ее сбила машина, за рулем которой сидели трое негритянских подростков, незадолго до того ограбивших винный магазин. Для него прослушивание телефонов было личным вкладом в борьбу сил законности и правопорядка против всего этого сброда, правившего бал на улицах города.

Вдоль трех стен офиса, где работал Тифенбахер, стояли магнитофоны. Машины были настроены на голос, и лента начинала вращаться, только когда раздавался звонок. В центре комнаты находились стол из тикового дерева и стул, на котором сидел Тифенбахер и, куря одну сигарету за другой, проверял магнитофоны, при необходимости меняя пленку. Ежечасно он с блокнотом в руке обходил машины и записывал цифровые показания на счетчике у каждого магнитофона. Такая запись служила просто дополнительной копией, потому что время звонка фиксировалось на ленте с помощью электроники, так же как и номер вызываемого абонента. Установить, с какого и на какой номер звонят, стало с появлением цифровых коммутаторов всего лишь вопросом компьютерного программирования.