Во власти девантара - Хеннен Бернхард - Страница 32

— Посмотри на уши! — сказала Эмерелль.

Да, конечно, уши были слишком закругленными для обычного эльфа. Но, может быть, они со временем примут привычную форму. Что беспокоило ее больше, так это то, что Эмерелль не хотела видеть в ребенке Нурамона.

— Ты уверена, что в моем сыне не живет душа Нурамона?

— Ребенок очень похож на тебя, но его отец — не эльф.

Нороэлль решительно покачала головой. Королева ошиблась!

— Нет! Этого не может быть! Это невозможно. Той ночью ко мне приходил Нурамон.

— Все именно так, как я говорю. Послушай меня хорошенько! — Эмерелль указала на волшебницу пальцем. Никто и никогда не угрожал ей так. — Через три дня ты принесешь своего сына к моему трону! Там я решу его и твою судьбу, — с этими словами королева отвернулась и вместе со свитой покинула берег озера.

Нороэлль хотела поговорить с русалками, однако те исчезли. Она посмотрела на лужайку по ту сторону озера. Маленькие луговые феи тоже исчезли. С ней осталась только Обилее.

Подруга набросила плащ ей на плечи.

— Не обращай внимания на то, что говорят о тебе другие. У тебя есть сын.

Нороэлль вспомнила слова королевы.

— Тебе следовало держаться от меня… — У нее закружилась голова.

Обилее поддержала ее.

— Идем, я помогу тебе.

И они вместе пошли прочь.

Это должен был быть самый лучший день в ее жизни. Но теперь все разрушено. Королева напугала ее. Что она имела в виду, когда сказала, что решит ее судьбу и судьбу мальчика? Это слишком похоже на приговор. Может ли Эмерелль судить ее, не зная, что произошло ночью год назад? Кто мог зачать ребенка, если не Нурамон? Неужели к ней пришло другое дитя альвов, лишило ее воли и надругалось над ней во сне? Нороэлль посмотрела ребенку в глаза, и ей перехотелось думать об этом. Даже с такими бесформенными ушами он был красивым. Должно быть, королева ошиблась.

Впервые в жизни Нороэлль усомнилась в своей повелительнице. Эмерелль что-то скрыла. Она видела это по лицу королевы. На миг Нороэлль увидела на нем страх.

— Неужели Эмерелль отнимет у тебя ребенка? — без обиняков спросила Обилее.

Нороэлль в ужасе замерла.

— Что?

— Она напугала меня. Думаешь, она говорит правду?

Нороэлль погладила сына по щеке.

— Ты только посмотри на него! Неужели ты видишь что-то дурное в глазах этого ребенка?

Обилее не сумела сдержать улыбки.

— Нет. Он прекрасен и похож на тебя.

— Я сделаю все, что скажет королева. Только одного не допущу: чтобы этому ребенку причинили зло.

Обилее кивнула.

— Но как же ты назовешь его?

— Есть только одно имя, которое я могу дать ему. — Она нежно поцеловала малыша. — Нурамон! — прошептала эльфийка.

Покинутая долина

Нороэлль бежала с ребенком по лесу. Стояла ночь, тихий ветер гулял меж деревьев. Сын держал ее за мизинец. Он молчал, словно чувствовал присутствие воинов, которые были совсем рядом и искали их.

Вот! Молодой рыжеволосый эльфийский воин двигался прямо к ним. На нем была длинная кольчуга. Ветер трепал его серый плащ с капюшоном. Воин смотрел прямо на них. У него были красивые зеленые глаза. Он озадаченно хмурил лоб. Быть может, он чувствовал что-то, однако Нороэлль была уверена, что он не сумеет разглядеть ее сквозь слепящее заклинание. Наконец он двинулся дальше, однако лишь затем, чтобы резко повернуться, сделав всего лишь несколько шагов. Сейчас он был так близко, что мог коснуться ее, если бы вытянул руку. И тем не менее не видел. Он покачал головой и что-то пробормотал себе под нос. Затем пошел дальше.

Для Нороэлль было несложно скрыться от вооруженных эльфов. Она шла между ними, и никто ее не видел. Они могли быть хорошими воинами и даже следопытами, однако волшебниками они не были. И обмануть их было легко.

Когда Нороэлль встретилась с предводителем отряда, она остановилась и принялась изучать витязя. Как и остальные, он был одет в серый плащ с капюшоном, скрывавшим лицо, взгляду открывались лишь блестящие доспехи.

— Ты уверен, что правильно понял королеву? — спросил рыжеволосый воин. — Я просто не могу в это поверить.

Командир отряда стоял неподвижно и, казалось, ни на что не обращал внимания.

— Если бы ты видел ее гнев, то не задавал бы таких вопросов, — голос показался знакомым.

— Но почему она послала нас? Нороэлль — волшебница, каких поискать. А среди нас нет никого, кто мог бы перехитрить ее. Почему королева не дала нам в помощь волшебника?

— Наверное, потому, что не предполагала, что Нороэлль ей воспротивится. Пойдет против воли повелительницы, даже не зная, в чем заключается наша задача…

— Не знаю, смогу ли я выполнить это поручение.

— Об этом нужно было думать раньше, прежде чем клясться королеве.

— Но убить ребенка!

Нороэлль отпрянула. Она не хотела верить в то, что слышала только что своими ушами. Неужели она неправильно оценивала Эмерелль все эти годы? Она даже помыслить не могла о том, чтобы королева послала своих, чтобы убить беспомощного мальчика. Плен — вот самая крайняя мера, которая приходила в голову Нороэлль. Что же случилось, что Эмерелль отдает такие приказания? Или королева была такой всегда, а Нороэлль просто не замечала этого?

Королева не только отдала этот неслыханный приказ, но и потеряла веру в нее. Она могла бы подождать, пока Нороэлль явится вместе с ребенком в тронный зал. Так приказала волшебнице Эмерелль. И Нороэлль пришла бы, если бы королева не послала воинов в ее дом.

Одного не понимала Нороэлль: почему владычица послала только мечников? Слова командира не давали ответа. Ведь если Эмерелль не предполагала, что Нороэлль не подчинится приказу, то зачем тогда послала воинов? За этим что-то крылось. Что бы там ни было, Нороэлль знала, что нужно делать.

Никогда не отдаст она своего сына королеве и ее приспешникам. Она спрячет ребенка. Существует только одно место, где Эмерелль не сможет легко отыскать малыша: мир людей.

Нороэлль вышла из леса и медленно побрела по мягкому лугу. Она думала о Фародине и Нурамоне. С тех пор как они ушли год назад, чтобы настигнуть в мире людей бестию, жизнь ее совершенно изменилась. Один волк из всего отряда, раненый, вернулся ко двору королевы, молчаливый вестник жестокой судьбы. Вскоре после этого вернулись лошади ее возлюбленных.

Тогда Нороэлль вспомнила свой сон. Тела ее возлюбленных обнаружены не были. Те, кто искал, сообщили, что деревня сына человеческого Мандреда не тронута. Если бы она не видела сон о Нурамоне и не родила бы сына, то не поверила бы, что ее возлюбленные мертвы.

Нороэлль шла всю ночь, никем не замеченная. Когда утреннее солнце взошло над горами, она достигла одинокой долины. Она несла сына в сложенном накрест платке, крепко прижимая к себе. Все это время он вел себя спокойно и даже немного поспал.

— Ты хороший мальчик, — негромко сказала она, погладив малыша по голове.

Затем села на траву и дала ему грудь. Когда ребенок насытился, она легла рядом с ним и стала рассматривать сына. Расставание будет болезненным. Однако это была единственная возможность спасти его.

Нороэлль поднялась. Другой мир! Она перейдет границы. Хотя она знала о тропах альвов, пронизывающих три мира и связывавших их друг с другом, однако никогда еще не применяла своих познаний. Устойчивые врата, как те, через которые ушли ее возлюбленные, ей не подходили. Там Эмерелль наверняка давным-давно выставила стражу, и было бы слишком легко проследить путь, которым она пошла. В местах большой силы, как у каменного круга Атты Айкъярто, пересекались до семи невидимых троп, которые связывали друг с другом миры при помощи магических нитей. Если пройти через такие врата большой силы, то всегда попадешь в одно и то же место. Чем меньше троп альвов пересекутся, тем более непрочными будут врата в Другой мир. Если отважиться на переход через небольшую звезду альвов, то никто не сможет сказать, куда именно занесет путешественника в мире людей. А те, кто не обладал большой магической силой, могли стать жертвами времени. Нороэлль знала, что нужно быть осторожной, чтобы такое не произошло и с ней. Одна ошибка — и сделав шаг сквозь врата, можно потерять сразу сотню лет.