Где ты? - Леви Марк - Страница 17

— Почему ты ушел, Хуан?

Когда она вернулась домой, ни Сандры, ни ее вещей уже не было.

В День св. Валентина Филипп с Мэри отправились на автостанцию. Они сели в 33-й автобус, ходивший между Манхэттеном и Монтклером, и вышли на перекрестке Гроув-стрит и Александер-авеню. Дальше они пошли пешком, и Филипп показывал Мэри памятные места своего детства. Когда они проходили мимо его бывшего дома, она спросила, не скучает ли он по родителям с тех пор, как те переехали в Калифорнию. Филипп не ответил. Он заметил, что в соседнем доме горит свет в окне комнаты, в которой прежде жила Сьюзен. Должно быть, какая-то другая девочка сейчас готовила там уроки.

— А здесь жила она? — спросила Мэри.

— Да. Как ты догадалась?

— Достаточно было проследить за твоим взглядом. Мысленно ты был где-то далеко.

— Потому что это далекое прошлое.

— Не такое уж и далекое, Филипп.

— Сейчас я живу настоящим…

— Ваше прошлое столь насыщенно, что за ним порой трудно разглядеть хоть какое-то наше будущее.

Я не мечтаю об идеальной любви, но не желаю жить в условном наклонении и еще меньше в имперфекте. Чтобы как-то закончить разговор, Филипп поинтересовался, не хотелось ли ей когда-нибудь жить за городом? Рассмеявшись, она ответила, что в обмен на как минимум двоих детей она, быть может, и согласилась бы поселиться в провинции. Филипп заметил, что с вершины холмов виден Манхэттен, до которого всего полчаса на машине. Для Мэри видеть город и жить в нем было далеко не одно и то же. Не для того она училась журналистике, чтобы обосноваться в крошечном городишке, пусть даже и неподалеку от Большого Яблока. В любом случае ни он, ни она еще, слава богу, не достигли пенсионного возраста.

— Но здесь за те же деньги ты живешь в домике с садом, дышишь свежим воздухом и при этом можешь работать в Нью-Йорке. Одни преимущества, — не унимался он.

— О чем ты говоришь, Филипп? Неужели ты строишь планы, ты, рьяный приверженец сиюминутности?

— Перестань издеваться!

— Тебе не хватает чувства юмора. Это забавно, вот и все. Обычно ты не можешь мне сказать, будем ли мы вечером ужинать вместе, и вдруг интересуешься, поеду ли я с тобой жить в провинцию. Нет, ну сам подумай, это ведь все равно что прыжок в пропасть!

— Только дураки никогда не меняют своих взглядов.Они вернулись в центр города, и он повел ее ужинать. Усевшись напротив него, она взяла его за руку.

— Значит, и ты можешь изменить свое мнение? — спросила Мэри.

— Сегодня не совсем обычный день, что-то вроде праздника. Ты не могла бы сменить тему?

— Ты прав, Филипп, сегодня особенный день, и ты привел меня под окна той, чей образ не дает тебе покоя.

— Ты так думаешь?

— Нет, Филипп, это ты так думаешь!

— Сегодня вечером я с тобой, а не с ней.

— Я думаю о завтрашнем вечере.

Две недели спустя в нескольких тысячах километров от Монтклера другой мужчина и другая женщина ужинали вместе. Кражу со склада так и не раскрыли. Отныне двери склада были заперты на цепь с замком, ключи от которого были только у Сьюзен, что вызывало определенное недовольство у остальных членов команды. Сандра вела себя все более враждебно и вызывающе, отказывалась подчиняться Сьюзен, и той пришлось пригрозить ей докладной в Вашингтон с требованием, чтобы девушку отозвали. Благодаря вмешательству Мелани, которая работала врачом в Пуэрто-Кортесе, конфликт удалось замять, и постепенно жизнь сотрудников Корпуса Мира в Гондурасе вернулась в нормальное русло. Всех, но не Сьюзен. Томас, директор диспансера, с которым у нее была короткая связь, пригласил ее к себе под деловым предлогом.

Сьюзен приехала в город в конце дня и ждала его возле диспансера. Наконец он вышел, снял белый халат и швырнул его в кузов джипа. Они отправились поужинать в маленький портовый ресторанчик, где Томас заранее заказал столик на террасе. Усевшись, они заказали по бутылке пива и принялись изучать меню.

— Как дела в диспансере? — поинтересовалась Сьюзен.

— Как обычно. Нехватка медикаментов, нехватка персонала, работы невпроворот, ребята валятся с ног. Короче, рутина. У тебя-то как?

— Да у меня ведь команда раз два и обчелся, так что, пожалуй, попроще. Или же наоборот — не знаю.

— Хочешь, я пришлю тебе людей?

— Как-то это не вяжется с тем, что ты только что сказал.

— Послушай, ты имеешь полное право осатанеть от всего этого. Ты вправе устать, вправе все это бросить.

— Ты пригласил меня на ужин, чтобы потчевать этой чушью?

— Ну, во-первых, я тебя не ужинать звал… А во-вторых, все говорят, что вот уже несколько недель с тобой не все в порядке. Ты стала агрессивной, и до меня доходят слухи, что авторитет твой в деревне упал. Мы здесь не для того, чтобы снискать себе дурную славу, ты должна держать себя в руках.

Официант принес две тарелки тамаля. Сьюзен развернула лист банана, скрывавший кусок свинины в голландском соусе со взбитыми сливками. Щедро сдобрив свою порцию острым соусом, Томас заказал еще две бутылки местного пива. Солнце зашло пару часов назад, почти полная луна наполняла пространство удивительным светом. Сьюзен, повернув голову, созерцала зыбкие отражения портовых кранов.

— Да уж, у вас, у мужиков, никто не имеет права на ошибку?!

— Так же как у врачей, будь то мужчина или женщина! Ты — лишь звено цепи, даже если осуществляешь руководство. Стоит тебе сломаться, и пострадает вся система!

— Послушай, у нас произошла кража, и это вывело меня из себя. Я не могу смириться с тем, что мы им тут помогаем, а они у своих же воруют жратву!

— Сьюзен, мне не нравится твой тон. У нас в госпиталях тоже бывают кражи. Или ты думаешь, у меня в диспансере не воруют?

Он взял салфетку, чтобы вытереть руки. Сьюзен схватила его за указательный палец, поднесла его к губам и слегка прикусила, хитро поглядывая. Облизала и отпустила.

— Кончай читать мне нотации, оставь меня в покое, — с улыбкой попросила она.

— Ты меняешься, Сьюзен.

— Оставь меня сегодня у себя, мне неохота возвращаться на ночь глядя.

Он расплатился и протянул ей руку, предлагая подняться. Они шли по набережной, Сьюзен обняла его за талию, положила голову на плечо.