Тайна музея восковых фигур(изд.1965) - Коробицин Алексей Павлович - Страница 8

Карриган откинулся в кресле.

— В этой версии каждое движение убийцы подтверждается предварительными данными судебно-медицинской экспертизы и лабораторным исследованием вещественных доказательств. Кстати — вы должны помнить, Джо! — приблизительно то же самое я рассказывал вчера репортерам газет.

— А не кажется ли вам слишком… ну… рискованным, что ли, или легкомысленным это преступление? Ведь бандит действовал очень грубо! — заметил я.

— Да, но, как я говорил, сначала бандит не собирался кого-нибудь убивать. Он рассчитывал на помощь швейцара. А в остальном его действия типичны для непрофессионального преступника, — вздохнул Карриган, — и потому труднее вести расследование.

Вероятно, у меня было очень удивленное лицо, потому что Джо вмешался:

— А вы объясните ему, почему. Объясните, старина!

— Да, конечно! — спохватился Карриган. — Видите ли, дело в том, что профессиональные преступники, помимо своей воли, со временем вырабатывают определенный стиль преступления. Если бы сейф, например, был вскрыт при помощи особого инструмента, известного под названием «балерина», то скорее всего это сделали бы…

— …парни из банды Тома Сильвера, конечно! — прервал его Джо.

— Совершенно верно, Джо. Но они работают в кожаных перчатках и, уж во всяком случае, не стали бы пускать в ход камень в качестве оружия. Или еще: любой профессионал немедленно покидает место преступления и почти всегда скрывается в сторону, противоположную своему дому. Но среди тех чудовищных нелепостей, которые совершают непрофессиональные преступники, одна из самых распространенных — не менять ни работу, ни местожительство.

— Но убийца Монтеро все же действовал в перчатках..

— А! — презрительно сморщился Карриган. — Белые нитяные перчатки из тех, что носят на парадах солдаты, в ресторанах — официанты и в торжественных случаях — полицейские. Это самые дешевые перчатки, какие только имеются в продаже. Как раз этот факт подтверждает мое мнение, что преступник не профессионал. В наше время любой школьник знает, что бандиты обычно действуют в перчатках. Но слепое подражание всегда показывает на отсутствие ума или опыта… или того и другого! Впрочем, я думаю, что очень скоро мы сможем убедиться в правильности моей версии.

Итак, оставалось ждать ареста обложенного со всех сторон убийцы. Дело складывалось совсем неинтересно — обычное убийство ради грабежа, грубое и пошлое, без каких-либо тонких психологических мотивов. Это же обыкновенный уголовный репортаж, который к тому же я и написать-то не сумею как следует. Вряд ли разговор с убийцей даст что-нибудь интересное. Да. Кажется, я влип в историю…

Я посмотрел на Джо.

Он как-то вяло продолжал разговор с Карриганом:

— Вы, конечно, уже допросили свидетелей?

— Да. Ничего интересного. Вдова — типичная жительница Латинского квартала. За всю жизнь так и не научилась как следует говорить по-английски. Уверяет, что накануне убийства видела из окна своего мужа с какой-то женщиной маленького роста, которая разговаривала, размахивая руками, как итальянка…

— Мисс Паризини? Кассирша? — Джо широко раскрыл глаза.

Карриган усмехнулся, отрицательно покачал головой.

— Я и сам так подумал. Ведь мисс Паризини тоже размахивает руками, когда разговаривает. Но вдова говорит, что ясно видела рядом с мужем какую-то коротышку. А женщины, как известно, редко ошибаются в определении роста и одежды своих сестер. Она его, конечно, спросила, кто это был, но он только махнул рукой.

— Кто же это был? — настаивал Джо.

— Не знаю, Джо. Пока не знаю. И не думаю, что сейчас нас это должно занимать. Нельзя разбрасываться. Вы же знаете, что всякое расследование ведется по спирали, то есть начиная с места преступления и постепенно расширяя поле деятельности. Иначе мы будем гоняться за призраками и упустим дичь из-под носа. Да и мало ли с кем мог говорить Монтеро? Его ведь на своей улице знал каждый мальчишка…

Конечно, Карриган говорил для меня. И говорил, очевидно, прописные истины элементарных законов криминологии. Но я прислушивался с интересом.

— Что касается личности самого убитого, — продолжал он, — то все его характеризуют одинаково: замкнутый, угрюмый человек, друзей и врагов не имел. Не пил, вел правильный образ жизни. Жена его рассказывает, что дома, бывало, за весь день из него слова не вытянешь. Особенно нелюдимым и молчаливым он стал в последние три-четыре года… Кассирша — дура. Трещит без умолку и требует, чтобы ее портрет обязательно поместили в газету. Ну и, наконец, Губинер — хозяин музея. Человек неглупый, но себе на уме — старается превратить все в рекламу. — Карриган достал из кармана толстые часы с брелком в виде маленьких наручников. — Кстати, он должен быть скоро здесь.

— Мистер Карриган, а что известно о том парне, который работает здесь? Я имею в виду того, за которым следят.

— Пока ничего интересного о нем сказать нельзя. Его зовут Лой Коллинз, и работает он зазывалой на одном из аттракционов. — Карриган пожал плечами и добавил коротко: — Следим.

— Он, конечно, не знает об этом? — заметил я простодушно, не подозревая, что этим вопросом поставлю полицейского инспектора в тупик.

Он как-то смутился и пробубнил в ответ что-то неопределенное.

— Неужели открытая слежка? — удивился Джо.

— Бросьте, Джо! Какое это имеет значение?

— Ах, не имеет? А если он не виноват?

Я смотрел поочередно то на Карригана, то на Джо, не понимая, о чем идет речь.

— Ну и что же! — вспылил Карриган. — А если я его арестую без достаточных оснований, разве не вы первый ославите меня в своей газете?

— Позвольте, — наконец не выдержал я, — может быть, вы все-таки объясните мне, в чем дело?

— Лучше я объясню, — поспешил высказаться Джо, как только Карриган с готовностью повернулся ко мне лицом. — Видишь ли, Мак, открытая, или, как ее еще называют, демонстративная, слежка — это когда за человеком следят, не таясь. Агенты полиции круглые сутки следят за ним, не отставая ни на шаг, торчат у дверей его квартиры, на его работе и даже заходят вместе с ним в телефонную будку, в лифт, в уборную, подсаживаются за его стол в кафе и ресторане и все время громко, чтобы он слышал, говорят о нем, требуют, чтобы он признался в преступлении, ругают последними словами, а в безлюдных местах даже бьют…

Я был ошеломлен.

— А если он обратится в полицию?

— То за ним следом пришли бы агенты и… Одним словом, ему не поздоровилось бы. Ты представляешь себе, Мак?.. Люди, которые испытали на себе такую слежку, говорят, что это хуже всякой пытки. Нередко они теряют разум, и их помещают в больницу для душевнобольных, но и там, среди персонала, они видят знакомые до тошноты лица полицейских агентов. Хорошо, если речь идет о настоящем преступнике, а если это невиновный человек, ты представляешь себе?

— Оставьте, Джо! — Карриган устало махнул рукой, он явно не хотел спорить. — Ведь вы же знаете, что одно лишь признание обвиняемого еще не является доказательством его виновности… — И, обращаясь ко мне, пояснил, надеясь направить разговор в другое русло: — Вы понимаете, Мак Алистер, в противном случае, голословное отрицание своей вины служило бы юридическим доказательством невиновности преступника… Нет! В том и в другом случае мы обязаны иметь в руках дополнительные объективные данные.

— Так-то оно так, — вмешался Джо, — но найти эти данные куда легче, когда обвиняемый сидит у вас в тюрьме и может быть подвергнут перекрестному допросу, очным ставкам и даже… Ну ладно, не будем об этом говорить!

— Вы слишком сгущаете краски, Джо! — недовольно заметил Карриган. — Мистер Мак Алистер может подумать черт знает что! А ведь, в сущности, открытая слежка гуманна. Она вынуждает преступника самому сдаться в руки правосудия и чистосердечно признать свою вину. Это всегда учитывается судом и смягчает наказание..