Карл Великий - Левандовский Анатолий Петрович - Страница 8

Несмотря на все политические амбиции и дипломатические хитрости, Пипину Короткому в своем представлении о государстве не удалось подняться над уровнем предшественников: подобно королям-Меровингам он смотрел на Франкское королевство как на свою частную собственность и незадолго до смерти разделил его, более или менее поровну, между двумя сыновьями. Карл получил часть, простирающуюся огромным полумесяцем от Аквитании до Тюрингии, вдоль морского побережья, среднего течения Рейна и Майна. Младшему, Карломану, досталась более компактная территория, заключенная внутри этого полумесяца, охватывающая бассейн Роны и верхние течения Луары, Сены, Мааса и Рейна.

9 октября того же года Карл в Нойоне, а Карломан в Суассоне были торжественно провозглашены королями франков. Однако между ними не существовало ни любви, ни согласия, и их отношения практически сразу же приняли характер, угрожающий спокойствию государства. Враги не замедлили использовать ситуацию. В то время как на юге вновь подняли голову только что покоренные аквитанцы, дикие племена бриттов и саксов грозили вторжениями с запада и севера, а на юго-востоке складывалась мощная коалиция, ставившая под вопрос былой международный престиж Франкского государства. Главной фигурой на шахматной доске западно-европейской политики становился король лангобардов Дезидерий.

Пестрой и запутанной была политическая география Апеннинского полуострова в эти годы, разные политические интересы и претензии сталкивались на его территории. Северную и частично Среднюю Италию занимало сильное королевство лангобардов. В него вклинивались владения, утвержденные «дарением Пипина» за папами: извилистая фигура вдоль обоих побережий с городами Римом и Равенной. Южнее располагались два больших лангобардских герцогства — Сполето и Беневент; последнее по размерам и притязаниям мало отличалось от королевства. Наконец, самой южной оконечностью полуострова, а также рядом вкраплений на его западном побережье и островом Сицилией по-прежнему владели византийские императоры.

Король Дезидерий, располагавший огромными средствами и внушительной армией, давно мечтал о том, чтобы объединить всю Италию под своей властью. Он нарушил договор, некогда заключенный с Пипином, и всячески утеснял папу. Дезидерий пытался привязать к себе лангобардские герцогства юга и выдал одну из своих дочерей за могущественного герцога Беневентского. Вторую дочь он сосватал Тассилону, герцогу Баварскому. Это был весьма ловкий политический ход.

Со времени короля Пипина Бавария считалась страной, входившей в состав Франкского государства. Но если так полагали франкские монархи, то совсем иного мнения придерживался герцог Баварский. Хотя этот могущественный сеньор и давал неоднократно вассальную присягу Пипину, сам он смотрел на свои клятвы как на пустую формальность. В Баварии издавна были свои законы, свои генеральные сеймы и синоды, а документы, выходившие из герцогской канцелярии, датировались годами правления Тассилона. Окруженный в своей столице Регенсбурге блестящим двором, герцог управлял страной как независимый государь. Союз и матримониальное родство с лангобардским королем еще более укрепляли герцогскую власть: его сын Теодон, посланный в Рим, по требованию Дезидерия был крещен папой с церемониями, подобающими королю. Баваро-лангобардская коалиция не просто ослабляла Франкское государство. Она угрожала его существованию.

Как реагировал на все это юный Карл? Просматривая события первых трех лет его царствования, нельзя отделаться от чувства недоумения. Кажется, он далеко не сразу сориентировался в общей политической обстановке. Почти все это время Карл скитался по своим многочисленным поместьям, охотился, отдыхал, давал вклады монастырям. Небезынтересно отметить, что будущий неутомимый воитель, позднее вдоль и поперек исколесивший Европу, более полугода подряд просидел в одном месте — на вилле в Валансьенне.

Впрочем, один самостоятельный поступок Карл в эти годы все же совершил, но то был, по существу, не более чем заключительный акт прошедшего царствования.

Хотя покорение Аквитании, стоившее Пипину таких колоссальных трудов, казалось завершенным, кое-где огонь еще продолжал тлеть под пеплом, и достаточно было известия о смерти грозного завоевателя, чтобы в начале 769 года в западной части покоренной страны вновь вспыхнуло пламя освободительной борьбы, возглавленной местным вождем Гунальдом. Карл отреагировал немедля. Симптоматично, однако, что поначалу он не рассчитывал на свои силы; он собирался привлечь к походу брата, и только после категорического отказа Карломана двинул армию в мятежную область. Подавление восстания оказалось неожиданно легким. Герцог Гасконский, на поддержку которого надеялся Гунальд, выдал его вместе с семьей Карлу, сам изъявив при этом покорность. Этим «Аквитанская война» и закончилась. Характерно, что во время этого похода Карл посетил многие аквитанские аббатства и храмы, стремясь наладить добрые отношения с местным духовенством. И не менее характерно, что перед своим возвращением король утвердил в Аквитании власть своих графов, не встретив ни малейшего сопротивления. Все это лишний раз доказывает, что юный государь отнюдь не вспахивал здесь целину, а лишь укреплял то, что было создано при его отце.

Нельзя, правда, забывать, что Карл был еще довольно молод и весьма неопытен. Привыкший ранее на все смотреть из-за спины сурового отца, теперь он всецело поддался влиянию матери. Вдовствующая королева Бертрада была женщиной властной и честолюбивой. При жизни Пипина она длительное время находилась с ним в серьезной размолвке, что едва не стало причиной развода супругов. Теперь она стремилась взять реванш.

Прежде всего королева постаралась примирить сыновей. Затем, летом 770 года, она предприняла путешествие в Италию, побывав по дороге и в Баварии. Она виделась с Тассилоном, получила благословение папы и вела длительные переговоры с Дезидерием. В результате Бертрада возвращалась во Франкское государство, везя с собой младшую дочь лангобардского короля Дезидерату. Несмотря на то, что Карл был уже женат и даже имел сына, мать заставила его отвергнуть свою супругу Гимильтруду и жениться на Дезидерате. Свадьба была торжественно отпразднована в Майнце на Рождество 770 года.

Чего же добивалась вдовствующая королева? В первую очередь — укрепления своей власти. Она стремилась поднять свой авторитет за счет всеобщего умиротворения. Бертрада мечтала объединить братьев, установить добрососедские отношения с Тассилоном, ликвидировать соперничество между папой и Дезидерием в Италии и сделать последнюю постоянной союзницей Франкского государства. Одним словом, установить мифический «Pax Romana et pax Christi»[1] на Западе. Потребовалось менее года, чтобы эта хитроумная политика оказалась перед лицом полного краха.

Дезидерий сориентировался мгновенно. Видя, что с севера отныне ему никто не угрожает, он резко усилил натиск на папу и стал отбирать у него область за областью. Стефан III вначале забрасывал письмами обоих франкских государей, рассчитывая, что те, по примеру своего отца, придут на помощь Риму. Когда же стало ясно, что этого ему не дождаться, папа отдался на милость Дезидерия. Франкская держава теряла свои позиции в Италии. Между тем Карломан направил своих уполномоченных к папе. Он решил вести самостоятельную игру, а заодно… Заодно подставить ножку старшему брату…

Умиротворение не удалось.

И тут что-то произошло вдруг с Карлом. Точно пелена спала с его глаз. Он понял, какую совершил ошибку, поддавшись уговорам Бертрады и слушая по ее подсказке лживые заверения Дезидерия. Уж если Стефан III изменил традиционному союзу с франками и стал петь осанну Лангобарду, то не было ли здесь доли вины и его, Карла, пренебрегшего прежними папскими предостережениями и пошедшего на брак с дочерью общего врага? Для раздумий времени не оставалось. И решение короля оказалось безоговорочным и радикальным. Словно тугая пружина, мгновенно распрямившись, выбросила запас его неизбывной энергии. Нерешительность покинула его, уступив место быстрым и целенаправленным действиям.