Василиск - Другаль Сергей Александрович - Страница 13

- Он долго мучился? - шепотом спросил Гасан-игрушечник.

А люди и звери все подходили, и замедляли шаги и останавливались рядом вперемешку. - Скажите, Гигантюк, вы что, снимали очки? - Нури затаил дыхание, ожидая ответа.

Гигантюк медленно и страшно улыбнулся - лучше бы он не улыбался, Снял, конечно. Кто запретит? Нури повернулся к Гасану:

- Он не мучился, мастер. Он скончался мгновенно.

- А вы проницательны, бывший кибернетик Нури! Почему мне никто не говорит спасибо? Или я не избавил вас от необходимости самим принимать решение?

Гигантюк слез со змея и, не опираясь на трость, уверенно пошел к поселку. Перед ним расступились.

- Что вы имели в виду, Нури? - спросил Пан Перунович. - Я не понял. Почему - мгновенно?

- У Гигантюка страшная болезнь, именуемая равнодушием. Рак души. Вы как-то забыли упомянуть о равнодушии, когда говорили о зле изначальном... И не спрашивайте меня, почему мы, общаясь с Кащеем, ничего не чувствуем. Чувствуем, но не хотим замечать зло равнодушия, поскольку в малых дозах сами заражены им. Попривыкли, принюхались. И потом, он скрывает от нас свою душу, а с виду кажется человеком. Василиску же он явился таким, каков есть. Мне жаль змея, Пан Перунович. Он заглянул в пустые глаза Кащея и сдох от ужаса!

Все молчали, потрясенные.

- Но разве Василиск не есть зло, порожденное нами? - прошептал Пан Перунович.

- Э, бросьте! Подумав, вы и сами могли бы догадаться, что в процесс предвоспитания вмешался Гигантюк. Полагаю, что это было, когда он поскандалил с Неотесанным Митяем и тот ушел. Взбудораженный и злой, Гигантюк надел шлем ЭСУДа, оставленный лешим. Энергия, вы мне сами говорили, уже была подана. Ну вот, Кащей и сломал психику маленького змея, внушив ему склонность к злодеяниям...

Нури не хотели отпускать, его уговаривали остаться здесь, в Заколдованном Лесу, навсегда.

Пан Перунович был покорен умением Нури сочинять сказки. "С чего вы взяли?" - "А нам Алешка рассказывал. И вообще нам нужен постоянный консультант в ранге воспитателя дошколят, дабы верно оценивать содеянное и давать общее направление. Главное же, требуется человек, умеющий принимать правильные решения... Умеете, умеете, сразу видно, да и Сатон вас не зря направил к нам... А вы как думаете, Сатон - он такой! Мы здесь замкнулись внутри себя, и связи с реальностью у нас ослабли, а что за сказка без связи, вы встряхнули нас..." Неотесанный Митяй говорил, что года через три из него получился бы неплохой леший, поскольку Нури бесстрашен и добр, а все остальное - дело практики. Изанушка иногда доверял Нури поварешку и утверждал, что через пару лет он станет вполне грамотным черпальщиком. Гасан-игрушечник, не подозревая, что былое увлечение кибернетика Нури - механофауна, поражался его чутью и умению видеть в произвольно взятой коряге то единственное, что в ней заключено. "Вы умеете держать инструмент, - размышлял мастер, - Через пять лет я сделаю из вас игрушечника..."

Все эти перспективы были заманчивы, и если бы кибернетик Нури не стал воспитателем, он пошел бы в лешие, подменял бы ночами Иванушку и вырезал игрушки. Но он был на самой важной работе и, сожалея, отказался от предложений.

- Ладно, что тут поделаешь, - вздохнул Пан Перунович. - Но вам придется подождать, коллектив готовит для вас подарок. Мы не можем отпустить вас просто так...

Нури догадывался, что это будет за подарок, ибо к Гасану-игрушечнику прибегали на консультацию и старик Ромуальдыч, и сам Пан Перунович, и многие другие. Они вертели так и сяк, дотошно рассматривали того деревянного зверя, которого мастер показал Нури в день знакомства, Ромуальдыч терзал вопросами "Кассандру", Пан Перунович со своими добры-молодцами погрузился в глубины генетики и эстетики - в Заколдованном Лесу эти дисциплины оказались тесно связанными.

Нури не хотел сидеть сложа руки и, трепетно ожидая подарка, взялся переделать все наличные шапки ЭСУДа. Он вводил в схему блок защиты, автоматически отключающей поле при попытке передачи в камеры предвоспитания злых намерений - запоздалая страховка от Кащея. Дело это было многотрудным, поскольку проверить, сработает ли блок, оказалось невозможным. У всех обнаружились только добрые - намерения, а к Гигантюку, естественно, никто обращаться не желал. Так что пришлось Нури полагаться на интуицию и свой опыт наладчика кибернетических устройств.

...И настала ночь, теплая и сиренево-светлая. Нури, Иванушка, Неотесанный Митяй и Гасан-игрушечник сидели вокруг котла на помосте, смотрели на огонь и - ковшик ходил по кругу - пили драконье молоко. Немного грустные в предчувствии расставания, вели негромкую дружескую беседу обо всем - о жизни, о сказках, о том, что драконыш вот растет общительным, что, скоро, видимо, появится маленький единорог естественным, так сказать, путем - и что, может быть, стоит познакомить золотого коня из ИРП с единорогами, есть в них нечто родственное... А возможно, кони - это мутанты единорогов?

Нури ощутил за спиной чье-то присутствии и протянул руку. Погладил пса. Гром подошел неслышно и ждал, когда на него обратят внимание.

- Ну что, видимо, мне пора?

- Пора, - сказал пес. - Я пришел за тобой

- Вы же сами не захотели остаться, - Перунович пришел вовремя, и Нури подумал, что все уже приготовились и вот даже Грома вызвали к ночи, когда можно пройти сквозь защитное поле.

В руках Пан Перунович держал лукошко, крытое попонкой. Все посмотрели на лукошко и поднялись.

- Тут для вас подарок. Вам и детям - в дополнение к тянитолкаю, чтоб не рос увальнем и не терял алертности.

И сразу леший засвистел, загукал странно, на яблоню опустилась Жар-птица, и стало светло. А леший взял лукошко, поднес его. Нури убрал попонку. В лукошке на мягкой подстилке лежал и сонно щурился щенок рычикусая.