Исцеление человека - Андреев Юрий Андреевич - Страница 47

1. Освобождение от усталости. 2. Большая ясность мышления. 3. Постепенное восстановление гибкости и выносливости. 4. Начало избавления от различных физических и умственных недугов. 5. Обретение душевного равновесия и спокойствия. 6. Появляется чувство любви к людям. 7. Человек обретает уверенность в себе, становится честнее. 8. Улучшение адаптации к изменениям окружающей среды. 9. Освобождение от тяжкого бремени чувств смятения, алчности и эгоизма. 10. Постепенное развитие такого качества, как инициатива. 11; Развитие и совершенствование чувства признательности. 12. Возрастающее стремление к упорядоченности во всех сферах жизни.

В этой книге можно найти много глубинных совпадений с «Идеальной пищей» Мартинуса. Есть в ней, в частности, и такое положение: «Всегда найдутся люди, которые, бессистемно питаясь, достигли, тем не менее, высокого уровня физического, умственного и духовного развития. Но это означает, что в детстве и еще находясь во чреве матери, они получали правильное упорядоченное питание. Таким образом, у них от природы здоровая конституция, которая и служит основой их успехов. Но после 50-60 лет их здоровье, как правило, быстро приходит в упадок.

Все древние философы, мыслители, все основатели учений и систем, направленных на совершенствование физической и духовной природы человека, придерживались в действительности макробиотического образа жизни, как и все выдающиеся люди, самостоятельно проложившие себе дорогу в жизни».

Внимательный читатель заметит некоторые различия между «Макробиотикой» и «Идеальной пищей». Так, например, по Осаве, наиболее высоким классом продуктов, в отличие от Мартинуса, являются злаки, а не мякоть фруктов; по Осаве, возможно употребление некоторого количества мяса в пищу (я упоминал об этом) и т д. С одной стороны, логика Мартинуса мне представляется более последовательной, с другой, взгляды Осавы (например, питание с акцентом на «инь» или «ян» в зависимости от природных и личных обстоятельств) – более конструктивными. Тот же придирчивый читатель найдет различие между этими указанными рекомендациями и тысячелетним индийским учением, например, Хатха-йоги, достойным всяческого уважения. Если Д. Осава настаивает на малом количестве воды, то Хатха-йога, напротив, требует пить ежедневно не менее 12 стаканов подогретой воды, причем только малыми порциями и только при чувстве жажды. Важнейшей рекомендацией Хатха-йоги является отсутствующее в других учениях неукоснительное требование тщательного и долгого пережевывания пищи, что позволяет не только многократно улучшить ее переработку, но и извлечь из нее пищевую прану, то есть особо высокий вид энергии, который, конечно же, подразумевается, например, Мартинусом в его теории о все более тонких вибрациях все более совершенной пищи, но здесь эта теория прямо и конструктивно претворяется в практику. Меня восхищает в Хатха-йоге ее комплексный подход к питанию, в частности, неразрывная связь потребления пищи с необходимостью регулярной очистки организма от шлаков.

Да, конечно, серьезный читатель увидит некоторые разночтения между всеми упомянутыми здесь учениями и великой «Аюрведой», где особенности питания человека определяются одним из трех психофизических типов, к которому он принадлежит. Тот же читатель обнаружит еще более заметные различия между древнеиндийской «Аюрведой» с этими ее тремя типами человеческого организма и восьмью – в таджикской «Мудрости веков» (при наличии еще редчайшего девятого типа – универсального). Ознакомившись же с книгой Адираджа Даса о традиционной кришнаитской кухне «Ведическое кулинарное искусство» с ее 133 рецептами вегетарианских блюд и с самыми этими блюдами, ваш аналитический разум тоже найдет повод для сравнения познанного здесь с узнанным там. Если йоги, например, вкушают прану из пищи, то кришнаитские повара стремятся внести особую благодать в пищу в процессе изготовления своих прекрасных изысканных блюд, предлагая ее Господу, который отведывает ее и тем самым одухотворяет. «Так обычная еда становится прасадом Кришны, а обыкновенный прием пищи представляется как трансцендентный акт поклонения Господу и любовного общения с Ним», – написано во введении к этой книге. Да, но разве не то ли самое, что исповедует Мартинус о связи материального с божественным, слышим мы в словах Мунунда Госвами, одного из духовных вождей сознания Кришны: «Если вы едите обыкновенную пищу, вы только развиваете в себе страстное желание наслаждаться этим материальным миром, но если вы едите прасад, то с каждым съеденным куском в вас усиливается любовь к Богу»? Так же, как и у Мартинуса, вегетарианство здесь – не только система питания, но и неотъемлемая часть философии и образа жизни.

И в то же время: Мартинус выступает против прямых и чрезмерно острых приправ (и я с ним согласен – по отношению к европейским, в частности русским людям), а Ведическая кухня ими перенасыщена; йоги советуют употреблять в еду пищи немного и простой по составу, а Ведическая кухня рекомендует питание из многих блюд, а по праздникам и вообще устраивать пиры разливанные, с необозримым количеством блюд; П. Брегг считает правильным питаться только тогда, когда подступает чувство голода, Ведическая же кухня регламентирует прием еды в строго определенные часы. Д. Осава категорически против употребления молока в последетенышевом возрасте, ведическая же кухня допускает не только кисломолочные продукты, но и цельное коровье молоко, и т д. Различий, как видим, немало. Число их увеличится еще более, если мы начнем вникать в классические и современные пособия, посвященные натуральному питанию.

На мой взгляд, все подобные разночтения абсолютно объяснимы: они определяются не столько различным национальным опытом их создателей, сколько несовпадением временной координаты их нахождения на общем пути к богочеловеку. Дорога эта достаточно широка и предполагает различные варианты движения по ней. Принцип дополнительности – вот что объясняет отмеченное выше внешне противоречивое множество. Каждый из продвигающихся по пути к реальному совершенству способен найти здесь свой индивидуальный путь.

Попытаемся же осторожно размотать этот запутанный клубок. Начнем с того, что по своим возможностям человек всеяден, и спектр потребляемых им в питание продуктов столь широк, что в нем свободно размещаются, не совпадая ни в чем, вкусы диаметрально противоположных едоков: от тех, кто питается лишь мясом и животным жиром, до тех, кто потребляет лишь фрукты и злаки. Замечу вскользь, что подобно радуге, имеющей за границами видимого спектра инфракрасный и ультрафиолетовый участки, здесь также имеются запредельные возможности в обе стороны (святости и вампиризма, условно говоря).

Это – с одной стороны. Но с другой: нужно ли человеку, царю природы, очень уж далеко в сторону отходить от той основной базы своего питания, что сложилась на протяжении миллионов лет эволюции человеческой популяции? База эта определяется проще простого: по зубам, прежде всего, по устройству кишечника, во-вторых. Зубы человека с их плоскими бугристыми площадками для перетирания пищи растительного происхождения разительно отличаются от острых, кинжального типа, зубов хищных животных, предназначенными для разрывания мясной плоти. Кто может возразить, пожалуйста. Кишечно – желудочный тракт человека, хотя и короче, чем у парнокопытных, но намного длинней, чем у волка или тигра, например, ибо он предназначен для более длительной переработки пищи и расщепления ее на необходимые именно его организму составные элементы. Историко-генетические доказательства безусловно свидетельствуют в пользу преимущественно вегетарианского образа питания человека.

Тут я тотчас вижу пренебрежительные взмахи многих рук («А, это не мужик!..»), тотчас слышу: «Как же охота древних людей на мамонтов?» Читаю озабоченную действительным недоумением записку: «Что могут потреблять в пищу, кроме мяса, жители Крайнего Севера?».

Чтобы снять возникшее напряжение, процитирую известного блистательным остроумием английского писателя Бернарда Шоу. Когда ему минуло семьдесят лет, его спросили, как он себя чувствует: «Прекрасно, прекрасно, – отвечал писатель, – только мне докучают врачи, утверждая, что умру, потому что не ем мяса». Прошло 20 лет. Девяностолетнего Бернарда Шоу опять спросили, как он себя чувствует. «Прекрасно, – отвечал он. – Больше меня никто не беспокоит. Все врачи, которые пугали меня, что я не смогу прожить без мяса, уже умерли». Остроумие остроумием, но за поведением этого писателя – долгожителя стояла и высокая философия. В послании Вегетарианскому обществу по случаю его семидесятилетия Б. Шоу писал: «Совершенно ясно, что человек может насытиться как бифштексами, так и хлебом с сыром. Весь вопрос в том: более или менее высокую форму жизни создает он себе, питаясь бифштексами? Я думаю, более низкую».