Во власти девантара - Хеннен Бернхард - Страница 2

Наполовину оглушенный от боли, он одной рукой зажал рану, а другой оторвал кусок своего плаща. Наскоро прикрыв рассеченную плоть, он снял с себя пояс, чтобы хоть как-то перевязать ногу.

А с поляны тем временем доносились пронзительные крики. Мандред отломал ветку и просунул ее под пояс. Затем потуже затянул кожаный ремень, чтобы он сдавливал бедро так же крепко, как обруч — бочку. От боли он едва не терял сознание.

Крики на поляне смолкли. Мандред осторожно раздвинул ветки. Его товарищи безжизненно лежали в снегу. Человек-кабан стоял, склонившись над Рагнаром, и снова и снова вонзал в его тело клыки. Секира Мандреда лежала рядом с чудовищем. Все в воине требовало немедленно броситься на чудовище, и неважно, с оружием или без. Просто бесчестно скрываться от боя! Однако вести бессмысленную борьбу было глупо. Он — ярл, он в ответе за деревню. Поэтому он должен предупредить тех, кто еще жив!

Однако он не мог просто вернуться в Фирнстайн. Его след приведет чудовище прямо в селение. Нужно отыскать другой путь.

Дюйм за дюймом отступал назад Мандред, выбираясь из кустов. Каждый раз, когда ветки хрустели, у него замирало сердце. Однако чудовище не обращало на него внимания. Оно сидело на поляне и наслаждалось жуткой трапезой.

Выбравшись из орешника, Мандред отважился наполовину выпрямиться. Тут же ногу пронзила колющая боль. Он ощупал обрывок шерстяной ткани. На ней образовывалась ледяная корочка. Сколько времени он сумеет продержаться на морозе?

Хромая, ярл проковылял до опушки. Посмотрел на отвесный утес, темная вершина которого возвышалась высоко над фьордом. Там, наверху, находился древний каменный круг. И совсем рядом — поленница для сигнального костра. Если он сможет разжечь костер, то люди будут предупреждены. Однако туда, наверх, подниматься больше, чем две мили…

Мандред старался держаться края леса, однако продвигался по снегу очень медленно. Устало глядел на белоснежное покрывало, мягко укрывавшее тыльную сторону утеса. Там почти негде было укрыться, и широкий след, который оставит он в снегу, не заметить будет просто невозможно.

Он устало прислонился к стволу старой липы и попытался собраться с силами. И почему только он не поверил словам старика! Его воины обнаружили беднягу как-то утром перед деревянным палисадом, ограждавшим деревню. Холод едва не лишил несчастного жизни. В бреду он рассказывал о кабане, который ходит на двух ногах. О чудовище, которое пришло с севера, с гор, чтобы нести деревням Фьордландии смерть и разрушение. Людоед! Если бы старик говорил о троллях, вышедших из глубин гор, о злобных кобольдах, красивших свои шерстяные шапки в крови убитых врагов, или об эльфийской охоте с белыми волками, Мандред бы поверил. Но кабан, который ходит на двух ногах и ест людей… Никто и никогда прежде не слышал о таком существе! Они списали речи старика на горячечный бред.

А потом настала ночь зимнего солнцестояния. Чужак на смертном одре позвал Мандреда. Он не успокаивался, пока ярл не пообещал наконец искать следы чудовища и предупредить другие деревни на берегу фьорда. Мандред не верил, но он был человеком чести, серьезно относившимся к своим клятвам. Поэтому он пошел в лес…

И почему только они были настолько неосторожны!

Мандред глубоко вздохнул, а затем, хромая, вышел на открытое, занесенное снегом пространство. Левую ногу он почти не чувствовал. По крайней мере, одно было хорошо в холоде — он перестал ощущать боль. Однако омертвевшая нога затрудняла путь. Он то и дело спотыкался. То ползком, то снова на двух ногах пробирался он вперед. Человека-кабана по-прежнему не было ни слышно, ни видно. Интересно, покончил ли он со своим пиршеством?

Наконец ярл добрался до широкой осыпи. Прошлой осенью здесь был камнепад. Обломки скалы были погребены под толстым слоем снега. Дыхание Мандреда стало порывистым. Оно образовывало густые белые облачка пара, инеем оседавшие на его бороде. Проклятый холод!

Ярлу вспомнилось прошлое лето. Иногда они приходили сюда с Фрейей. Лежали на траве и смотрели на звездное небо. Он хвастал своими приключениями на охоте и тем, как сопровождал короля Хорсу Крепкощита в походах на побережье Фаргона. Фрейя терпеливо выслушивала его и иногда слегка поддразнивала, когда он слишком уж приукрашал свои подвиги. Язычок у нее мог быть острым, как нож! Но целовала она как… Нет, не думать об этом! Он судорожно сглотнул. Скоро он станет отцом. Но ему никогда не увидеть своего ребенка. Интересно, это будет мальчик?

Мандред прислонился к большому камню, чтобы передохнуть. Полпути он одолел. Взгляд его скользнул назад, к опушке леса. Зеленое колдовское сияние не могло пронизать темноту леса, но здесь, на склоне горы, все было видно так же отчетливо, как в ясную ночь полнолуния.

Ярл всегда любил ночи, подобные этой, хотя жутковатый небесный пожар пугал большинство людей в северных землях. Казалось, по небу тянутся огромные знамена, созданные из сверкающего звездного света.

Некоторые говорили, что в этом свете прячутся эльфы, когда ночью скачут на охоту по ясному от мороза небу. Мандред улыбнулся. Фрейе нравились такие мысли. Она любила сидеть зимними вечерами у очага и слушать истории; истории о троллях из далеких гор и об эльфах, сердца которых холодны, как зимние звезды.

Движение на опушке отвлекло Мандреда от размышлений. Человек-кабан! Итак, бестия все-таки решила преследовать его. Ну, хорошо. С каждым шагом вверх по утесу он уводит его дальше от деревни. Нужно только продержаться… Пусть себе раздирает ему грудь и пожирает сердце, лишь бы только удалось разжечь сигнальный костер!

Мандред оттолкнулся от скалы и зашатался. Ноги! Они… они были на месте, но он перестал их чувствовать. Нельзя было останавливаться! Какой же он глупец… Каждый ребенок знает, что отдых на таком морозе может означать только одно — смерть!

Мандред в отчаянии поглядел вниз. Замерзшие конечности — теперь они не предупредят, если под ними сдвинется осыпь. Они стали предателями, переметнулись на сторону врага, который хотел помешать ему зажечь сигнальный огонь!

Ярл рассмеялся. Однако смех его вышел безрадостным. Его ноги — перебежчики. Какая чушь! Похоже, он понемногу сходит с ума. Его ноги — просто мертвая плоть, точно так же, как скоро весь он станет мертвой плотью. Он в ярости пнул большой обломок скалы. Ничего! Словно и нет никаких ног. Но идти он по-прежнему мог! Это просто вопрос силы воли. Нужно только внимательно смотреть, куда ступаешь.

Он обеспокоенно оглянулся. Человек-кабан вышел на заснеженный участок. Казалось, он не торопится. Неужели знает, что наверх, к утесу, ведет только эта дорога? Теперь Мандреду от него не уйти. Впрочем, он и не собирался. Если только он сумеет разжечь огонь, то все остальное будет уже неважно!

Внезапный звук заставил его вздрогнуть. Бестия издала гортанный рык. Мандреду показалось, что чудовище смотрит прямо ему в глаза. Конечно, с такого расстояния это было невозможно, однако… Что-то коснулось его сердца, похожее на холодное дуновение ветра.

Ярл ускорил шаг. Нужно сохранить преимущество! Чтобы разжечь костер, ему понадобится некоторое время. Дыхание вырывалось со свистом. Выдыхая, он слышал негромкий перезвон, как у сосулек, колышущихся на вершине высокой ели, только нежнее. Поцелуй ледяной феи! Ему вспомнилась сказка, которую рассказывают детям. Говорили, что ледяная фея невидима, и в ночи, когда холодно настолько, что замерзает даже свет звезд, она бродит по Фьордландии. Если она где-то близко, то облачка дыхания исчезают, а в воздухе слышится негромкий звон. Если же она подберется вплотную и ее губы коснутся лица путешественника, то поцелуй ее принесет смерть. Может быть, в этом причина того, что человек-кабан не отваживается подойти ближе?

Мандред снова оглянулся. Казалось, чудовищу совсем нетрудно двигаться по глубокому снегу. В принципе, оно должно было догнать его гораздо быстрее. Почему же оно играет с ним, словно кошка с мышью?

Мандред поскользнулся; сильно ударился головой об обломок скалы, однако боли не почувствовал. Провел рукавицей по лбу. С нее закапала темная кровь. Голова закружилась. Этого не должно было случиться! Он затравленно оглянулся. Человек-кабан остановился, запрокинул голову и смотрел вверх, на него.