Рука Москвы - Таманцев Андрей "Виктор Левашов" - Страница 9

— А кто они такие?

— Они — никто, — резко ответил Нифонтов. — В этом их главная ценность для нас. И главная защита — для них. Мы используем их только тогда, когда не можем задействовать официальные силовые структуры. Вы их расшифровали. И лишили единственного прикрытия.

— Вы сгущаете краски, генерал, — возразил Олег Иванович. — Генрих Вайно, как вы сами могли судить по его реакции, и мысли не допускает, что они профессионалы, отправленные на задание.

— Только потому, что он, возможно, тоже учился в Гармиш-Партенкирхене, — парировал Нифонтов. — А Юрген Янсен допускает. Более того — он абсолютно в этом уверен. Потому что он бывший полковник КГБ и закончил академию КГБ. А там очень хорошо учили анализировать информацию и делать выводы из самых невинных сведений. Почему, по-вашему, Янсен заплатил им бешеные деньги и тем самым привязал к Томасу Ребане? Да потому что он понял, кто они такие!

— Виноват, — признал Олег Иванович, рассудив, что не стоит обострять отношения. — Чего вы хотите от меня? Чтобы я принес извинения? Приношу.

— Я-то ваши извинения приму. А вот примут ли их жены этих ребят, если по вашей милости станут вдовами?

— Генерал, я по-прежнему не понимаю, почему вы видите все в таких мрачных тонах.

— Вы это поймете, когда их арестуют, навесят на них нападение на воинскую часть, взрыв на съемочной площадке и даже убийство Томаса Ребане, если в нем возникнет необходимость — а она может возникнуть. И еще Бог знает что. И все это будет — рука Москвы! И нам останется либо признать, что это наши люди. Либо отречься от них. Что мы и сделаем.

Нифонтов помолчал и перешел на официальный тон:

— Прошу немедленно дать нашему послу в Таллине и эстонской резидентуре следующие указания. Нужно предпринять все, чтобы похороны эсэсовца, если они состоятся, прошли без единой акции со стороны русскоязычного населения, которая могла быть расценена как провокационная. На это должны быть сориентированы и все пророссийские партии и общественные организации. Это единственный способ нейтрализовать планы национал-патриотов. И единственная возможность помочь нашим людям.

— Вы имеете в виду команду Пастухова?

— Я имею в виду русских в Прибалтике.

— Я дам эти указания. Сегодня же. Не будем ссориться, генерал, — примирительно произнес Олег Иванович. — Не время. Мы с вами в одной команде. В трудные времена команда должна быть одним целым. А сейчас трудные времена.

— Вы ошибаетесь, — возразил Нифонтов. — Вы в команде президента Ельцина. А я в команде президента России.

— Даже если президентом станет Зюганов? — с иронией поинтересовался Олег Иванович, с облегчением ощущая, что разговор перешел в ту область, где он чувствовал себя в своей стихии.

— Знаете, в чем главное достижение российской демократии?

— Знаю. В свободе слова.

— Нет. В том, что сегодня не нужно быть героем, чтобы сказать «нет». Даже самому президенту. Разрешите идти?

— Не смею задерживать.

Нифонтов вышел. Олег Иванович проводил его хмурым взглядом, походил по кабинету и остановился у окна.

Разговор с начальником УПСМ оставил очень тревожное ощущение. Олег Иванович чувствовал себя, как начинающий автолюбитель, перед которым открыли внутренность двигателя и ткнули носом, чтобы показать, какая сложная механика заставляет автомобиль ехать. Но он и не обязан разбираться в этой механике. Его дело выбирать для автомобиля маршрут.

Встревожило другое: эстонская карта. А если бы эта провокация удалась и Эстония оказалась в НАТО? Как этому помешать? Объявить войну? Но кто же на это пойдет? Значит, и тут утереться? Это и стало бы последним ударом, который разрушит оболочку власти.

Нет ли здесь руки Примуса?

Почему МИД России не проинформировал президента об угрожающих тенденциях развития ситуации в Эстонии? Не просчитали? Но в МИДе работают аналитики не слабее, чем в УПСМ, а российская политическая разведка всегда считалась одной из лучших в мире. Сделали вид, что ничего не заметили?

Из плотного ряда машин, припаркованных на площадке перед президентской администрацией, выскользнула темно-синяя «Ауди» начальника УПСМ и влилась в автомобильный поток.

Хорошо быть военным. Вариант «А». Вариант «Б». «Разрешите идти?»

И вдруг Олег Иванович понял, что он нашел решение. Сам того не подозревая, генерал-лейтенант Нифонтов подсказал ему ту нестандартную политическую комбинацию, которая перевернет ситуацию и заставит тайную дипломатию Примуса работать против него самого. Против него будет работать все. В том числе и контекст Югославии.

Это решение было — вариант «Б». Ввод в Эстонию российских миротворческих сил.

Оккупация? Нет, господа. Нас вынудили к этому шагу. У России достаточно доказательств, что готовилась крупномасштабная политическая провокация. Мы готовы предъявить их всему миру.

Агрессия? Нет и еще раз нет! Агрессия — это планы НАТО подвергнуть варварским бомбардировкам мирные югославские города. Ввод в Эстонию российский миротворческих сил — вынужденная превентивная мера, направленная на защиту русских в Прибалтике. Их жизней. Их гражданских прав. Их чести и национального достоинства.

Этим актом мы заявляем: отныне любой русский, где бы он ни жил, находится под защитой великой России. На страже интересов русских стоит вся мощь Российского государства. Мы никому не позволим безнаказанно притеснять наших соотечественников.

Никому. Никогда.

Отныне и навсегда.

Бляди!

Да, вариант «Б».

И где после этого окажутся все эти Примусы, Зюгановы и Лужковы?

В отвале!

Это была идея, с которой можно идти к Шефу.

Примет он ее? Или не примет?

Может принять.

«Человек, который развалил Советский Союз, чтобы захватить власть, и расстрелял парламент, чтобы ее удержать, не остановится ни перед чем…»

Да, может.

Но к президенту идут не с голыми идеями. План должен быть проработан до мелочей. И первое, что нужно сделать: вывести из дела УПСМ и команду Пастухова. Генерал-лейтенант Нифонтов — не союзник. К сожалению. Но это факт. А команда Пастухова — его люди.

Олег Иванович взял трубку телефона правительственной связи и набрал номер второго секретаря посольства России в Эстонии, который на самом деле был руководителем эстонской резидентуры ФСБ. Дожидаясь соединения, попытался представить, о чем сейчас в бывшей графской библиотеке старинного дворянского особняка генерал-лейтенант Нифонтов говорит со своим заместителем, начальником оперативного отдела УПСМ генерал-майором Голубковым.

Представил: стоит мат-перемат.

Это хорошо. Очень хорошо. Это как раз то, что нужно.

В трубке щелкнуло. Олег Иванович сказал:

— Нужно встретиться. Очень срочно.

В бывшей графской библиотеке старинного дворянского особняка в центре Москвы, на фасаде которого красовалась никому ничего не говорящая вывеска «Информационно-аналитическое агентство „Контур“», а возле чугунных, старинного литья ворот прохаживались двое молодых людей в одинаковых серых плащах, генерал-майор Константин Дмитриевич Голубков стоял на пороге небольшой комнаты, примыкавшей к библиотеке, сунув руки в карманы мешковатого пиджака, и ждал, когда генерал-лейтенант Нифонтов сменит мундир на штатский костюм.

— Откуда пошла эта традиция — являться к начальству в форме? — поинтересовался он, глядя, как Нифонтов умелыми движениями повязывает перед зеркалом галстук.

— Понятия не имею. Вероятно, считают, что с человеком в форме разговаривать проще. Штатский может послать. Или начать мямлить. А военному что остается? Только одно: «Слушаюсь». И щелкнуть каблуками.

— Ты щелкнул?