Воины света. Меч ненависти - Хеннен Бернхард - Страница 65

Альфадас почувствовал облегчение. И в то же время испытал гордость за сына. Сравнение с кошкой понравилось ему. Такой и была Сильвина на самом деле! Элегантной, непредсказуемой, смертоносной. В ней жило что-то дикое, к чему он так и не подобрался. И часто думал, что именно эта первозданная сила, животное начало в Сильвине позвало ее обратно в леса. Она не могла иначе!

Герцог вздрогнул. Внезапно стало тихо. Смолкло ворчание усталых мужчин. Вдоль берега фьорда неслись три всадника. И, несмотря на то что Альфадас вырос при дворе Эмерелль, у него захватило дух. Казалось, три фигуры из древних саг вдруг вернулись в мир людей. Двое всадников были в безупречно белых одеждах. Они мчались на белых конях, стройных и в то же время сильных… скакунах, способных обогнать ветер. Третий ехал верхом на сером коне. Цвета его одежд — серый и бордовый.

На всех были нагрудники, сверкавшие так, словно были сделаны из золота и серебра. Ярко играл свет на шлемах. Широкие плащи трепетали на ветру за спинами, развевались плюмажи. Каждое их движение казалось величественным. Ни один человек не мог столь безупречно сидеть в седле, быть единым целым с лошадью.

Затаив дыхание, все наблюдали за тем, как загадочные всадники приближаются и направляются прямо к Альфадасу. Герцог узнал своего учителя, несмотря на то что его лицо почти полностью было скрыто шлемом с наносником и широкими нащечниками.

Все трое остановили коней почти в полутора шагах от него. Ульрик прижался к отцу.

Предводитель всадников спешился и, к всеобщему удивлению, преклонил колени перед герцогом.

— Приветствую тебя, Альфадас Мандредсон! Мой народ послал меня служить тебе. Мы должны помочь в обучении твоих воинов, чтобы повести их в Альвенмарк, когда придет время.

Поведение учителя и приемного отца было неприятно Альфадасу. Он схватил Олловейна за плечи.

— Ты не должен стоять передо мной на коленях, — негромко сказал он. — Мастер не опускается на колени перед учеником.

Эльф не ответил, но поднялся. Герцог понимал, что означал этот жест. Он должен был укрепить его положение среди людей. Все должны были видеть, что даже страшные эльфийские воины выказывают уважение полководцу Альфадасу Мандредсону.

— Рад видеть тебя, Альфадас, — негромко произнес Олловейн, пожимая ему руку. Мастер меча обернулся к эльфам. — Разреши представить, Люсилла и Ронардин.

Оба тем временем спешились и сняли шлемы. Эльфийка протянула Альфадасу руку. Увидев ее глаза, он невольно отшатнулся. Та весело улыбнулась. Очевидно, так реагировали на нее не только люди. В Люсилле было что-то неприступное, жутковатое. Ее рукопожатие было крепким и холодным. Совсем не таким, как у Ронардина. Он производил впечатление приветливого и любопытного эльфа. Он неутомимо обшаривал все вокруг взглядом, стараясь ничего не упустить в мире людей.

Альфадас рассказал эльфам, на какой стадии находится обучение. Люсилла и Ронардин и бровью не повели, когда он сообщил, что большинство мужчин — не воины и их ценность в битве, мягко говоря, сомнительна. По Олловейну же было хорошо видно, что он расстроен.

На протяжении следующих дней именно мастер меча направил все свое умение и изобретательность на то, чтобы как можно лучше обучить людей. Он заставлял фехтовать с куклами из ивовых прутьев размером с тролля и в то же время настолько легкими, что их мог поднять один-единственный человек. Он то и дело приказывал опытным воинам забираться внутрь кукол и атаковать строй пикинеров. Таким образом он хотел добиться того, чтобы один только вид тролля не деморализовал людей полностью. Не уставал Олловейн и объяснять каждому, где наиболее уязвимые места их огромных противников.

Ронардин и Люсилла наставляли около сотни более опытных воинов. И им удалось убедить почти всех снять доспехи и щиты, поскольку лучшей защитой от троллей была подвижность.

Альфадас занимался в первую очередь пикинерами. Он то и дело объяснял, как важно не считать себя неподвижной стеной из длинных копий. Воины должны были направлять свое оружие на каждого отдельного противника, чтобы ранить его как можно большим количеством наконечников. Кроме того, они должны были упирать пики в землю и крепко стоять на ногах, поскольку ни один человек в мире не мог выдержать натиск тролля. Именно в этом вопросе Альфадас рассчитывал на науку, которую получат его люди во время последней тренировки.

Вечером, когда добровольцы могли отдохнуть от напряженного дня, младшие командиры собирались вместе и получали дополнительные наставления в пиршественном зале Хоннигсвальда. Сильвина рассказывала о различных народах Альвенмарка и о том, с какими существами они встретятся совсем скоро. Люсилла и Ронардин пытались подготовить их к суровой зиме Снайвамарка и к тому, каким чудесным образом они вскоре будут защищены от холода. Они рассказывали о ледяных парусниках, коварстве ледниковых расселин, рисовали на больших столах карты Снайвамарка и граничащих с ним регионов. Также они чертили планы крепости Филанган, отмечая квартиры, предназначенные для людей, и места, которые будут защищать жители Фьордландии.

Альфадас радовался, когда удавалось поспать четыре-пять часов. Ульрик старался держаться рядом с отцом, несмотря на то что получил пони. Он жадно прислушивался ко всему, что мог узнать об Альвенмарке, иногда даже отваживаясь перебивать воинов вопросами.

До сегодняшнего дня прибывали новые добровольцы. Альфадас ничего не понимал: несмотря на все страшные истории, которые он распространял, поток отчаявшихся, готовых рискнуть всем, не прекращался. Поскольку обучить их толком было уже нельзя, новички становились лучниками или воинами с алебардами. Среди пикинеров герцог не хотел видеть никого из тех, кто не доказал свое мужество долгими часами тренировок на протяжении последних двух недель. Один-единственный человек, отбросивший оружие в первом ряду, мог открыть брешь, которая означала бы конец всего.

Наконец настал день последнего испытания. Военному ярлу Магу действительно удалось пригнать десятерых быков. Но даже он не догадывался о том, что задумал Альфадас.

В то утро было холодно. От фьорда поднималась дымка и повисала белыми бородами в лесу на ближайших склонах. С первыми лучами солнца отряд выступил. Альфадас снова стоял на скале. Ульрик держался рядом. Остальные заняли свои места на берегу. Маневры различных боевых единиц проходили в это утро на удивление хорошо. Пикинеры, алебардщики и лучники встали спиной к фьорду. На флангах Альфадас поставил по отряду из пятидесяти опытных воинов. Этими отрядами командовали Рагни и Ламби. Они должны были защищать мужчин от боковых атак.

Все внизу, на берегу, знали, что Альфадас назначил на это утро решающее испытание. После него должен был состояться пир, а на следующий день небольшое войско отправлялось в Фирнстайн. Герцог запретил зевакам болтаться на берегу. Те, кто хотел наблюдать, должны были делать это из лодки. Впервые все люди получили не тренировочное оружие.

Отряды Рагни и Ламби разделял блок из девяти сотен человек. Между воинами за последнее время наблюдалось смертельное соперничество. Рагни собрал вокруг себя всех верных королю, а Ламби — всех тех, кого привели в Хоннигсвальд в цепях. До сих пор Альфадасу удавалось использовать это соперничество и заставлять оба отряда показывать высочайшие результаты. Но отношения между воинами ухудшились настолько, что герцог опасался, что они перережут друг другу глотки, если представится возможность.

— Мужчины! — крикнул Альфадас. Дыхание белыми облачками вырывалось изо рта. — В это утро станет понятно, чему вы научились. Прошли времена, когда вы сражались против ивовых людей и мирно настроенных дубинщиков. Здесь и сейчас вы встретитесь с врагом из плоти и крови. С противником, столь же необузданным и безжалостным, как тролли. Он затаился в лесу и жаждет пролить вашу кровь. Сейчас у вас есть последняя возможность покинуть отряд.

Герцог снял с пояса обитый серебром сигнальный рог и поднял его высоко над головой. А затем указал на темный лес по ту сторону прибрежной полосы.