Спартак - Лесков Валентин Александрович - Страница 32

Удручали претора известия и из других областей Италии. По сообщениям, недовольство росло всюду на глазах, потенциально увеличивая силы рабов и привлекая на сторону мятежников толпу простого народа.

II

А в Риме еще не понимали, что в действительности происходит. Дни шли там заведенным чередом. Сенат, собираясь на заседания, обсуждал текущие дела, вопросы внешней политики, вел переписку с Гн. Помпеем и обоими Лукуллами. То тот, то другой сенатор, сказавшись больным, уклонялся от докучливых прений и отбывал в пригородные имения, чтобы проверить на месте положение дел, удостовериться, не ворует ли вилик, уменьшая его доходы, шел на форум послушать судебные прения, отправлялся в баню или цирк, полюбоваться бегами колесниц и пантомимой, или уезжал на время «встряхнуться» на модный курорт в Байи. Здесь, расфранченный и надушенный, в закрытых носилках, на плечах рослых рабов, среди почтительно расступавшейся толпы, он отправлялся на свидание к хорошеньким актрисам, иностранным гетерам или чужим женам. Наконец, много времени отнимало исполнение общественных обязанностей: приходилось поздравлять избранных кандидатов, кого-то поддерживать своим авторитетом в суде, кого-то провожать в провинцию, выступать свидетелем при составлении завещаний, присутствовать при обручении, при облачении молодого человека в тогу…

Жены сенаторов часами сидели перед металлическими, отшлифованными до блеска, зеркалами. С помощью многочисленных служанок они усердно занимались наружностью и туалетом. Нанятые или купленные философы, учитывая занятость своих хозяек, произносили в зто время речи о благоразумии и нравственности. Госпожа обычно слушала их с рассеянным видом, оживляясь иногда, когда приходилось отвечать на полученную надушенную записочку или отдавать некоторые хозяйственные распоряжения. Набеленные и нарумяненные, с подведенными сурьмой глазами, уложив с помощью молодых рабынь волос к волоску или облачившись в белокурые, рыжие, каштановые парики, разряженные в небывалые туалеты, прихватив с собой свиток Платона «О государстве», в котором знаменитый философ проповедовал общность жен, знатные дамы отправлялись на прогулку по Аппиевой дороге. Их сопровождала целая толпа купленных рабов: курьеров, выездных лакеев, вестников — все сплошь прекрасных юношей, с искусно завитыми волосами, составлявшими как бы почетную стражу. Вместе с ними выезжавшая обычно брала карлика и ученую обезьяну, а также философа-моралиста. Здесь, на Аппиевой дороге, часто назначали встречи и свидания с подругами, приятелями и друзьями семьи. Обсуждая свои дела, дамы колко прохаживались по адресу соперниц и враждебно поглядывали на красавиц куртизанок. Последние тоже выезжали в это время на прогулки в обитых шелком экипажах, которыми они сами и правили.

Знатная молодежь тоже не теряла понапрасну времени. Щегольски разодетая, увеиченная венками, надушенная лучшими благовониями, она весело пировала в роскошно отделанных триклиниях, лежа в объятиях гетер, актеров и актрис, слушала пение и смотрела танцы молоденьких рабынь из различных стран или обходила лавки на торговых уличках, примыкавших к главной городской площади — форуму, торгуясь с продавцами, покупая чеканное серебро, драгоценные камни, дорогие материи, хрустальные чаши, старинные амфоры, жемчуг, яшму, носилки с черепаховыми инкрустациями, столы из слоновой кости, собак и лошадей, а около храма Кастора в жаркой схватке аукциона красивых мальчиков-рабов.

Всадники, представители торгового сословия, как обычно, толпились в портике Минуция, служившего хлебной биржей, в портиках, окружавших масляной рынок или на форуме. Они обсуждали курсы акций в провинциях, спорили между собой о строительных подрядах, подрядах на поставку и перевозку припасов, откупов таможенных пошлин, сбора податей, аренды казенной земли; они давали взаймы под большие проценты юнцам, сенаторам, общинам и царям, взыскивали по суду с несостоятельных должников, описывая их имущество и пуская его в продажу с аукциона, заключали торговые сделки, бойко торговали заморскими товарами и различными редкостями.

Клиенты, одетые в грязные и потертые тоги, с заплатами на башмаках, как положено по утрам, толпились у дома своих патронов, шумели во дворе, переругивались с рабами; тот, кто был побогаче, сунув привратнику подношение, проскальзывал в дом и в толпе других счастливцев произносил льстивое приветствие. Если его удостаивали вниманием, он заводил разговор и старался уладить свои дела или получить подарок.

В судах, на многочисленных гражданских и уголовных процессах, при большом стечении заинтересованных лиц шла обычная война обвинения и защиты. Каждая сторона яростно доказывала свою правоту и предавала противоположную всяческому поношению.

Ремесленники, сидя на своих табуретках, прилежно стучали молотками, строгали и пилили, делали горшки, ткали, валяли сукно, работали в красильнях, занимались еще тысячей разных дел. По вечерам, утомленные тяжелой работой, духотой тесных помещений, они возвращались в свои жалкие конурки где-нибудь на чердаке плохо построенного и густонаселенного дома на узкой улочке, часто страдавшей от пожаров. Здесь они наскоро ужинали бобами, ячменной кашей, вареным и жареным горохом, овощами с уксусом, похлебкой из порея и вареной телячьей головой, если дела шли хорошо, и, поговорив со сгорбленными от тяжелого труда и непрерывных лишений женами о текущих делах и надеждах, поспешно заваливались спать. Завтра ждал их новый тяжелый трудовой день. А заснуть часто оказывалось нелегко: в соседней каморке бранились, из-за поворота улицы доносился грохот ломовых телег, везших бревна или тес, или столкнувшихся в тесноте улицы экипажей, злобная ругань извозчиков…

Домашние рабы и вольноотпущенники, занимавшиеся земледелием, подрядами по строительной и кровельной части, торговлей съестными припасами, продажей и покупкой рабов и гладиаторов, денежными спекуляциями и разменом монеты, плавкой золота и серебра, медициной, живописью и писательскими делами, делами актерскими, исполнением обязанностей писцов, — все они яростно интриговали друг против друга, добиваясь расположения и милости хозяев.

Пришлый народ из различных областей Италии (прежде всего крестьянская молодежь, соблазненная частными и общественными раздачами, влачившая дома жалкое существование и не имевшая никаких надежд, дети проскрибированных, долго скитавшиеся, те, кто растратил состояние в пьянстве и разврате, в безумных тратах, кто совершил на родине какое-нибудь преступление), многочисленные иностранцы, прибывшие в Рим в поисках справедливости, в надежде на заработок или карьеру, — все они обивали пороги домов знати в поисках помощи и защиты. В часы обеда они толпились около продавцов, у которых от корзин с припасами неслись соблазнительные запахи. Каждый спешил к ним со своей посудой. Получив порцию, он тут же в стороне жадно поедал купленное.

А в дешевых тавернах под скверными вывесками на окраинах города, куда не смел являться без сопровождения ни один человек состоятельный, так как могли убить и ограбить, куда трудно было попасть, двигаясь в полной темноте (если не сопровождал раб с факелом или бронзовой лампой впереди, так как легко было угодить в яму, полную грязи и воды), собирались завсегдатаи этих мрачных и убогих заведений: могильщики, бродяги и попрошайки, жившие под мостом, грабители и воры. Последние находились в непрерывных столкновениях с законом и городской стражей, безуспешно подстерегавшей их у Помптинских болот или в Галинарском лесу близ Кум, в то время как они сбегались в Рим и ночами рыскали здесь в поисках поживы. Сюда же, в таверны окраин, приходили безработные философы, риторы и грамматики, не имевшие ни знатных покровителей, ни имущества, жрецы Кибелы, отставные атлеты и гладиаторы, искалеченные кулачные бойцы и цирковые наездники, разоренные и опустившиеся ветераны, не имевшие ни гроша за душой, но полные воспоминаний о сладкой жизни в течение 10 лет за счет добычи, полученной в войне с Митридатом и в проскрипциях. Все они приходили сюда, чтобы отвлечься от тяжелых дум за игрой в кости, согреться за стаканчиком вина, поговорить о своих бедах и надеждах, а также перемыть косточки «проклятым богачам, грабителям и угнетателям бедных людей».