Королева эльфов. Зловещее пророчество - Хеннен Бернхард - Страница 70

Пыльный дух снова хлестнул по лицу. Песок, который он нес с собой, резал кожу. Фальрах почувствовал, как старуха стала соскальзывать с его спины. Выругавшись, он перевел одну руку за спину, чтобы поддержать ее.

Холм был уже недалеко. Он оказался выше, чем думал Фальрах. Добрых шага три. Если не больше. Еще пару мгновений! Старуха за его спиной что-то крикнула, но из-за ветра он не понял ни слова. А затем стала молотить его палкой.

Неужели проклятая старая кошелка считает его беговой лошадкой?

Он запрокинул голову. Не слишком быстро. Просто хотел толкнуть ее. И тут увидел. От стены клубящейся смерти отделилась крепкая пыльная рука и потянулась к ним. На удар сердца он застыл, уставившись на нее. Это было невозможно.

Против всяких правил! Как часть стены вдруг могла стать быстрее остального?

Мадру она настигла первым. Тролля в буквальном смысле слова поглотил песок.

Потерпеть поражение так близко от каменного укрытия для Фальраха было все равно что узнать, что судьба играла с ним краплеными картами. Он стиснул зубы и опустил голову в ожидании того, что должно было произойти. Напоследок он запомнил направление, где находился вход в пещеру.

Внутренне он приготовился и думал, что готов к тому, что его накроет огромный пыльный ковер бури. Но нет!

В тот самый миг, когда буря накрыла эльфа, ему пришлось зажмуриться. И все равно глаза пекло, словно в них насыпали горячей соли. Фальрах опустил голову, но это помогло мало.

Пыль, песок и мелкая каменная крошка были повсюду. Они забивали нос и превратили и без того пересохшее горло в пустыню, отдававшую серой. Песок сыпался в уши. И это единственное, что радовало! Невообразимый рев бури превратился в глухой гул.

Ногти девочки еще глубже вонзились в его плоть. Старуха снова била его палкой, потом перестала. Быстрее он не мог.

Каждый шаг приходилось отвоевывать у ветра. Сильный удар пришелся ему в плечо. Вскоре после этого девочка вздрогнула у него на руках. Ветер был настолько силен, что нес с собой небольшие камни. И его ярость придавала им такую силу, словно ими выстрелили из арбалета. Один скользнул вдоль виска. Фальрах был уверен, что из раны течет кровь. Но ветер и песок сразу высушивали ее.

Внезапно ярость бури немного утихла. Оглушенный, Фальрах побрел дальше и вдруг ударился о препятствие. Утес! Эльф все еще не отваживался открыть глаза, истерзанные пальцы нащупали скалу. Он шел по верному пути? Когда он в последний раз видел вход в пещеру, то двигался прямо на него. Значит, он промахнулся! Неужели настолько сильно сопротивлялся ветру, что отклонился влево? Или воздушно-песчаный поток оттеснил его вправо? От ответа зависела их жизнь! Ему хотелось подбросить монету. Логичного решения не было, поэтому можно было положиться на удачу, а удача, по крайней мере в его прошлой жизни, всегда была более надежным союзником, чем разум.

Вообще-то нужно было бы позволить остальным участвовать в принятии решения. Ведь, в конце концов, речь шла не только о его жизни. Но грохот бури делал невозможными разговоры друг с другом. Поэтому эльф решил, что если сначала шевельнется девочка, то он пойдет вдоль стены влево. Если же первой шевельнется старушка, то вправо.

Он опустился на колени, слегка опершись на скалу. Почувствовал боль истерзанной плоти.

Для него, истязаемого бурей, мгновения тянулись бесконечно. Наконец девочка закашлялась. Фальрах вздохнул с облегчением. Если бы он не предоставил выбор судьбе, то сам выбрал бы сторону сердца.

Вслепую двинулся он вдоль скалы. Один шаг, два. И вдруг эльф потерял опору и упал вперед. Колени больно ударились о камень. Девочка вскрикнула.

— Значит, ты все же сумел дойти, — послышался гортанный голос Мадры.

Фальраха подняли и немного пронесли дальше. Шум стихал.

Девочка по-прежнему крепко цеплялась за него. Эльф открыл глаза. Веки и ресницы настолько сильно слиплись, что пришлось продирать их. Глаза пекло. Он почти ничего не видел.

Было слишком темно. Эльф с трудом разглядел силуэт тролля.

Они были в пещере! Похоже, она была большой. Вдоль стены прямо перед ним виднелись округлые предметы.

— Сосуды для в… — за попытку заговорить Фальрах поплатился приступом кашля.

— Да, дерьмовые сосуды для воды. Должно быть, очень старые. Несмотря на то что закрыты, все сухие. Я три разбил.

Сухие, словно заячий помет.

Тролль направился к детям, сидевшим в глубине пещеры, и принялся им что-то негромко говорить. Похоже, ребятня ему полностью доверяла.

Фальрах подавил кашель. Итак, удача изменила ему. Но он жив! Осторожно разжал руки девочки-кобольда. Как ее зовут, интересно? Он прижал ее к себе, чтобы утешить. Маленькие пальцы тут же снова вцепились в его одежду. Он принялся качать ее на руках, пока страх не отступил. Наконец малышка высвободилась из его объятий. Вытянула руку, дотронувшись кончиками пальцев до стены пещеры, и пошла туда, где сидел Мадра.

Фальрах услышал негромкое хихиканье. Затем тролль поднялся и вернулся к нему.

— Ты выглядишь так, будто лошадь пару миль тащила тебя по грязи, — объявил ему Мадра то, что эльф знал и без него.

Фальрах решил промолчать.

— Я пришел сюда до песка, — сказал Мадра. — Мои малыши там, впереди. Сбились в кучку, будто маленькие волчата.

— Почему… — В горле и во рту у Фальраха настолько пересохло, что попытка заговорить создавала такое ощущение, будто кто-то проводит по горлу острым клинком.

— Потому что они похожи на мой народ.

Фальрах не поверил ушам. Мадра был последним существом, от которого эльф ожидал веры в лживые сказки серокожих.

— Эмерелль прогнала их с родины. Безжалостно. Так же как мой народ задолго до моего рождения. Поэтому мы отняли у нее трон. Пусть почувствует, каково это — потерять родину.

Эльф был удивлен. Он знал очень мало о долгих годах, прошедших с момента его смерти до пробуждения. Он не мог себе представить, что Эмерелль наказала троллей без причины.

Но разве это та, прежняя Эмерелль, за которую он мысленно цепляется? Нельзя отрицать, что с того дня, как она ушла в пустыню, измазанная глиной, эльфийка вела себя очень странно.

Уже хотя бы потому, что показывалась перед кобольдами обнаженной! И позволяла им натирать себя глиной!

Он несколько раз пытался поговорить с любимой об этом.

Но она уходила от любого разговора. Наконец он сдался. Не будет он перед ней унижаться! Внезапно стало казаться, что Эмерелль невероятно близка к серокожим. Несмотря на то что изгнала кобольдов с родных земель.

Мадра выпрямился. Пошел ко входу и вернулся со старухой на руках. Он осторожно положил ее на пол рядом с Фальрахом.

— Она не смогла. Думаю, песок задушил ее. Видишь? Платок соскользнул со рта и с носа.

У эльфа возникло такое чувство, как будто в живот ему угодила свинцовая пуля. Нужно было лучше присматривать за старушкой! Не поэтому ли она била его палкой? У нее сполз платок и она просила его о помощи?

Фальрах сложил ей руки на груди.

— Пожалуйста, прости.

Лицо ее было обезображено. Он невольно ощупал свои лоб и щеки. Они были покрыты липким песком.

— Да, ты тоже выглядишь не так хорошо, как сегодня утром, — произнес Мадра, словно читая его мысли.

Тролль поднялся.

— Что ты собираешься делать?

— Выйду еще раз. Может, найду кого-нибудь еще…

— В такой буре ты даже пальцы на собственных ногах не найдешь!

Мадра сухо рассмеялся.

— Вот в этом вы, эльфы, всегда и не правы. Вечно судите по себе. — Он указал на детей. Среди них Фальрах разглядел колючую, как у дикобраза, прическу своей девочки. — Я отдам им свою последнюю воду. Они переживут бурю.

— Это неразумно…

Мадра только отмахнулся.

— Я ведь всего лишь тролль, могу не быть разумным. Разум для вас, для эльфов. — И с этими словами великан вышел.

Фальрах посмотрел на детей. Было бы безответственно бросать их одних! Какая чудесная отговорка, упрекнул его внутренний голос. Так ли это? Действительно ли только отговорка? Как поступил бы Олловейн?