Марфа-посадница или Плач по Великому Новгороду - Левашов Виктор Владимирович - Страница 11

БРАДАТЫЙ. «Мы, великий князь московский Иоанн Третий Васильевич, государь всея Руси, объявляем вам, граждане новугородские, волю свою…»

Не увиденнае никем, присутствующая на этом последнем вече не плотью, но воображением граждан и страстным стремлением своим быть с ними в этой роковой час, появляется Марфа. Она в черном, с оковами на руках.

БРАДАТЫЙ. «Милость нашу возращаем мы Великому Новограду, отчине нашей, за то, что вы, граждане новогородские, вняли гласу благоразумия, по доброй воле отверзли врата ваши и умолили нас стать государем вашим…»

МАРФА. Несчастный град!

БРАДАТЫЙ. «В утверждении власти своей, являя милость свою, берем мы не все земли ваши, но токмо половину. Половину вотчин боярских и иных, половину волостей архиепископских и монастырских, а хлебопашец буде отдавать в казну семь гривен с обжи, тако ж купец и ремесленник всяк со своего промысла и ремесла…»

КУПЕЦ (бывший истцом на суде Иоанна). Помилуй, государь! Вели уж сразу в петлю!

ИОАНН. Се отчего?

БРАДАТЫЙ. Ученые мужи со тщанием ту дань исчислили.

ИОАНН. Учены с лишком! Пусть будет с обжи… шесть.

МАРФА. Сколь щедр! Вопите ж: «Да славен будь, кормилец и радетель!»

БРАДАТЫЙ. Не внемлю ничего.

КУПЕЦ. Будь славен, Иоанн, наш благодетель!

БРАДАТЫЙ. Вот так!

МАРФА. Несчастные рабы!

БРАДАТЫЙ (продолжает читать). «С сего дня посаднику новугородскому не быти, вечу не быти. А колокол вечевой, возбудитель мятежа, да будет низринут и отослан в Москву. Власть же государеву нашу отправлять станут наместники наши, наши тиуны и иные чиновники, кои ставлены будут в Москве нашим согласием…» И вновь не внемлю!

КУПЕЦ. Будь славен государь наш Иоанн!

МАРФА. И все?

БРАДАТЫЙ. И это все?

КУПЕЦ (истошно). Да славится премудрый Иоанн, рачителен и благ в своих деяньях, наш государь отныне и навек!

БРАДАТЫЙ. «В награду за верность вашу жалуем вас гражданами Руси великой и обещаем суд наш по чести. Тако же милостиво намерены мы объять покровительством нашим и ставленников наших все хлебопашества, ловли, торговлю нашу и заморскую и всяческие ремесла. И расцветут нивы новогородские небывало…»

МАРФА. Овсюгом.

БРАДАТЫЙ. «Преумножится стократ против прежнего торговля…»

МАРФА. И станет купец новогородский прятать товар под прилавком, и под страхом кары не являть его напоказ.

БРАДАТЫЙ. «Гости заморские, мир приветствуя, приидут к нам многими толпами…»

МАРФА. И будут, дико озираясь, с изумлением взирать на мерзость и запустение.

БРАДАТЫЙ. «С тем мы, государь всея Руси, повелеваем вам крест целовать на верность нам, а государь креста не целует».

ИОАНН (торжественно поднимаясь). Аминь!

МАРФА. Господи, прости и помилуй отчизну мою и люди ея!.. (Исчезает.)

Словно во внезапном безумии, Звонарь вдруг истошно заколотил в вечевой колокол. По знаку Холмского взбежавший на звонницу стражник рубанул секирой по тяжам, с грохотом низвергнулся на площадь колокол. А следом за ним, осенив себя крестом, кинулся с высоты наземь и сам Звонарь.

БРАДАТЫЙ. Славьте же Иоанна, государя своего!

Молчание.

ХОЛМСКИЙ. Славьте Иоанна, государя вашего и всея Руси!

ОТРОК. «Но молче люд новогородский, в ужасе прозря беды грядеши. И скорбие, яко гроб, в сердцах воцаряшеся…»

БРАДАТЫЙ. Палач!

ПАЛАЧ. Внемлю. (Обходя Отрока и оценивающе его разглядывая. Сыну). Как мыслишь приступить?

СЫН. На дыбу, отче?

ПАЛАЦ. На дыбу! Учу-учу!.. Которые пишут, те народ тонкий. Иной с виду – тьфу! Но виду доверять не моги. На дыбу сразу вздев, надежду его отринув, иного лишь распалишь – на костер своими ногами взойдет! Писателя надежи нельзя лишать. И к дыбе лишь подвесть, указать, како и он вздет будет. Инструментом поиграть… Яви!

Сын демонстрирует орудия палаческого ремесла.

ПАЛАЧ. Это вот – чтоб ноздри рвать… А это – длани крушить… А это… (Всмотревшись в помертвевшее лицо Отрока, Брадатому). Готов, боярин!

БРАДАТЫЙ. Да славится в веках Иоанн, государь всея земля русской!

Народ безмолвствует.

ОТРОК. «И возликоваше народы, и вознесе здравницы во славу милостивого государя своего…»

ПАЛАЧ (сыну). Вот. А ты сразу – на дыбу!..

ИОАНН. Целуйте ж крест!

Палач с сыном выносят вперед крест для народного целования.

ОТРОК. На том заканчивается особенная история Новгорода. Боярыня Марфа, посадница новугородская, отдала Богу несмиренную дшу свою по дороге в Москву. Имя внука его, последнего из Борецких, рассеялось в миру, как пыль по ветру…

Выходит вперед, к кресту, и опускается на колени.

ОТРОК. Господи Иисусе Христе, сыне Божий! Прими в сердце свое мольбу нашу, снизойди взором к земле русской, к народу моему, познавшему, как и Ты, все горе и муки земные, не отвергшему, как и Ты, чашу неминучую, исполненную злой желчью, пронесшему, как и Ты, крест свой на Голгофу свою! Снизойди не по делам нашим, а по милосердию своему к несчастному народу русскому, отвергшему Тебя и все заповеди Твои, распявшему Тебя на стогнах своих. Господи, помоги нам! Ниспошли в сердца наши, окаменевшие от злобы и лжи, от морей крови во все века истории нашей, милосердие и надежду. Спаси и помилуй забывший Тебя народ русский. И да возвратится к нам свет мудрости и доброты, как возвращаются в пропитую память нашу слова молитвы к Тебе: «Отче наш… хлеб наш насущный… дажь нам днесь… Да святится имя Твое… Да пребудет Царствие Твое… ныне и присно, и во веки веков…» Аминь!

1989 г.