Приговор подпишем сами - Байкалов Альберт - Страница 12

Настя встала, взяла лейку, сделала воду прохладнее, торопливо смыла с себя клочки пены и вышла из ванны. С минуту стояла, пытаясь привести мысли в порядок. Потом провела ладонью по запотевшему зеркалу. Убирая огромным полотенцем с тела влагу, Настя некоторое время разглядывала свое отражение.

«Интересно, а стало бы это все возможно, не будь этих чудодейственных средств? – неожиданно подумала она. – А почему бы и нет? Я красива, молода, сексуальна… Наверняка и без этих волшебных духов Эдгарс преодолел бы сегодня свою нерешительность».

Всего лишь каких-то пару месяцев назад Настя и ее мать едва сводили концы с концами. Пенсии и небольшой зарплаты медсестры в больнице едва хватало на оплату коммунальных услуг, лекарства да еду. Одежду они покупали на рынке, и самую дешевую. Нищета и чувство безысходности были причинами непроходящей тоски. А так хотелось праздника! Особенно это чувство обострялось, когда они с мамой по вечерам смотрели современные мелодрамы о красивой жизни и чудесном превращении современных золушек в принцесс. Но «принц» Настин, Лева Калинин, был из такой же неполной семьи, да ко всему еще и студент платного факультета. И жил он вовсе не в соседнем доме, как она наврала Эдгарсу, а в Солнцево. Роль жениха накануне сыграл человек, которого она видела всего два раза в жизни. Его задачей было устроить конфликт – и все.

В общем, жизнь Насти до определенной поры представлялась ей довольно невеселой. Сначала замужество с Левой и смена фамилии с Истоминой на Калинину. Потом совместная жизнь в одной квартире со сварливой свекровью, рождение ребенка и, как это обычно бывает, конец сказки. Дальше – серые будни. Вечная нехватка денег, скандалы. Лева начнет пить, поднимать на нее руку. Потом, как его или ее отец, околеет под утро, не справившись с очередным похмельным синдромом. Она потолстеет, вкалывая за двоих, заработает кучу болезней, забудет, что такое счастье, и станет, как мать, жить одним днем. В какой-то момент Настя решила для себя – нет, она не будет повторять ошибки матери. Единственный капитал, который у нее есть, это красота. Но и проституткой она не станет, а просто обменяет это богатство на более-менее сносную жизнь. С Левой она не рассталась и не собиралась этого делать, заранее предопределив ему участь любовника в своей будущей жизни. Сама же принялась энергично искать богатого мужа. Но на ее пути так и не встречался богатый красавец, а в больницу попадали в большинстве своем обычные люди.

Однако все изменилось после того, как месяц назад после работы ее встретил уже немолодой мужчина, представившийся Иваном Васильевичем. Сунув ей под нос удостоверение полковника ФСБ, он без обиняков предложил высокооплачиваемую работу. Поначалу она испугалась, решив, что ей предложат стучать на врачей, которые за взятки лечат больных и дурят их с лекарствами. Однако все оказалось совсем не так. Иван Васильевич кратко ввел ее в курс дела. Настя давно знала, что в их подъезде живет иностранец, только и всего. Пару раз встречались на лестнице. Он был вежлив и всегда пропускал в лифт. Полковник рассказал, что это латыш, много лет назад вывезенный из России родителями. Теперь гражданин Англии Эдгарс Баладис прибыл для работы в одной из иностранных компаний. Иван Васильевич недвусмысленно дал понять, что Баладис представляет большой интерес для наших спецслужб, которые готовы хорошо платить за общение с ним. Настя согласилась. После этого еще пару недель в свободное от работы время она посещала расположенную в доме на Енисейской квартиру, где с ней проводили инструктажи и занятия. Некоторые уроки ее смущали. Настю учили соблазнять мужчину, поддерживать разговор, даже правильно вести себя за столом. Однако все делалось с таким расчетом, чтобы она не выделялась среди людей своего круга или, как любила говорить одна из инструкторов, своего социального статуса, что может насторожить объект. Ее тренировали быстро устанавливать и снимать оперативные средства сбора информации, подмешивать психотропный препарат, в короткий срок обыскивать квартиру. Несколько дней ее учили следить за объектом и, наоборот, определять слежку и уходить от нее. Но главное – Настя должна была суметь втереться в доверие к иностранцу, не дать повода заподозрить ее в сотрудничестве со спецслужбами. Это у нее получалось с первого дня. Она действительно стремилась к западным идеалам жизни и была обижена на страну, которая не давала ей возможности достойно жить.

Природная сообразительность, память и сноровка позволяли Насте на лету усваивать материал. Как на одной из встреч признался Иван Васильевич, они долго выбирали из трех кандидаток девушку для работы, и он удовлетворен решением остановиться на ней. Настя оправдала надежды. Она и сама была довольна собой и в душе боготворила полковника и людей, которые с ней занимались. Еще бы! За короткий срок, как в сказке, она научилась рационально мыслить, быстро принимать решения. Это отразилось и на работе. В ее руках теперь все горело. Она с удивлением заметила, что с легкостью запоминает фамилии и имена больных, назначенные им лекарства. Конечно, дело было не только в обучении рациональному мышлению, но и в стимулирующих мозговую активность препаратах, о которых она когда-то слышала лишь краем уха.

…Настя сушила феном волосы, когда в дверь позвонили. Она заглянула в глазок и сморщилась. На площадке стоял Лева.

«Тебя еще не хватало», – подумала девушка, открывая дверь.

– Привет, – парень шагнул через порог, чмокнул ее в щеку и бесцеремонно разулся.

– Почему без звонка? – Настя вернулась к зеркалу и снова взяла фен.

– Ты что, куда-то собираешься? – Лев подошел и встал сзади.

Девушка склонила голову набок, направив струю теплого воздуха за ухо. Неожиданно Лева схватил ее за плечи и притянул к себе.

– Что ты делаешь? – она посмотрела на его отражение и ужаснулась.

Он уткнулся ей в макушку носом. Взгляд осоловел.

– Лева! – крикнула Настя. – Не сейчас!

– Почему? – Его рука скользнула за отворот халата. Пальцы приятно сжали сосок. Настя поняла: на обоих еще действуют эти невидимые феромоны. Что будет, если она потеряет над собой контроль?

– Отвали, – она бросила фен, вырвалась и направилась в комнату.

– Настя! – Лева шел следом и тяжело сопел. – Ну, ты чего? Я по такой жаре, через весь город…

– Некогда мне, – девушка рванула на себя дверцу шкафа, сняла с плечиков платье.

Он уселся на кровать, зажал коленями руки:

– У тебя кто-то есть?

– С чего ты взял? – испугалась Настя, однако внешне никак не выдала своей реакции.

– Просто, – парень пожал плечами. – Хочу тебя, аж голова кружится.

– В другой раз, – пообещала девушка.

Ей с трудом удалось избавиться от приставаний Левы. Мало того, что он хотел, – она с трудом сдерживала себя. Но этим не кончилось. В такси, на заднем сиденье, Настя то и дело ловила на себя похотливый взгляд водителя.

«А что, если использовать эти препараты не только для Эдгарса? – неожиданно мелькнула мысль, когда она, рассчитавшись с таксистом, вышла из машины. – Ведь все равно когда-то интерес к англичанину у ФСБ пропадет или он попросту уедет. Зачем тогда она будет нужна этой могущественной организации? С нее возьмут подписку о неразглашении и забудут. А вдруг? – Она неожиданно встала. – А если после всего меня убьют? – В горле пересохло, а ноги сделались ватными. Однако она тут же взяла себя в руки: – Что за мысли!»

Иван Васильевич Горохов сидел за одним из столиков, выставленных на улице, рядом с кафе «Ромашка». Светлая рубашка с коротким рукавом, серые брюки и шляпа делали его похожим на обычного пенсионера. Людей здесь почти не было, лишь в углу тянули из высоких стеклянных кружек пиво два толстяка. Внимательно читая «Московские новости», полковник хмурил брови.

– Добрый день, – девушка улыбнулась.

– Настя! – делая вид, будто не ожидал увидеть здесь Истомину, полковник отложил газету в сторону, вскочил со своего места и выдвинул стоящий напротив стул: – Присаживайтесь! Что будете?