Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Стихотворения

Левитанский Юрий Давыдович

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Стихотворения - Левитанский Юрий Давыдович - Страница 17

Изменить размер шрифта:

Источник: Прислал читатель

Весеннего леса каприччо...

Весеннего леса каприччо,

капризы весеннего сна,

и ночь за окошком, как притча,

чья тайная суть неясна.

Ах, странная эта задача,

где что-то скрывается под

из области детского плача,

из области женских забот,

где смутно мерещится что-то,

страшащее нас неспроста,

из области устного счета

хотя бы сначала до ста,

из области школьной цифири,

что вскоре нам душу проест,

и музыки,

скрытой в эфире,

и в мире, лежащем окрест.

Ах, лучше давайте забудем,

как тягостна та благодать.

Давайте сегодня не будем

на гуще кофейной гадать.

Пусть леса таинственный абрис,

к окну подступая чуть свет,

нам будет нашептывать адрес,

подсказывать верный ответ —

давайте не слушать подсказок

всех этих проныр и пролаз

из тайного общества сказок,

где сплетни плетутся про нас.

Пусть тайною тайна пребудет.

Пусть капля на ветке дрожит.

И пусть себе будет, что будет,

уж раз ему быть надлежит.

Источник: Прислал читатель

Шла дорога к Тракаю...

Шла дорога к Тракаю,

литовская осень была еще

в самом начале,

и в этом начале

нас озера Тракая своим обручали кольцом,

а высокие кроны лесные венчали.

Все вокруг замирало, стремительно близился рокот

девятого вала

и грохот обвала.

И Прекрасной Елены божественный лик

без труда Маргарита моя затмевала.

Плыл, как лодочка, лист по воде,

и плыла тишина,

и легко показаться могло

временами,

что уже никого не осталось на этой земле,

кроме нас —

только мы и озера,

и травы под нами,

и кроны над нами.

А меж тем кто-то третий все время

неслышно бродил вокруг нас

и таился в траве

над обрывом,

у самого края.

То, наверно, мой Фауст за нами следил

из прибрежных кустов,

ухмыляясь в усы

и ладони хитро потирая.

Холодало, темнело, виденье Тракайского замка

в озерной воде

потемневшей —

все тише качалось.

Начиналась литовская ранняя осень,

короткое лето на этом кончалось.

И не зная еще, доведется ли нам

к этим добрым озерам

приехать когда-нибудь снова,

я из ветки случайной лесной,

как господь,

сотворил человечка лесного

смешного.

Я его перочинным ножом обстрогал добела,

человеческим ликом его наделил,

и когда завершил свое дело,

осторожно поставил на толстую ветку его

и шпагатом к стволу привязал

его хрупкое тело.

И когда мы ушли, он остался один там стоять

над холодной вечерней водой,

и без нас уже листья с осенних дерев

облетели.

…В этот час, когда ветер тревожно стучится

в ночное окно,

в этот час января и полночной метели,

до озноба отчетливо вдруг представляю,

как он там сейчас одиноко стоит

над застывшей водой,

за ночными снегами

и мглою морозно-лиловой,

от всего отрешенный, отвергнутый идол любви,

деревянный смешной человечек

из ветки еловой.

Источник: Прислал читатель

Кто-то так уже писал...

— Кто-то так уже писал.

Для чего ж ты пишешь, если

кто-то где-то, там ли, здесь ли,

точно так уже писал!

Кто-то так уже любил.

Так зачем тебе все это,

если кто-то уже где-то

так же в точности любил!

— Не желаю, не хочу

повторять и повторяться.

Как иголка

затеряться

в этом мире не хочу.

Есть желанье у меня,

и других я не имею —

так любить, как я умею,

так писать, как я могу.

— Ах ты, глупая душа,

все любили,

все писали,

пили, ели, осязали

точно так же, как и ты.

Ну, пускай и не совсем,

не буквально и не точно,

не дословно, не построчно,

не совсем — а все же так.

Ты гордыней обуян,

но смотри, твоя гордыня —

ненадежная твердыня,

пропадешь в ней ни за грош.

Ты дождешься многих бед,

ты погибнешь в этих спорах —

ты не выдумаешь порох,

а создашь велосипед!..

— Ну, конечно, — говорю,-

это знают даже дети —

было все уже на свете,

все бывало, — говорю.

Но позвольте мне любить,

а писать еще тем паче,

так —

а все-таки иначе,

так —

а все же не совсем.

Пусть останутся при мне

эта мука и томленье,

это странное стремленье

быть всегда самим собой!..

И опять звучит в ушах

нескончаемое это —

было, было уже где-то,

кто-то так уже писал!