Танго Один - Лезер (Лизер) Стивен - Страница 42

— К черту банки! — не выдержал Донован.

— Таковы правила, Ден, — развел руками Голдман. — Такие дела быстро не делают.

Донован поджал губы и почесал переносицу. У него начиналась головная боль.

— Ладно, — наконец выдавил он. — Пусть выпишут на Карлоса Родригеса.

— И вы хотите чеки? — спросил Фуллертон.

— Да. Скажете, когда они будут у вас, ладно?

— Отдельный чек за каждую проданную картину — самый быстрый путь, — сказал Фуллертон. — Пойдет?

— Я буду просто счастлив, если в сумме они составят два миллиона фунтов, Джеми.

Голдман вытащил кожаный портсигар:

— Ничего, если я покурю?

— Конечно, — разрешил Донован. — Это же твои легкие.

Голдман протянул портсигар Фуллертону, однако тот покачал головой и отпил кофе. Голдман достал сигару.

— Еще одно, — сказал Фуллертон. — И пожалуйста, не поймите меня превратно, Ден... С происхождением картин все в порядке?

Донован напряженно улыбнулся:

— Голдман сказал, что вас не очень волнует происхождение.

Фуллертон бросил на Голдмана раздраженный взгляд, но тот сосредоточился на сигаре.

— Благодарю за отличную рекомендацию, Маури.

Голдман сделал вид, что не слышит. Фуллертон посмотрел на Донована и небрежно пожал плечами:

— Действительно, некоторым людям без разницы, откуда картины, однако происхождение влияет на цену. Они могут немного расстроиться, если выяснится, что заплатили слишком много за полотно, которое нужно держать под замком.

Донован кивнул.

— Они все законные, Джеми. Маури может поручиться.

Голдман энергично кивнул, но продолжал смотреть на сигару.

— Все деньги были чистыми к тому времени, когда прошли по счетам Маури. — Он усмехнулся.

— Ну и отлично. — Фуллертон встал. — Ничего, если я начну переносить маленькие полотна в машину Маури?

— Конечно.

— Мы пришлем фургон для тех картин, что побольше, — сказал Голдман, махнув сигарой на Фуллертона. — Будь осторожнее с Ван Дейком.

— Можешь прислать фургон утром? — попросил Ден. — В полдень я хочу вздремнуть.

Голдман подмигнул и вытащил из кармана маленький телефон.

— Офис! — крикнул он, улыбнувшись Доновану. — Голосовой набор. Новые технологии, да? — Он нахмурился и снова произнес «офис», на сей раз громче. Еще сильнее нахмурился, потом выругался и набрал номер вручную.

Донован махнул в сторону лестницы.

— Пойдем посмотрим на Рембрандта, — предложил он Фуллертону. — Не самое мое любимое приобретение, зато самое дорогое. Маури сказал, что это отличное вложение капитала. Он обыватель, но с деловой хваткой, его не проведешь.

Фуллертон последовал за Донованом наверх. Картина в красивой позолоченной раме висела слева от двери так, чтобы Донован мог любоваться ею, лежа в кровати.

Фуллертон тихо присвистнул.

— Отлично. — Он целую минуту стоял молча, уставившись на картину.

Словно ребенок, добравшийся до запретного плода. Маленький мальчик с длинными волосами и ангельским, почти женским лицом. Он оглядывался по сторонам, словно боялся, что его застукают, когда он возьмет плод. Хотя для вора или нищего он был слишком хорошо одет. Парень благородного происхождения, ворующий из жадности. Или для забавы.

— Только взгляните на руку, — восхищался Фуллертон. — Видите исправления? — Он отошел в сторону, чтобы рассмотреть полотно с другой стороны. — Гусиное перо и камышовая кисть с коричневыми чернилами. Очень похожая картина пару лет назад ушла на аукционе «Сотби» в Нью-Йорк почти за триста тысяч фунтов. Но на ней был изображен старый мужчина — детей всегда продают за большую цену.

— Вы такой же обыватель, как Маури, — рассмеялся Донован.

— Я не говорю, что работа плохая. Просто это лакомый кусочек. Потому вы хотите продать его, верно?

— Не буду спорить, Джеми.

— Вряд ли у меня возникнут проблемы с его устройством, — сказал Фуллертон. — Я знаю пару ребят с наличными, которые хотели бы вложить их в произведения искусства.

— Деньги чистые?

Фуллертон снова сверкнул своей акульей улыбкой:

— К тому времени как вы получите их, станут чистыми, Ден.

Донован снял Рембрандта со стены и поставил на кровать, прошел в ванную, сдернул с вешалки полотенце и бросил его Фуллертону.

Тот осторожно обернул картину.

— Позвольте кое-что спросить, Ден?

— Все, что угодно, если это не география, — ответил Донован. — Ненавижу географию.

— У вас хорошая система безопасности, но вы не рискуете, выставляя картины напоказ?

— Я не рекламирую их, — ответил Донован. — А при самом удачном взломе наркоманы будут искать видео— или СД-плейеры. Они не узнают Рембрандта, даже если он свалится им на задницу. — Он кивнул на картину: — Даже моя жена не знала, что это ценное вложение. Она называла ее каракулями.

— Вы не говорили ей, какова стоимость картины?

Донован пожал плечами.

— Хотя у Вики много интересов, искусство никогда не входило в их число. Я пытался водить ее в галереи и на выставки, но ей там было скучно. Ее больше интересовал Гуччи, чем Гойя.

Фуллертон поднял картину Рембрандта.

— Могу я взглянуть на Баттерсуорта?

— Конечно.

Донован провел Фуллертона в кабинет.

Джеми положил Рембрандта на стол и посмотрел на картину, маскирующую сейф.

— Великолепно! — восхищенно прошептал Фуллертон.

— Вы знаете о Баттерсуорте?

— Поверите или нет, я делал диплом по американским художникам девятнадцатого века и всегда увлекался маринистами. Взгляните на закат. Картина написана больше ста тридцати лет назад. Сегодня мы видим то же, что и он тогда. Словно художник заставил нас взглянуть на мир своими глазами. Посмотрите, как выписан горизонт, Нью-Йорк столетней давности... Просто взгляните на облака. — Он повернулся к Доновану: — И вы используете его для маскировки сейфа? Так кто же из нас обыватель?

У Донована отвисла челюсть.

— Откуда, черт возьми, вы знаете?

Фуллертон усмехнулся и подошел к картине. Затем показал на стену слева от рамы:

— Видите здесь углубление?

Донован подошел поближе и присмотрелся. Парень прав: там, где рама касалась стены, когда открывали сейф, осталась маленькая отметина.

— У вас хороший глаз, — заметил Донован.

— Глаз вора, — рассмеялся Фуллертон. — Не волнуйтесь, Ден, ваш секрет останется со мной.

— В любом случае сейф пуст.

Фуллертон посмотрел на вторую работу Баттерсуорта.

— Думаю, я знаю человека, который купит это, — сказал Фуллертон. — Приятель из «Сити-банка». У него есть премиальный чек, который жжет карман, и он без ума от лодок. Уверен, он подпрыгнет от радости, увидев их. — Джеми повернулся и уверенно улыбнулся: — Это лакомый кусочек, Ден. Попомните мое слово.

Джеми Фуллертон пультом открыл металлические ворота и въехал на своем черном «порше» в подземный гараж. Он улыбнулся, входя в лифт, и нажал кнопку пентхауса. Три года Джеми ждал встречи с Денисом Донованом, и вот наконец его преподнесли ему на блюдечке. Он не мог поверить в удачу. Покачал головой. Нет, не в удачу. Он оказался в нужном месте в нужное время. Это, скорее, реализованный план. Джеми потратил немало сил и времени, обрабатывая Голдмана, когда узнал, что Маури продает Доновану картины. Искал и другие контакты, пытаясь выйти на друзей и знакомых Донована, использовал все, что могло привести к нему. И вот получилось. Он побывал в доме Танго Один. Пожал ему руку. Черт возьми, Ден Донован самолично сделал ему кофе.

Фуллертон открыл дверь в переднюю и прошел на кухню. Там царили безупречно отполированная сталь и блестящий белый кафель. Он открыл холодильник, достал охлажденную бутылку шампанского «Боллингер». Взял бокал и вышел на террасу с видом на Темзу. Откупорил бутылку, наполнил бокал и поднял тост за самого себя. Широко улыбнулся.

— Вперед и вверх, Фуллертон, — сказал он и выпил.

У Джеми было приподнятое настроение, почти легкое головокружение. Он в игре. Он часть круга Дена Донована. Он встречался с ним, шутил. Он подобрался близко, и Донован доверяет ему.