Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу


Заря

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Заря - "Арин" - Страница 16


16
Изменить размер шрифта:

Сначала была лекция длительностью в час. Потом одна практика на два часа. Снова лекция (всегда по другому предмету). Отдых. Еще две лекции и еще одна практика. И такой распорядок повторялся изо дня в день.

Закончив обед, я подавила желание еще раз проведать подругу и решила в кой-то веки сходить в малую библиотеку. Она отличалась от главной тем, что посещать её можно было с самого начала обучения. Да и хранившиеся там книги к алхимии (извиняюсь, целительству) не имели никакого отношения.

Малая библиотека содержала в себе огромную коллекцию художественных книг: баллады менестрелей и летописи историков, книги об оружии и эльфийские фолианты об искусстве с красочными картинками. Чего там только не было. Даже был (хохотала до слез, когда нашла) якобы дневник сумасшедшего дракона, чье, скорее всего, сумасшествие заключалось именно в желании вести записи (драконы, всем известно, обладали абсолютной памятью, и книги им были не нужны). И, к слову, если главную библиотеку большинство посещало только по большой надобности, то в малую ходили все без исключения — что, кстати, очень поощрялось мастерами. Ведь целитель не только лечит раны и делает перевязки, часто приходиться оказывать и психологическую помощь: успокоить человека, рассказать ребенку сказку, чтобы легче было заснуть, когда приходилось оставлять его в комнатах для тяжело больных. И многое другое. Да и нельзя же зубрить только классификацию минералов, надо и душу развивать (а я-то раньше удивлялась: откуда Орнет знает стихи древних менестрелей, которые так любит слушать моя мама; к слову, поет он тоже замечательно).

Сейчас там находилось совсем немного людей: человек двадцать не больше. Среди стеллажей забитых фолиантами они выглядели, как часть интерьера: незаметные серые пятна рядом со шкафами из красного дерева и книгами, которые, под час, были настоящими произведениями искусства.

Я неспешно прошлась вдоль полок — брать ничего нового что-то не хотелось: все равно скоро прибежит Ната, а потом мучайся, пытаясь найти время, чтобы прочитать: любопытство замучает не хуже палача в камере пыток. Взять уже прочитанное? Скучно. На тексты у меня память хорошая: только возьмешь в руки книгу — тут же вспоминаешь, что там произошло до самых мелочей.

И тут под руку попался старый фолиант с эльфийскими картинками и гравюрами. Настолько древний, что страницы его не были растеряны только из-за выработанных у целителей аккуратности и уважения к книгам. Она и раньше попадалась мне, но картины — не слова — заучить нельзя, и поэтому мой выбор пал на неё. Да чего уж там — эта книга была одной из моих любимых, я могла часами сидеть и рассматривать пожелтевшие от времени страницы, краска на которых осталась лишь потому, что в состав была вплетено заклинание безвременья — высшая магия сумрака, между прочим (не знаю как оно называется на самом деле, я могла лишь интуитивно определить её предназначение: для большего не хватало знаний). Эти изображения не были оригиналами: их, скорее всего, просто скопировали магически (Орнет говорил, что и такое возможно), но красота осталась, заставляя выпадать из реальности и наслаждаться совершенством линий.

Я аккуратно взяла её, крепко сжав руками — не дай Духи, страничка вылетит, и отнесла ее крайнему столу — тот был хорош тем, что стоял у окна и поэтому был очень хорошо освещен, ведь я, конечно, вижу и в сумраке, но, как сказала мастер Дина (заведующая лазаретом), эксперименты — хорошо, но здоровье тоже беречь надо (с ней мы познакомились после того, как Ната ради любопытства добавила в настой огнь-травы кусок торфа: ожог был у неё на всю руку, странно, что не заорала — вторая степень это не шутка).

Окно оказалось открытым: свежий ветер шаловливо теребил легкие шторы, принося в залу свежесть. Откуда-то доносились голоса: очередные страдальцы горбатились в ботанических садах, проклиная природу, целительство и мастера Виарону скопом.

Я положила фолиант на стол и пододвинула стул. Аккуратно откинула первую страницу и вчиталась: «Эльфийские гравюры и миниатюры. Одиннадцатое столетие тридцать седьмой год от падения Регинтской империи». Да-а. Давно же её написали. Если сейчас идет семнадцатое столетие…

А я медленно перелистывала хрупкие страницы, старательно вглядываясь в изображения. У эльфов каждый штрих имеет значение, каждое пятнышко. Пусть и незначительное, но если постараться, то из таких мелочей можно составить целую судьбу. Вот девушка-воин сидящая на камне у лесного озера. Её глаза печальные и пустые: она кого-то потеряла, кого-то настолько близкого, что жизнь утратила свою красоту, превратившись из «жизни» в «существование». Красиво и больно: картины написаны с таким и искусством, что хватают за «живое».

Перевернула еще несколько страниц с «голым» текстом — эльфийского я все равно не знаю (как и друидско — дриадских транскрипций внизу листа; и кто сказал, что язык «духов» леса легче понять, чем язык лесных же «детей»?).

На тонкой желтоватой бумаге передо мной предстала моя любимая картина. А точнее гравюра: тончайшие линии и штрихи ярко-красной — алой тушью (так эльфы называли странные быстро сохнущие чернила). Всего одной краской был создан невероятный по красоте пейзаж, заставляющий горько сожалеть, что ты родился человеком, и поэтому не можешь видеть ЭТО вживую. Интересно, в каком месте надо встать, что солнце (мне кажется, что это солнце) казалось таким большим и находилось на половину своей площади за горизонтом? Наверное, какое-то особенное место. Тайное — слишком люди эльфов сильно обидели, чтобы те просто так показывали им такую красоту.

И тонкая вязь слов в углу страницы — эльфийкие литы (литы — буквы по-человечески). А чуть ниже дриадские руны, такие же красивые и непонятные.

Вдруг раздался звук битого стекла, который тут же выдернул меня из моей «дремы». Я резко обернулась и увидела, что Лилона как обычно поставила на стол стакан с водой и как обычно опрокинула его локтем. Вот ведь! Каждый раз ставит и каждый раз смахивает! Левша переученная! Хоть и работает правой рукой, но левая все равно на рефлексе осталась. Зачем только родители ребенка мучили! А вода начала подбираться к книгам. Плохо — за испорченные фолианты по головке не погладят, да и жалко: книги, ведь, редкие!

Я подбежала к столу одногруппницы не успевающей одновременно подтирать стол и убирать книги, и успела схватить стопку раньше, чем до неё доползла вода. И зачем ей столько баллад о любви? Влюбилась опять, что ли? У неё было семь любвей в семидневье, и видели её лишь в двух состояниях: в слезах — с парнем рассталась, и с глупой улыбкой на лице — нового подцепила.

Но гвоздем программы было не это: со стороны моего места дунул ветер и послышался шелест. «Книга! — пронеслось в голове, — я её убрать забыла!» Резко обернулась… Ду-у-ухи-и! Листок же ни на чем не держался! Меня же убьют теперь! Метнулась к окну и посмотрела вниз. Слава Духам! Под самым проемом оказался широкий козырек, на который и упала гравюра. Только, по блестящей поверхности было видно, что он не успел еще высохнуть после дождя — а значит нужно как можно быстрее достать листок, пока он не промок окончательно. Я воровато оглянулась: Лилона убежала за сухой тряпкой — значит, голосить о том, что я совершаю глупость никто не будет. Глубоко вздохнула и… полезла через подоконник (благо, опыт уже имеется). Села на него, потом аккуратно поставила ноги на козырек. Вожделенная страница лежала под самым носом и не спешила улетать, прилипнув к поверхности. Неуверенно встала, чуть-чуть попрыгала, дабы убедится в том, что козырек выдержит. Потом ме-едленно, держась за подоконник, потянулась листом. Тот оказался слишком далеко и пришлось снизить безопасность до двух пальцев. Аккуратно подцепила…

«Что ты делаешь?!!!!!!» — раздалось сзади заставив меня вздрогнуть… и отпустить подоконник. Я упала на колени, рефлекторно схватила листок, и стала под тяжестью собственного веса сползать к краю козырька. Сзади раздался визг, руки пытались найти хоть какую-то поверхность, но не находили, я кубарем летела вниз… Духи — хранители! СПАСИТЕ!!!