Всадник без головы(изд.1955) - Рид Томас Майн - Страница 75

Все лошади были подкованы. Охотник остановился, чтобы присмотреться к отпечаткам копыт. Ему стало ясно, что из трех лошадей одна была американской породы, другая — крупный мустанг; его копыта были почти такого же размера, как и у американской лошади.

Американская лошадь следовала за мустангом. И, наконец, конь с поломанной подковой шел последним.

Все три лошади скакали по одной и той же дороге, только в разное время и поодиночке, Зеб Стумп определил это с такой легкостью и уверенностью, точно человек, который читает показания на шкале термометра.

— Хорошо, — сказал Зеб и с довольным видом стал продвигаться дальше.

Старая кобыла не торопясь следовала за ним.

— Здесь они разошлись, — сказал охотник, опять остановившись и рассматривая место, на котором стоял. — Мустанг и американская лошадь пошли вместе — я хочу сказать, что они поскакали по той же тропе. Поломанная подкова повернула в другое направлении. Интересно знать: для чего? Никогда в жизни не приходилось мне встречать таких запутанных следов. Какой из них я должен проследить первым? Если я пойду за теми двумя, то мне уже заранее известно, куда они приведут. Они должны привести к луже крови. Давай-ка попробуем третий и посмотрим, куда он идет… Направо, старушка, и держись близко от меня, а то ты потеряешься и койоты поживятся твоим салом!

После этого обращения к старой кобыле охотник повернул по следу третьей лошади.

След шел по опушке лесных зарослей, к которой его только что привели все три переплетающихся следа.

Впереди была уже хорошо знакомая читателю широкая просека в виде аллеи. След поломанной подковы отходил в сторону и заворачивал в чащу. Здесь, на расстоянии каких-нибудь пятидесяти шагов от края леса, Зеб нашел место, где лошадь была привязана к дереву. Зеб пришел к заключению, что дальше этого места она не продвигалась вперед; отсюда же шел и обратный след в прерию, хотя и не по той тропе.

Седок лошади с поломанной подковой отправился вглубь зарослей пешком. Следы человеческих ног были отчетливо видны на вязкой почве около обмелевшего ручья, у которого и была привязана лошадь.

Оставив свою старую кобылу в этой же «конюшне», охотник пошел по следам человека.

Скоро он обнаружил, что было два таких следа: один вел вперед, другой — обратно. Зеб последовал за первым. Он нисколько не был удивлен, когда обнаружил, что этот след вывел его на аллею, неподалеку от места, где была лужа крови. Теперь-то ее уже не было — кровь давно вылизали койоты.

На пути своих поисков Зебу удалось сделать очень интересное открытие. В чаще густых кустарников он заметил место, где, по-видимому, довольно долго простоял человек. Травы там не было, и рыхлая земля была совершенно утоптана, судя по всему — подошвами сапог или ботинок.

Отпечатки этих же подошв вели отсюда к луже крови — один след шел туда, другой, такой же, обратно. А на ветке дерева между этими двумя знаменательными местами Зеб нашел то, чего не удалось обнаружить ни многочисленным разведчикам, ни самому вожаку следопытов — Спенглеру. Это был клочок бумаги, почерневший и наполовину обгоревший, по-видимому использованный как пыж для патрона. Он повис на ветке локустового дерева, зацепившись за один из шипов.

Старый охотник снял клочок с колючки — по-видимому, ветер занес его туда — и расправил на своей огромной грубой ладони. На измятой и обгоревшей бумаге красовалось хорошо знакомое имя, инициалами которого, включая и чин, были три буквы: «К. К. К.».

Глава LXXVII

ДРУГОЕ ЗВЕНО

Не столько удивление, сколько удовлетворение отражалось на лице Зеба, когда он изучал этот интересный документ.

— Это клочок конверта, — пробормотал Зеб Стумп. — Он говорит о многом. Вряд ли больше можно было узнать из самого письма. Использован в качестве пыжа. Ну что же, пусть теперь знает, как употреблять всякий хлам вместо подобающего для этой цели кусочка промасленной оленьей кожи. Надпись сделана женской рукой, — продолжал он, снова всматриваясь в бумажку. — Это ничего не значит. Адресовано-то ему — значит, ему и принадлежит. Следует приберечь!

При этих словах старик-охотник вынул кожаный кисет, где хранилась его зажигалка, и бережно спрятал туда клочок найденной бумажки.

— Ну что ж, старина Зебулон Стумп, — снова заговорил сам с собою Зеб, — похоже на то, что тебе удастся довольно хорошо разобраться в этой таинственной путанице. Кое-что остается еще неясным, кое-где обрываются нити, но это ничего. Человек, которого убили, кто бы он ни был, находился на месте, где лужа крови. Человек же, который убил, безразлично о ком бы ни шла речь, стоял за локустовым деревом. Если бы не напортила компания этих молокососов, мне бы удалось еще кое-что добавить. Теперь же ничего не поделаешь — следы безжалостно затоптаны. Дальше идти в этом направлении не имеет смысла. Лучше всего будет теперь пойти по обратному следу, если это только возможно, и узнать, куда это лошадь с поломанной подковой отвезла своего седока после охоты. Поэтому, старина Стумп, вам придется направиться по обратному следу сапог.

И старый охотник пошел отыскивать обратный путь преступника. Только в одном или двух местах можно было кое-как различить отпечатки человеческой ноги. Но Зеб уже успел раньше заметить, что человек, которому принадлежал этот след, в конце концов вернулся к месту, где была привязана лошадь.

Зеб решил на время оставить след пешехода. Он повернул обратно и вышел на большую полянку. Там ему хотелось сделать кое-какие дополнительные наблюдения.

Вскоре Зеб Стумп заметил ясные следы, но уже совсем другого характера. Это была хорошо протоптанная тропинка, которая подходила к одной стороне полянки и выходила с другой ее стороны. Зебу было ясно, что это звериная тропа.

Зеб уже повернулся, чтобы уйти с поляны, но потом снова остановился.

— Чертовски обидно оставлять этот след, но у меня мало времени. Чорт возьми, все же надо попробовать пройти хоть немного! Пусть старая кобыла подождет, пока я вернусь.

И Зеб отправился по тропе диких зверей, по которой проехали и всадники отряда во главе со Спенглером.

В одном месте Зеб Стумп остановился. Это был участок песчаной почвы, усеянный камнями и совершенно лишенный травы.

Над ним возвышалось огромное дерево с горизонтально вытянутыми ветвями. Одна из них простиралась через тропинку и росла настолько низко, что всаднику нельзя было бы проехать, не наклонившись. Зеб Стумп стал всматриваться. Он заметил, что на ветке повреждена кора. Хотя ссадина была и небольшая, все же она, повидимому, произошла от столкновения с каким-то твердым телом.

— Это сделано головой человека, — заметил охотник, — человека, который сидел верхом на лошади. После такого удара он должен был упасть… Ура! — торжествующе воскликнул он. — Я так и думал. Вот отпечаток сброшенного всадника. А вот здесь он полз. Теперь я понимаю, откуда эта загадочная опухоль. Я знал, что она не от когтей!

С просиявшим от радости лицом оставил Зеб место, где росло дерево. Легкой походкой направился он, но уже не по тропе животных, а по следу человека, потерпевшего такое жестокое крушение.

Зеб следовал указаниям, может быть непонятным обычному глазу, но для него столь же ясным, как путевые надписи на столбах. Ветка, отогнутая в сторону, смещенные усики ползучих растений, примятая поверхность земли — все это говорило о том, что здесь прошел человек.

И Зеб Стумп продолжал идти до тех пор, пока не проследил путь несчастного до берега ручья.

Еще один кусочек оборванной нити был восстановлен. Еще немного — и тайна будет разгадана.

Глава LXXVIII

МЕНА ЛОШАДЬМИ

С проклятиями на устах повернул Кольхаун коня, чтобы оставить меловую прерию, где затерялись следы всадника без головы.

«Нет смысла ехать дальше! Никому не известно, куда он ускакал. Если я отправлюсь к речке, может быть встречу его опять. Но жеребец мустангера не хочет меня подпускать, как будто бы эта бестия знает, что мне нужно. Один удачный выстрел — и его странствия прекратились бы. Где мне достать быстрого коня, который мог бы догнать мустанга, — пусть это стоит двести, пусть триста долларов?!»