Сын Розмари - Левин Айра - Страница 19

— Мог бы хоть поговорить с ней по душам.

— Ну, конечно! Тебе ведь не приходилось иметь с нею дело, когда она мнит себя окружным прокурором. — Он положил семгу поверх сливочного сыра.

— Такое впечатление, будто ты на перекрестном допросе, — помешивая кофе, заметила Розмари. Жуя пончик, он глядел в окно. Розмари глотнула кофе и посмотрела на ангела:

— Какая прелесть! Еще раз спасибо, милый, огромное спасибо. — Она глубоко вздохнула, придвинула к себе корзинку с булочками и пончиками.

Энди тоже глубоко вздохнул.

— Ты права, — произнес он. — Я ей позвоню, только не сейчас. К тому же по понедельникам она спит допоздна.

Розмари отрезала крошечный ломтик булочки.

— Нас пригласили на сбор пожертвований для церебрального паралича. То есть против него. Среда, бальный зал, черный галстук. Я приду с Джо. Он говорит, что отлично танцует. Это правда?

Энди рожал плечами:

— Неплохо. — И снова откусил сдобы с лососиной.

— Я вот что подумала… Может, и вы с Джуди…

— Мама, — с полным ртом проговорил он, — меня к ней больше не влечет. И я тут ничего не могу поделать. Понимаешь? Хотел бы, да не могу.

Она тончайшим слоем намазала сыр на ломтик пончика, посмотрела на сына искоса.

— Приведи кого-нибудь. У Ванессы есть подружка?

— Не знаю.

Розмари откусила кусочек, прожевала.

— Я тут слегка отоварилась в бутике «Бергдорфа», — сказала она. — Шесть старушечьих комплектов белья к атласному платью, точь-в-точь как у Джинджер Роджерс[8]. Если Джо возомнил себя Астером, я над ним посмеюсь. Надеюсь, не перегну палку. — Жуя довольно большой кусок, она глядела в окно — что-то показалось ей интересным.

Энди, наблюдая за ней, улыбнулся:

— Ну разве ты не хитрая рыжая лиса? Ладно, твоя победа, нас теперь четверо. Пара на пару. Но после Нового года будет небольшой отпуск, ладно? Только для нас двоих. Отдохнуть не мешает — впереди очень хлопотный месяц. — Он нахмурился, наворачивая на вилку ломтик семги. — Боюсь, предстоит серьезная запарка. Если верить последним опросам, во всем мире одиннадцать Процентов взрослых до сих пор сомневаются в повсеместном зажжении в полночь. Представляешь? Надо срочно что-то предпринять. А тут еще этот выпуск с параноиками-атеистами. По поводу него завтра в три у нас собрание. Тебя время устраивает, Крейг, Диана и Хэнк. Может, еще и Сэнди — у нее бывают хорошие идеи.

— Тебе видней. Ты их всех знаешь, я — нет.

Он поднял вилкой свернутую в рулончик семгу. Розмари пила кофе, сын жевал, глядя на нее. Она опустила чашку.

— Не делай этого.

— Чего не делать?

— Оставайся кареглазым, мистер умник. Энди, я серьезно. И не говори, что у меня слишком буйное воображение.

Рассудив, что на собрании могут пригодиться кое-какие интересные сведения о типичных представителях атеистов-параноиков, в понедельник Розмари на цыпочках прокралась в комнату, где шло утреннее совещание телевизионного отдела. Кивнув Крейгу, Кевину, Ванессе, Полли и отращивающему бороду и усы Лону Чейни-младшему — «Привет!» — она двинулась прямиком туда, где скорее всего находился ее офис. Сюзанна, помощница Крейга, должна была объявиться в первый же понедельник нового года, но Розмари надеялась ужиться с ней — благо столов два.

Она просмотрела репортажи и документальные фильмы и уже была готова прибегнуть к помощи компьютеризованного каталога, когда обнаружила годичной давности пленку Пи-би-эс[9] под названием «Анти-Энди».

Просматривая фильм, Розмари ловила себя на некоторых сомнениях в его объективности. Диктор, симпатичный, хоть и излишне словоохотливый южанин, носил большой значок «Я люблю Энди», но материал, до которого в конце концов дошло дело, говорил сам за себя. Чего в нем только не было — от абсурдного до жуткого.

На чемпионский титул абсурдной части претендовала «Бригада Эйн Рэнд». Полдюжины болезненно-желтых, стриженных под ежик членов «бригады» носили тенниски с большими изображениями долларовых купюр, и такие же доллары, только маленькие, были вытатуированы под эластичными банданами. «Бригада» ратовала за отмену налоговых льгот для религиозных организаций и требовала, чтобы на всех бумажных деньгах, не только на американских, печатали девиз:

"Веруем в Здравомыслие»[10].

Они захватили в Питтсбурге товарный поезд, привязали к бокам локомотива флаги со словами «Энди и прочие колдуны, платите налоги!» и поехали по стране. Управляла поездом единственная в организации женщина. Но эта символическая параллель с одним из романов Рэнд[11] выглядела полной бессмыслицей для широкой общественности. В Монтане «бригада» бросила поезд и, по слухам, спряталась под крылышком капиталистов — сторонников невмешательства государства в экономику.

Центристский же толк антиэндистов наилучшим образом представлял Американский союз в защиту гражданских свобод. Он еще не сошел со сцены, напротив, довольно энергично вел боевые действия. Его делегат ясно дал понять, что он любит Энди и высоко ценит все сделанное им для улучшения межрасовых отношений, снятия проблемы абортов, решения ирландского вопроса и возвращения арабов с израильтянами к стаду переговоров. Если на то пошло, разве он сам не носит целых два значка «Я люблю Энди»? Но раз уж призывы Энди обращены к сильным мира сего, таким, как Комитет начальников штабов и правители всех государств, то «БД» следует переименовать в «ВК», или «Всемирные Крошки», а если проблема — в Европе, то вполне подойдет «ЕБ» — «Европейские Беби». И надо ли Энди так сильно напирать на свое сходство с Иисусом Христом?

Грубо и глупо. От АСЗГС Розмари такого не ожидала.

Страшные антиэндисты «Братья Смит» страшными были только для нее. Некоторые их акции, приведенные южанином в пример, украсили бы собой репертуар любого комика из ночного клуба. Четверо горцев с бородищами под стать своим прозвищам нашли хижину в теннессийской глубинке и заняли глухую оборону. Вооруженные до зубов новинками военного «железа», они трубили на весь мир о том, что Энди — сын сатаны, антихрист и что без боя они не сдадутся.

Но ФБР их перехитрило, и теперь братья Смиты — обритые, перевязанные и продезинфицированные — терпели психиатрическое освидетельствование в федеральной больнице.

Собрание оказалось в высшей степени результативным и закончилось, пожалуй, еще до того, как началось. Участников было семеро: Энди, Джуди (с электронным блокнотом), Диана, Крейг, Сэнди, Хэнк и Розмари. Они сидели в офисе Энди, выходящем окнами на южную часть Центрального парка и деловой центр города. Кофейный столик ломился под тяжестью овощей и орехов. Собравшиеся расположились вокруг него на черном кожаном диване и стульях; Хэнк сидел в своем моторизованном кресле.

— Розмари, ты была права! — прошептала Джуди, на ее саривлютиках сиял значок «Я люблю Энди»; — Сегодня ночью воссоединились любящие сердца;

Розмари порадовалась за девушку. И за Энди, лживого прохвоста, — «Мама, меня к ней больше не влечет, и я тут ничего не могу поделать. Хотел бы, да не могу». Она улыбнулась ему и взяла морковку с протянутого ей блюда. Сын улыбнулся в ответ.

Все согласились с тем, что лучшее — враг хорошего и что каждому хочется эффективности и быстрой отдачи. Само собой родилось решение воспользоваться испытанной методикой — той самой, с помощью которой созданы десять лучших рекламных роликов Энди. Иными словами, Энди и Диане предстояло занять два кресла на сцене в амфитеатре этажом ниже и потрепаться часок-другой о параноиках-атеистах и их правах, а тем временем Мухаммед и Кевин поработают с портативными кинокамерами. Потом Диана засядет за отснятый материал уже как редактор — резать, резать и снова резать.