Рука Москвы - Таманцев Андрей "Виктор Левашов" - Страница 4

Такие же, как у вас. Сколько раз мы уже просыпались в другой стране?

Нифонтов говорил в своей обычной манере — с легкой иронией, но словно бы неохотно, как бы тяготясь самой необходимостью говорить. Олег Иванович хотел спросить, что за проблемы омрачают его чело, но решил не выходить за рамки строго официальных отношений, которые между ними установились. Захочет — сам скажет.

Он вернулся к тексту.

Олег Иванович насторожился. Вайно. У его эстонского знакомца была такая же фамилия. Впрочем, «Вайно» у эстонцев — как «Ивановых» у русских.

Он? Или не он? По уровню разговора — он. Генрих Вайно всегда был серьезной фигурой во властных структурах. Какое-то время работал в Москве в орготделе ЦК КПСС и имел все шансы стать секретарем эстонского ЦК, если бы не эта история с его дочерью-наркоманкой, которая связалась с диссидентами и даже предприняла попытку самосожжения перед таллинской ратушей в знак протеста против судебного процесса над большой группой молодых эстонских националистов. Это было в конце 80-х, в самый разгар перестройки. Весенние заморозки, прибившие слишком нетерпеливые всходы.

Но в конечном итоге эта история пошла ему на пользу — позволила вернуться во власть после того, как Эстония стала независимой. Сейчас он занимал в правительстве скромную должность начальника секретариата, но на самом деле был одной из самых влиятельных теневых фигур в республике. И в свои шестьдесят лет еще имел солидный политический ресурс.

Олег Иванович развернул кресло и вопросительно взглянул на Нифонтова, который медленно ходил по ковровой дорожке вдоль стола для совещаний:

— Что это такое, генерал?

— Эта запись сделана в ночь с 24-го на 25-е февраля под Таллином на базе отдыха Национально-патриотического союза. В разговоре участвуют трое. Один из них — Генрих Вайно, начальник секретариата кабинета министров Эстонии.

Все-таки он. Генрих Вайно. Да, он.

— Вы его знаете? — спросил Нифонтов.

— Я знаком с ним еще с советских времен.

— Второй участник разговора — генерал-лейтенант Йоханнес Кейт, командующий Силами обороны Эстонии, — продолжал Нифонтов. — Третий — Юрген Янсен, оргсекретарь и член политсовета Национально-патриотического союза. Формально второй человек в союзе, а по влиянию первый. Самый перспективный деятель у национал-патриотов. И самый амбициозный.

— Заметьте, генерал: я даже не спрашиваю, каким образом вы получили эту запись, — с усмешкой проговорил Олег Иванович, желая этой бесхитростной шуткой разрядить какое-то странное напряжение этого разговора.

Но Нифонтов не отозвался на шутку.

— Ее прислал руководитель эстонской резидентуры ФСБ.

Олег Иванович нажал клавишу «Page Down».

— Теперь вы поняли, что это такое? — спросил Нифонтов, глядя на монитор из-за спины куратора.

— Заговор. Эти документы на право собственности — они всплыли?

— Да.

— Каким образом?

— Они оказались у одного старого гэбиста. Как они попали к нему, неизвестно. Возможно, нашел после войны, когда разбирали архивы, и сохранил. Он предложил Томасу Ребане купить их. За пятьдесят тысяч долларов. Тот купил.

— Что они собой представляют?

— Семьдесят шесть купчих. Вся собственность приобретена незадолго до установления в Эстонии советской власти. Все зажиточные люди поспешно уезжали, распродавали недвижимость по бросовым ценам. Ребане скупал. Сейчас его наследство оценивается в сумму от тридцати до пятидесяти миллионов долларов. Возможно — больше. Это зависит от конъюнктуры. На его земле действительно построены целые микрорайоны с преобладанием русскоязычного населения. Не только в Таллине, но и в других городах.

— А ведь это, генерал, и в самом деле бомба, — оценил куратор.

— И очень мощная.

— Кто такой этот Томас Ребане?

— Студент-недоучка. Тридцать три года. Метр восемьдесят, худой, блондин. Кличка Фитиль. В прошлом — мелкий фарцовщик и ломщик чеков. В советские времена отсидел шесть месяцев за мошенничество. В ноябре девяностого года попался в Ленинграде за те же дела — обувал финнов. Получил бы года три, но тут Эстония вышла из состава СССР, дело закрыли, а его выслали на родину.