Не только депрессия: охота за настроением - Леви Владимир Львович - Страница 51

Музей имени мене тоже идея неплохая, но преждевременная, – продолжил ИАХ свою прерванную кукареканьем мысль. – Материал не добран еще. Жизнь человеческая что есть такое?… К себе дорога. Не к внешнему какому-то там лицу, ему каюк обеспечен, а к сущности сокровенной, к душе – чтобы отождествиться с нею и совершиться… Каждый ищет себя впотьмах в этом вот загадочном смысле, и я поэтому здесь на острове очутился…

Позвольте же представить еще некоторые, как бы сказать поплотней, столбики на пути к себе.

Что за мухи такие, желаете знать? Мухи творчества. У кого-то там муки творчества: на стенки лезут, в запои ухаются, в депресии, чуть не стреляются, – ну а меня, слава те Господи, миновало такое, у меня только мухи, не более.

Но ведь тоже – поди попади в нее, в муху-то!..

Настырное, между прочим, животное! Покоя душевного не дает! До того доходит, что иной раз и себя с ней сравнишь ненароком…

Отчасти знакомое состояние, да?…

Всяк содержит в себе зверинец, всяк в сущности – смесь подсущностей: зверосущностей. Некоторые глубоко скрыты, другие не глубоко, а иные прямо и выпирают. Я подсущности свои любознательно изучаю и вам того же желаю, гости мои хорошие.

Нежелание вылезать из своего сапога-пирога при всяческих на него жалобах – состояние, характерное и для многих других наших потаенных зверюшек.

Вот, например:

– Это вы о себе, Иван Афанасич? – с беспокойством спросила Оля.

– Об одном приятеле, ну и о себе тоже отчасти, в определенные, тсзть, полосы существования.

Приходится иногда, знаете ли, выбирать мордус живенди: иной раз между депрессией и паранойей, иной – между трудоголизмом и алкоголизмом.

– Знакомо, Иван Афанасич, – подтвердил я. – Одно другим не вылечивается, но возмещается.

Верно ли я поняла, что лень – одна из ваших проблем, личных и творческих? – вопросила Оля. – Что есть проблема? – встречно спросил ИАХ. – Всюду слышу: «проблема, моя проблема, ваши проблемы» – значение термина не постигаю. Вижу только, кругом все какие-то запроблемпсованные.

А лень уважаю, как ее не уважать. Родная сестрица сна, царица душ и умов. В трехсловье «вставать нельзя лежать» запятую кисельной ручкой ставит после второго слова. Бывало, как одолеет – валяешься и валяешься, спишь и спишь. А когда и не спится при лени, то уже депреснится что-то, и навязчивая мыслишка свербит, что, мол, если бы Бог был вполне здоров, ему не пришло бы в голову создавать человека.

Встанешь по надобности, пройдешь мимо зеркала, отвернув, сколько можешь, в сторону переднюю часть головы, по недоразумению называемую лицом. Искренне улыбнуться самому себе очень сложно, а доктор советует…

Телик включишь: а вдруг что-то важное выдаст. Ага! – рекомендацию выдает: бери от жизни все, а потом догони и еще получишь. Пошли на фиг, думаю, все у меня есть, а чего нет, то не вы дадите.

Однажды зимой проспал с бодуна так долго, что опоздал даже в круглосуточный магазин. Эх, думаю, теперь все одно, опохмел пролетел, буду дальше спать. Проснулся на обеденный перерыв. В окошко на двор гляжу: пьяный снег – не успел пойти, уже лежит. Обед варить лень. Скушал пельмень – временно пообедал это называется. Почему-то после того, как подкрепишь свои силы, хочется лечь и отдохнуть. Отчего бы не отдохнуть? – Сыт ведь я? – Сыт. Одеждой и теплом обеспечен? – Вполне: есть целых полторы пары целых кальсон. Прилягу-ка я, посплю, а если не усну, встану и пойду работать, тогда уж точно усну.

Так и вышло: лучшее из снотворных для творческого человека – труд умственный.

– На Хайама похоже, – не удержался ДС (он любит Хайама и кое-что переводил из него для себя).

– Перекличка через века, – подтвердил ИАХ.

– Чистый Хайам! – воскликнул ДС. – Я даже, кажется, первую пару строк где-то видел.

Да, это Хайам, только из недописанного. Не успел он – дописал я две нижние строки, пособил… Цикл целый у меня есть: хайямины, а также ругайи, заместо рубайев, значит. К примеру вот.