Журнал «Если», 2003 № 05 - Дяченко Марина и Сергей - Страница 16

— Здесь оптимальная температура воздуха, тан-Лоуренс.

— Мне холодно, — повторил я.

— Условия вы согласовывали с хозяином, не так ли?

— Когда он вернется?

Нелли на долю секунды замерла, не то выходя на связь, не то запрашивая архивы памяти.

— Он вернется через три, четыре или пять стандартных часов. В душевой есть теплая вода, а в кровати предусмотрена система обогрева… У вас есть еще пожелания?

Пожеланий не было.

После ухода Нелли я забрался в кровать и включил обогрев на полную мощность. Постепенно — очень медленно — промозглый холод выполз из постели, и место его заняло несмелое, ненадежное, но все-таки явственно ощутимое тепло. Я лежал, свернувшись под капиллярным греющим одеялом, я был живой планетой во тьме космоса огромной комнаты, и граница, проведенная между всем на свете своим и всем на свете чужим, плотно прилегала к моей собственной шкуре.

Я был несомненным владельцем шкуры — но и только.

— Тан-Лоуренс? — голос Нелли из динамика.

— А… Да?

— Хозяин вернулся и желает вас видеть.

Медная Аллея изнутри казалась обширнее, чем снаружи. Кабинет хозяина помещался на четвертом уровне; лифт был без кнопок, вероятно, Нелли управляла им со встроенного пульта.

— Тан-Лоуренс, хозяин.

— Спасибо, Нелли… Добро пожаловать, любезный тан.

Кабинет хозяина поражал размерами; пол был устлан покрытием, по фактуре очень похожим на настоящее дерево — а может быть, это и было дерево? При одной мысли об этом я невольно поджал пальцы ног в башмаках.

— Разумеется, это синтопласт, мой любезный тан-Лоуренс… Вы побледнели так, будто ходите по ковру из человеческой кожи.

Я постарался успокоить дыхание.

Во всей огромной комнате не было никакой мебели, если не считать двух кресел, придвинутых к обогревателю. Тан-Глостер, хозяин Медной Аллеи, вольготно располагался в том из них, что стояло к теплу поближе.

Возраст хозяина не поддавался определению. Лицо его оставалось в тени, я видел только, как поблескивают глаза — правый невооруженный, на левом — контактная линза-сканер.

— Прошу вас, садитесь, — мягко предложил тан-Глостер. — Нелли сказала, вам холодно?

— Вероятно, я не привык, — отозвался я, усаживаясь. Кресло было мягкое и, кажется, покрытое инеем.

— Да, вы не привыкли, — тан-Глостер кивнул. — Медная Аллея — замечательное место, но не всякий чужак сумеет его оценить… Как вы нашли тину-Деллу?

— Она встретила меня, когда…

— Нет, я спрашиваю, понравилась она вам или нет.

— Конечно, понравилась! Ваша дочь — очень приветливая и обаятельная девушка…

— Она не дочь мне, тан-Лоуренс. Она — дочь моей покойной жены, ребенок от первого брака… Почему вы нервничаете? Вас напугала ее манера говорить?

— Нет, что вы… Она производит замечательное впечатление…

— Правда?

— Вы не могли бы снять сканер? — спросил я после минутной паузы.

Я был уверен, что он откажет. Но он, ни слова не говоря, вытащил из нагрудного кармана контейнер. Подержал ладони прямо перед экраном обогревателя и, продезинфицировав таким образом руки, сощипнул линзу с глазного яблока. Захлопнул крышку контейнера:

— Так?

— Спасибо, — пробормотал я.

— Не подумайте, что я не люблю Деллу. Я ее люблю. Она живет в Медной Аллее почти от самого рождения.

— Я ничего такого…

— Вы, вероятно, очень одиноки? Нуждаетесь в деньгах? Потеряли дом и семью?

Преодолевая неловкость, я тоже протянул ладони к обогревателю. По счастью, хозяина Медной Аллеи мой ответ не интересовал.

— Какие инструменты понадобятся вам для уроков? Этюдник, кисти, принтер… Что еще?

— Благодарю, но я взял с собой все необходимое. По крайней мере, на первое время.

— Сейчас будет ужин, — он смотрел на меня не мигая. — За вечерним столом мы традиционно собираемся вместе — я, Делла и ее няня. Вы уже видели няню?

— Нет, — признался я.

Мой собеседник чуть опустил веки:

— Мы сделаем все, чтобы вам было хорошо в Медной Аллее, тан-Лоуренс. Вы не пожалеете.

В столовой было немного теплее, чем в гостиной. В кресле с высокой спинкой сидела тина-Делла, причем я сперва услышал ее и только потом увидел. Она… пела? Нет, не так. Она издавала длинные, мелодичные звуки, сочетание которых имело смысл, но не было мелодией.

— Добрый вечер, — сказал я как можно приветливее.

Она некоторое время смотрела на меня, будто пытаясь понять значение слов.

— Д-а, — сказала, через силу заставляя работать свои губы и язык.

— Дэ-обрый в-эчер.

В соседнем с ней кресле мой глаз уловил движение. Я глянул — и невольно содрогнулся.

— Это наша няня, — сказал хозяин, стоя в дверях. — Делла, ты же знаешь, что тан-Лоуренс говорит только так. Языком. Губами.

Я сделал над собой усилие — и отвел взгляд от сидящей в кресле няни. И это существо станет ужинать с нами за одним столом?..

— Она из постояльцев, — кивнул хозяин, кажется, удовлетворенный моим замешательством. — Наверное, мне следовало вас предупредить.

— Вы доверяете девушку…

— Дорогой тан-Лоуренс, нет лучшей няни, чем постоялка. По способности к абстрактному мышлению Делла превосходит и вас, и меня вместе взятых… Правда, она неохотно артикулирует, но это дело наживное.

Хозяин занял свое место во главе стола, по правую руку от него уселись тина-Делла и няня, по левую — я. Постоялка оказалась почти прямо передо мной; у нее не было глаз, но я не сомневался, что она изучает меня.

Мы молча прочли молитву. Повинуясь знаку хозяина, принялись за еду. Я боялся, что меня стошнит при виде жующей постоялки — но она поглощала свой корм весьма деликатно и только время от времени напевала Делле несколько нот. Эти звуки не были неприятны: я поймал себя на том, что вслушиваюсь.

— Взрослый человек не в состоянии научиться частотной речи, — сообщил хозяин, наблюдая за мной. — Даже если у него абсолютный слух.

— А вы, тан-Глостер? Вы понимаете частотную речь?

— У меня в свое время тоже была няня…

Постоялка напоминала большой морщинистый мешок, утыканный разной длины волосками; гибкие сенсоры были похожи на растущие вразнобой кошачьи усы.

Я отвел глаза.

— Они поразительно чувствуют, — сказал хозяин. — Не распознавая артикулированную речь, способны усваивать восемьдесят процентов информации — из одного только интонационного рисунка. Вы никогда не пытались говорить с постояльцами, тан-Лоуренс? Вам еще представится такой шанс.

Дальний конец стола терялся в темноте.

В этой столовой могло поместиться — и, возможно, трапезничало в свое время — много десятков гостей и приживалов, родственников и домочадцев, детей и нянь, гувернанток и учителей. Длился ужин; у меня не было аппетита. Стол, уходящий в никуда, напоминал взлетную полосу заброшенного аэродрома. Мерцал обогреватель, выводя на экран едва различимые огненные образы; матово горели светильники над склоненными головами, поднимался пар над тарелками, и холод, и полумрак, и постоялка в кресле напротив — мне казалось, что я вот-вот проснусь на узенькой койке в каюте рейсового корабля…

Тина-Делла смотрела на меня. Я вздрогнул, поймав ее взгляд; она улыбалась.

И я, ни о чем не успев подумать, тоже улыбнулся в ответ.

— Тан-Лоуренс, вам нравится белковый комплекс? — хозяин вытер губы салфеткой. — Оригинально, не правда ли?

— Замечательный белковый комплекс, — похвалил я.

За столом сделалось тихо; я искал новую тему для разговора. Безопасную светскую тему — о погоде, например…

— Здесь… постоянно дует ветер, правда? — спросил я, обращаясь главным образом к тине-Делле.

Постоялка издала несколько нот — сперва последовательно, потом одновременно, и они слились в аккорд; тина-Делла повернула голову, поглядела на няньку округлившимися глазами — и вдруг рассмеялась. В мой адрес, хоть и не очень обидно.

— Учительский хлеб нелегок, — с усмешкой сказал тан-Глостер.