Гражданский спецназ - Байкалов Альберт - Страница 26

«Видимо, когда уходил, он проснулся», – подумал Антон, вспомнив, как предательски грохнула входная дверь, которую он неосторожно захлопнул. Упрекнув себя, осторожно подошел к кровати со стороны малыша и невольно улыбнулся.

Сын спал, раскинув на огромной отцовской подушке ручонки, смешно сжав их в кулачки, беззвучно шевеля губами.

«Наверное, снится, как лакомится мамкиным молоком», – предположил он и беззвучно рассмеялся.

Регина среагировала незамедлительно, ее сон можно было сравнить по чуткости со сном спецназовца в тылу врага. Она открыла глаза.

– Ты чего? Опять разбудишь. – Поправив одеяло, которое беспокойный во сне малыш спихнул с себя, посучив ножками в ползунках, она осторожно встала. – Готовь завтрак, спортсмен.

– Слушаюсь и повинуюсь. – Он сложил ладони на уровне груди лодочкой, отвесил полупоклон и, не выпрямляясь, попятился к выходу.

Сварив кофе и разогрев в микроволновке пиццу, Антон накрыл на стол.

Регина вошла на кухню и, остановившись в дверях, изучающе посмотрела на него.

– Садись, кофе остынет, – поторопил он ее.

Присев напротив него на краешек стула, она вновь внимательно взглянула ему в глаза и вздохнула:

– Дай мне слово, что с этой минуты не будешь мне врать.

Антон застыл с куском пиццы у рта, удивленно уставившись в ответ. Вообще-то, таким только хотелось ему казаться. Он понимал, что выглядит глупо.

– Даю, – он положил пиццу обратно на тарелку, придя к окончательному выводу – Регину не удалось обмануть.

– Ты стал наркоманом?

Антон ожидал чего угодно. Она уличит его в том, что он не ездил ни в какое Лазаревское, в том, что, вопреки обещаниям, вновь полез в криминал, наконец, его меньше удивило бы обвинение в сотрудничестве с израильской разведкой «Моссад». Но только не такое.

– Почему ты так решила?

– Я понимаю тебя. – Регина, всхлипнув, отвела взгляд в сторону. – Сейчас много говорят о том, что людей после войны преследуют страхи, фобии, они не могут найти себя в этом обществе. Но у нас же все нормально. Ты пойми, я не хочу тебя укорить этим. Ради тебя я готова на любые жертвы, я никого так не любила. Ни один человек во всей Вселенной не дорог мне так…

У Антона глаза полезли на лоб. Регина рыдала!

Упав перед ней на колени и взяв ее мокрые от слез руки в свои ладони, он заглянул ей в глаза:

– Ты чего, родная?

– У тебя все вены исколоты… До синяков. – Рыдания перешли в непрерывный вой.

Уткнувшись Антону в плечо, она в один миг насквозь промочила его футболку.

Он вздрогнул от хохота. Он никогда так не смеялся. Нет, это нельзя было назвать смехом. К этим судорожным вскрикам, сотрясающим его могучее тело, не подходили никакие слова, которыми можно было описать эффект, вызванный опасениями жены.

Свалившись на пол, он схватился за живот, глядя, как Регина расширенными от ужаса глазами наблюдает за ним.

– Я что-то не так сказала?

Из комнаты раздались недовольные крики маленького Олега, разбуженного шумом.

Спустя несколько минут, немного успокоившись, Антон вошел в детскую, где Регина кормила малыша.

– Ну, спасибо тебе, жена! – Он весело посмотрел на ее заплаканное лицо.

Она подняла осуждающий взгляд:

– А что мне остается думать? – Догадавшись по поведению Антона, что сморозила глупость, обиженно всхлипнула: – Исчезаешь якобы на море. Появляешься через две недели худющий, бледный, среди ночи… Еще эти вены.

– Никакой я не наркоман. – Он уселся рядом. – Это мне витаминчиков накололи.

– Ты лежал в госпитале? – Ее глаза вновь наполнились слезами. – Ты болен и скрываешь от меня?

Антон вздохнул:

– Я здоров. Геннадий попросил полечиться в одном заведении. Нужно было изучить обстановку изнутри, вот я под видом больного и обитал там все это время.

– Нельзя было сразу об этом сказать?

Он неопределенно пожал плечами:

– Да как-то не хотел тебя напрягать. Вдруг ты решила бы меня навестить? – Он хлопнул себя по коленям и выпрямился. – Ладно, не грусти. Я обещал Геннадию к обеду подъехать…

Когда вошел в кабинет Навродского, Антону было достаточно взглянуть на друга, как он понял: случилось что-то из ряда вон выходящее.

Геннадий сидел за своим столом с мрачным видом и курил.

– Почему не в настроении? – Обменявшись рукопожатиями, Антон уселся напротив него.

– Скоробогатова в СИЗО замочили.

– Как замочили?

– Утром нашли лежащим на полу со вскрытыми венами.

– Кто, хотя бы узнали?

– Заключение судмедэксперта, пока только предварительное, но оно, как правило, подтверждается, – суицид.

– Самоубийство?! – удивился Антон. – А почему ты говоришь, что его убили?

– Интуиция подсказывает. – Геннадий удрученно вздохнул. – Для тебя это будет полной неожиданностью, но уже на вторые сутки пребывания в СИЗО Скоробогатову инкриминировали не только ствол, который мы ему подкинули.

– Интересно, – хмыкнул Антон. – Небось подтянули за какие-то старые дела? Или твой ствол оказался «мокрым»?

– В том-то и дело, что ствол не «мокрый», более того, это толково сделанный муляж.

– Муляж? – Антон недоверчиво посмотрел на Геннадия. – Но я собственными руками, перед тем как его Скорому за пояс вложить, несколько раз затворную раму передернул.

– Если бы ты попытался зарядить обойму или загнать в ствол патрон, у тебя бы ничего не получилось, – грустно усмехнулся Геннадий. – Это точная копия «ПМ», всего лишь сувенир. Еще бы пара дней, и этого парня после экспертизы выпустили. – Геннадий вытряхнул окурки из пепельницы в стоящее у стола пластмассовое ведро и принялся разминать очередную сигарету.

– Ты не сказал, что там ему еще навесили?

– Я допустил непростительную для бывшего мента ошибку. – Геннадий прикурил сигарету и виновато взглянул на Антона. – Не предусмотрел, что после всего у него в доме будет произведен обыск. И не учел, что из себя представляет этот парень.

– Короче, – не выдержал Антон, – у него нашли настоящее оружие.

– Точно! – Навродский утвердительно кивнул головой. – К нижней части ванны в пакете с мощным магнитом был прикреплен «ТТ». Но и это цветочки. Через некоторое время на него повесили еще и изнасилование малолетки. Кстати, – он поднял палец вверх, обращая внимание Антона на этот момент, – потерпевшая опознала его во время очной ставки.

– Может, он и вправду, – Антон захлопал глазами, – пришел в себя да и…

– Я что, по-твоему, идиот? Ты домой после всего свалил, а я до приезда наряда неподалеку был. Он даже не шевелился до их появления.

– Значит, Бобер подставу ему оформил, – осторожно предположил Антон.

– Конечно, – уверенно заявил Геннадий.

– Что собираешься делать?

– По идее, мы свои обязательства перед клиентами выполнили. Но извещать их об этом – теперь уже прерогатива прокуратуры.

– Почему? – удивился Антон.

– Я должен о результатах этого расследования информировать правоохранительные органы. Это уголовное преступление, и не одно. Если же о реальном положении дел узнают заказчики, ты представляешь, что может произойти?

– Самосуд, – кивнул головой Антон.

– Самосуд, не самосуд, но напортачить и помешать следствию могут. Как ты отдохнул? – неожиданно сменил тему Навродский.

– Нормально, а что?

– Надо проведать Курмачова.

– А не проще ли позвонить? Он мне телефон своего родственника оставил.

– Звони, – Геннадий протянул Антону трубку радиотелефона.

Когда на другом конце ответили, представившись оперуполномоченным уголовного розыска капитаном Ивановым, Антон сначала подумал, что произошел сбой в памяти. Но тут же его осенила страшная догадка.

– Это дом Курмачовых?

– Да, – подтвердил капитан. – А вы по какому поводу звоните?

Доли секунды Антону хватило, чтобы сориентироваться:

– Это из больницы звонят, где работает Эдуард Юрьевич. Вы не могли бы пригласить его к телефону?

– К сожалению, нет. Представьтесь, пожалуйста.