Прощайте, колибри, хочу к воробьям! - Вильмонт Екатерина Николаевна - Страница 19

– Узбек, ты что, маленький? Без няньки не обойдешься?

– Да нет, обойдусь, конечно, – засмеялся Фарик.

Мирон уже отключился.

– Ой, Фарик, а вдруг Кости нет в Москве?

– Ну, у тебя же есть его мобильный?

– Конечно.

– Значит, позвонишь ему и спросишь координаты художника. Ничего страшного. Главное, чтобы художник согласился.

– Господи, Фарик, вы с Мироном как два мальчишки, которые кидаются в какую-то авантюру, ни о чем как следует не подумав, ладно Мирон, он вообще авантюрист, но ты-то, дирижер с мировым именем…

– Не преувеличивай!

– Я не преувеличиваю, у тебя действительно мировое имя, и меня восхищает твое умение руководить оркестром, твоя решительность, властность, но в этой истории ты как маленький мальчик, которого поманили красивой сказочкой… Это Мирон так на тебя действует?

– Может быть, – улыбнулся Фархад, – может быть… Но, поверь, Женечка, мы миллион раз все обсудили, подсчитали, нас многие поддержали, но в какой-то момент все вдруг начало сыпаться… Ну, ты же знаешь, как это бывает. Но такая простая и элегантная идея никому из нас в голову не пришла. А тебе, Женька, и впрямь нет цены! И ты таки будешь заниматься этим проектом, и если с этим художником все выгорит, мы еще и ему имя сделаем… Ну а на худой конец обойдемся просто концертным исполнением. Сейчас, как говорится, не до жиру.

Константин уже сел в машину, чтобы ехать на работу, когда у него зазвонил мобильный. Он глянул на дисплей. Женя! Его захлестнуло радостью.

– Алло, Женечка, вы?

– Костя, здравствуйте! Я в Москве, и мне необходимо срочно с вами увидеться! Я понимаю, вы работаете, но, может, в обеденный перерыв, вы скажите, куда мне приехать…

У нее был странно возбужденный тон, совершенно для нее нехарактерный.

– Что-то случилось, Женя? Я сейчас в машине, могу говорить. Нужна моя помощь?

– Да, Костя, нужна!

– Я готов.

– Костя, я… Мне просто необходимо связаться с вашим другом.

– С каким другом? – совершенно ошалел Константин. – С Феликсом?

Это единственное, что пришло ему в голову.

– Я не знаю, как его зовут, вы, по-моему, не говорили…

– Ну, с тем парнем, с которым мы в боулинге встретились?

– Ох, нет, – засмеялась она. – Нет, Костя, с тем художником, который расписал у вас стену.

– А… Господи, зачем он вам понадобился?

– Для него есть очень интересная работа. Вы можете меня с ним связать?

– Ну, разумеется. Я просто не уверен, что он возьмется… Он довольно странный тип… и совершенно не умеет вести переговоры. Вот что, Женя, давайте встретимся, вы мне все изложите, а я потом с ним свяжусь, и если его это заинтересует, сведу его с вами. Так будет проще и быстрее, с ним тяжело иметь дело.

– Он что, сумасшедший?

– Ну, в некотором роде, – хмыкнул Константин. – Хорошо, Женечка, давайте в половине второго в том кафе, где мы впервые встретились.

– Отлично! Договорились!

– Ну что, что он сказал?

Я передала Мирону все, что сказал Костя.

– Ладно. Хотя я не люблю иметь дело с сумасшедшими. Жень, а что это у тебя глаза какие-то… ты что, влюблена в этого Костю?

– Да нет, просто всю ночь не спала, надо было подготовить все для Фарика… И ты еще должен был нагрянуть. Тебе хорошо, ты спишь в самолете…

– Знаешь что, ты иди на эту встречу одна!

– Почему?

– Мне кажется, тебе этого хочется.

– Что за чушь? – рассердилась я, хотя, должна признаться, именно этого мне и хотелось.

– Иди-иди. А если что, свяжешься со мной, я поприсутствую виртуально. И не спорь!

– Да ладно. Виртуально так виртуально. Но что-то мне вдруг показалось, что из этой затеи ни черта не выйдет.

– Откуда пессимизм, Женюра?

– Не знаю.

– Ладно, сейчас заброшу тебя домой, примешь душ, отдохнешь, и твой оптимизм к тебе вернется.

Господи, как мне не понравилась вдруг моя квартира! Какое-то депрессивное логово. С этим надо что-то делать, не должна женщина так жить… Но где взять время? У меня и с Фариком-то минуты свободной нет, а если на мои плечи ляжет еще и этот проект, мне даже вздохнуть будет некогда. А может, и хорошо? Некогда будет мечтать о любви. Любовь и деловая женщина – разве это совместимо? А Костю хочется увидеть. Мне показалось, он обрадовался моему звонку. И был, кажется, разочарован и озадачен, когда узнал, зачем я звоню. Вид у меня после бессонной ночи был не слишком привлекательный, и я решила наведаться в салон красоты, который мне рекомендовали стилисты, занимавшиеся сменой моего имиджа. Да, но без записи заранее я вряд ли туда попаду. Однако мне повезло, и меня приняли.

К тому же салон был расположен неподалеку от того кафе, где мы должны были встретиться с Костей. Все мои вещи остались в Амстердаме, с собой у меня был только красный костюм, в котором я собиралась пойти на «Тоску» в Дюссельдорфе. Не слишком ли это нарядно для встречи в половине второго дня?

А что, если накрутить на шею серый шарф? То, что нужно! Странно, я почему-то полюбила красный цвет. Хотя раньше редко его носила.

Выйдя из салона красоты, вполне удовлетворенная своим видом, я посмотрела на часы. Четверть второго. Я все успеваю! Но ужасно волнуюсь.

И даже боюсь. Чего, интересно? Встречи с Костей или провала своей миссии? Все-таки, вероятно, провала. Ведь от моей встречи с Костей ничего, собственно, не зависит… Чепуха! От моей встречи с Костей и зависит успех моей миссии. Я вошла в кафе. Огляделась. Его еще нет. Это показалось мне дурным предзнаменованием. На часах уже тридцать пять минут второго. Мог бы хоть позвонить… Но вот он! Вошел, огляделся. Заметил меня. И просиял!

– Женечка, дорогая, простите, ради бога!

– Пробки?

– Да какие пробки, я тут работаю в соседнем переулке, но мне в последний момент надо было подписать один документ… Словом, простите!

– Прощаю!

– А вы чудесно выглядите! Нет, вы ослепительны! Женя, мы с Пафнутием соскучились! Как вам живется-можется в Европе?

– Ох, муторно! Столько дел, что… Костя, вас, вероятно, удивил мой вопрос по поводу вашего друга?

– Да, не скрою, удивил.

– Видите ли, в чем дело. Я и наш продюсер специально прилетели в Москву, чтобы с ним встретиться. Для него это шанс…

– Какой шанс?

– Скажите, а ваш друг… У него есть имя в этом мире? Его знают?

– Нет, совершенно не знают. Он… человек другой профессии, это его хобби.

– Боже мой, но…

– Женечка, изложите мне вашу идею, а я уж с ним свяжусь.

Я изложила ему идею. И добавила то, что рассказал мне в аэропорту Мирон:

– Кроме этого задника мы выпустим буклеты и приглашения в обложке с тем же рисунком, разумеется, все это будет оплачено, и, вполне возможно, в дальнейшем, если наша затея будет иметь успех, мы закажем ему оформление к другим спектаклям.

– Но, позвольте, Женя, насколько я понимаю, чтобы оформлять спектакль, нужно как минимум учиться сценографии. Мой друг… он просто любитель. Он и рисует только вот такие фантазийные штуки… Орнаменты, что ли… Я даже толком не знаю, как это называется. Понимаете, он ведь расписал у меня стену… как бог на душу положит… А вам обязательно нужен именно этот рисунок?

– Нет, конечно, нет. Но у него, может быть, есть что-то еще, эскизы, наброски?

– Ну, вероятно, есть. Но я не знаю. Это ведь надо будет ехать куда-то… Это займет время…

– Конечно. Но все-таки это шанс. Он редкостно талантливый человек. Все, кто видел даже просто в телефоне это панно, сразу приходили в восторг…

Я видела, что Костя слегка растерян.

– Костя, вас что-то смущает?

– Да.

– Что именно?

– Да как вам сказать…

– Так и скажите!

– Я не уверен, что он согласится. Вот если бы можно было сделать это в Москве…

– Что? Задник?

– Ну да. У него даже нет загранпаспорта. Он вообще странный тип…

– И все-таки, Костя, поговорите с ним.

– Хорошо. Я поговорю.