Победу ни с кем не делим! - Байкалов Альберт - Страница 21

Вместо ответа грузин махнул рукой вдоль дороги, показывая направление. Затем сказал:

– Садись ко мне в машину. Только перед этим убери БТР. Его не должны видеть. Пусть отъедет сюда, – он показал рукой на едва заметную, заросшую кустарником и мелкими деревцами дорогу.

– Понял, – Васо передал указание Расюку. Тот кивнул.

Васо с трудом слез с брони и направился к машине.

– Нет другой формы? – усаживаясь за руль, спросил водитель.

– Откуда? – Васо даже удивился такому вопросу.

– Там, под сиденьем сумка, – водитель показал пальцем назад. – Тебе надо переодеться.

Васо с шумом вздохнул и перебрался в салон. Отыскал пластиковый пакет, в котором лежали штаны и куртка американского производства. Тем временем водитель тронул машину. Пока ехали, Васо успел сменить российский камуфляж на грузинскую «американку». Знаков различия на ней не было. Между тем микроавтобус свернул с проселка на небольшую поляну. В окно были видны следы от гусениц. Наконец Васо разглядел среди кустарников и сами зенитные установки. Микроавтобус встал.

– Приехали, – сказал водитель.

Васо открыл дверь и выбрался наружу. В нос ударило зловоние горелой плоти, резины, солярки, пластмассы и дерева. Глаза вмиг заслезились. Васо огляделся. Картина была удручающая. Одна установка «Бук», вернее, то, что от нее осталось, стояла рядом с окопом и дымила. Он поежился. Взрыв был такой силы, что верхнюю часть тягача буквально разорвало, а «внутренности», включая двигатель, странным образом валялись в стороне. В радиусе нескольких десятков метров не было даже травы. Почерневшая земля и камни. Дальше все выгорело. Вырванные с корнем деревья были разбросаны и лежали по краям образовавшейся круглой площадки. Вторая установка пострадала немного меньше. Два катка неестественно развернуты, гусеница разорвана взрывом и скатилась вперед, полка изогнулась и торчала кусками искореженного металла. Она словно стала ниже. Вокруг суетилось с десяток военных. Гремел двигателем допотопный тягач с установленной сверху бочкой. Двое чумазых пожарных сматывали тянущийся от нее рукав. Чуть дальше машина управления, за которой в окопе еще одна пусковая установка. Она была сильно повреждена взрывом, но не горела. Слева от дороги стоял грузовик с откинутым задним бортом. В нем, на брезенте, лежали трупы. Бросались в глаза рифленые подошвы армейских ботинок. Васо не стал считать, просто отвернулся. Двое солдат тащили еще одного убитого.

– Видишь, как надо работать? – раздался над самым ухом голос Дэви.

Васо вздрогнул. Неприятно заныло под ложечкой. Американец подошел бесшумно. На лице – выражение вышедшего на прогулку человека.

– Они не только превратили в металлолом очень хорошую технику, но и уничтожили специалистов, на подготовку которых ушли годы, – продолжил анализ действий русских спецназовцев американец. Было заметно, это доставляет ему удовольствие. Он говорил о них с уважением.

– Это повлечет за собой серьезные последствия. Теперь специалисты из Украины не так охотно будут рваться на войну.

Васо почувствовал злость.

– Зачем я здесь нужен? – в ожидании ответа грузин уставился в глаза американцу.

– На боевом дежурстве здесь находились два расчета из Украины, – вкрадчивым голосом заговорил Дэви. – И кроме того, пять инструкторов. Все убиты. Конечно, спецназ понял, с кем имеет дело. Но мы заранее предусмотрели подобное развитие событий, и никто не имел при себе документов. Тем не менее теперь у русских есть козырь. С одной стороны, действия спецназа на таком удалении от зоны боевых действий можно расценивать как угодно. Ведь здесь нет ни осетин, ни миротворцев. Почему они оказались в этом районе, и как давно находятся тут? Если у них появится фотоматериал, его также можно легко опровергнуть. Почему он снят именно в Грузии, а не под Владикавказом? Разве трудно поставить несколько старых установок и положить рядом солдат, облитых кровью убитых животных?

Васо еще раз огляделся:

– Здесь сейчас все уберут?

– Нет, – покачал головой Дэви. – Только трупы. Но вместо них появятся другие. Ими будут грузины.

– Их привезут из района боевых действий?

– Нет, – покачал головой Дэви. – Как раз эту проблему решишь ты.

– Опять? – Васо вдруг почувствовал, как в горле пересохло, а ноги предательски ослабли.

– Не волнуйся ты так, – Дэви улыбнулся. – Ничего страшного в этом нет. В лесу, параллельно дорогам, перемещаются толпы дезертиров. Они уже в форме. Некоторые с оружием. Все, что от вас требуется, это устроить несколько засад, и наловить таких паникеров. Только учти: трупы должны быть обезображены. И никаких документов. Выколите глаза, вспорите животы и напихайте туда камней. Обязательно отрезайте уши, пальцы, снимайте кожу. Пусть все думают, что русский спецназ, прежде чем людей убить, долго издевался над ними. Тебе все понятно?

Васо кивнул, окончательно ощутив себя человеком, который перешел все мыслимые и немыслимые границы человеческой морали.

– Я позабочусь, чтобы через десять минут здесь никого не было, – Дэви покосился в сторону позиций. – Выставь охранение, а сам действуй.

– Сколько у меня времени?

– Его сейчас в этой стране нет, – ответил Дэви и махнул рукой водителю микроавтобуса. – Он отвезет тебя обратно.

Расюк задачу понял быстро и с ходу предложил выдвинуться к реке. По его мнению, для дезертиров Кура – хороший ориентир. С другой стороны, меньше риска нарваться на патрули военной полиции и комендатуры. Но Васо решил использовать уже известные дороги и принял решение выехать на проселок, с которого они были вынуждены свернуть как раз из-за толп оставивших свои части солдат. Вскоре, спрятав БТР в зарослях кустарника, они вышли к дороге. Только тут Васо понял, что допустил ошибку. Расстояние до шоссе оказалось небольшим, и звуки стрельбы были бы прекрасно слышны. Но идти на попятную – значит уступить Расюку и потерять время, и он решил рискнуть. Укрывшись в придорожном кустарнике, они принялись ждать. Вскоре, подпрыгивая на ямах, пронеслись три «Хаммера». Бравые парни в огромных очках с холодными лицами им явно не подходили. Да и броня не по зубам. За ними появилось два десятка пехотинцев. Треть были в бинтах. Одного волокли на носилках. Васо не решился атаковать. Не потому, что не поднялась рука. Просто он пришел к выводу, что эти люди, уже повоевавшие, просто так не дадутся. Вслед за колонной появилось около взвода солдат. Следом видно никого не было.

– Давай, Расюк! Постарайтесь, как договаривались.

Расюк поднес к губам небольшую радиостанцию для связи со старшими в тройках:

– Все, готовность «номер один»! Действуем по моей команде!

Наконец группа поравнялась с засадой. Злые, землянистого цвета, уставшие лица, порванная на локтях и коленях грязная одежда, наспех наложенные повязки.

– Вперед! – скомандовал Расюк.

Сердце у Васо замерло, а в горле пересохло.

– Всем мордой в землю, козлы! – не своим голосом заорал Расюк и передернул затвор.

Солдаты растерялись. Толпа выскочивших из зарослей «русских» произвела эффект, но не такой, какого ожидал Васо. На лице самого высокого растерянность сменилась улыбкой:

– Мы не воевали против вас, – он медленно поднял руки.

– Разберемся, – воспрял духом Расюк. – Оружие не землю!

– Неужели вы подчинитесь? – негромко спросил коренастый грузин, по знакам различия капрал. – Эта наша земля. Мы защищаем ее, а не продажных политиков…

Васо находился слишком далеко, чтобы стрелять самому. Да и его подопечные стояли на линии огня. С другой стороны, он не успевал сказать, от кого исходит опасность. Крикнуть, чтобы открыли огонь на поражение, значит наверняка сорвать операцию. Не исключено, что с шоссе бросится на звук стрельбы какое-нибудь подразделение. В таком случае придется уносить ноги. Решение созрело мгновенно. Вообще, Васо поражался, с какой скоростью он постигает науку воевать. Как быстро совершенствуется и привыкает к обстановке.

– Не делайте глупость, капрал! – на грузинском, громко, заговорил он. – Мы не причиним вам зла. Я сам грузин. Даю слово! И никто не собирается захватывать ваши земли.