Звездная пыль - Лещенко Владимир - Страница 8

Подумал, да так и замер, словно окаменев.

В левом углу его узилища стоял, прикованный к стене за руки и за ноги, не кто иной, как Эммануил Барбекю.

— Эй, — после довольно долгой паузы отважился наконец спросить Питер. — Ты что тут делаешь? — Он решил, что после всего случившегося «выкать» своему бывшему кэпу как-то не с руки. — Тебя же вообще… — Он запнулся, не зная, что сказать.

Тело капитана «Туш-Кана» было кремировано, а прах, по обычаю космонавтов, развеян с орбитального челнока.

И тут жуткая в своей ясности мысль пришла в голову Питеру.

«Уже???!!»

— Э-э, где мы? — И добавил, словно извиняясь: — Не подскажешь?

— Неужели не ясно? — произнес, запинаясь, капитан, подтверждая самые худшие подозрения своего бывшего подчиненного. — Мы с тобой в Преисподней! Ты тут за то, что убил меня, а я — за то, что убил твоего хомяка. Как его там — Царь Борис?

— А где?.. — недоуменно спросил О'Хара.

— Что?

— Ну, котлы там, адский огонь… Чем тут наказывают?

— Про т-твое наказание я н-не знаю, а мое в-вот там, — заплетающимся от непонятного ужаса языком ответил капитан, указывая в угол. Питер перевел взгляд туда и оторопел.

В углу сидел откормленный, увеличившийся раз в пятьдесят по сравнению со временами, когда был жив, Князь Мышкин, которого за минуту до того там не было. Но как же теперь изменился его четвероногий друг! Хомяк плотоядно скалился, поглядывая горящими красными глазами на трясущегося от страха Барбекю, и точил длиннейшие и острые когти о стены каюты. После каждого движения на стене оставались глубокие борозды, а уши раздирал громкий скрежет. От зверя исходило басовитое гудение, с усов слетали лиловые искры.

Вот он хищно обнажил длинные клыки и неторопливо направился в сторону Барбекю. При каждом шаге слышался металлический лязг когтей, а палуба чуть вздрагивала под тяжестью его лап…

…Питер очнулся ото сна. Скрежет при этом вовсе не исчез, а продолжился, даже стал громче.

Через секунду Питер понял, что звуки эти доносятся с противоположной стороны обшивки, словно бы кто-то огромными когтями царапает борт шлюпки. Как будто пытаясь добраться до него с некими очень нехорошими, возможно, даже сугубо гастрономическими целями.

На секунду Питеру стало страшновато: он вспомнил все те таинственные и жуткие истории, что между вахтами рассказывали в матросских кубриках. Все эти байки о Черном Звездолетчике, о Скелете Брошенного Механика, о Проклятых Десантниках с Летучего Гондурасца, и самую страшную — о Космогрызе Неумолимом.

Затем он невесело усмехнулся, бросив взгляд на таймер над люком, показывавший двадцать часов с минутами.

Если какой-то из этих персонажей явился сейчас по его душу и тело, то так даже лучше: вместо мучительной смерти от удушья его ждет подобная же участь, но только всё закончится в полминуты

Внезапно что-то рвануло шлюпку так, что Питера швырнуло обратно в кресло, а затем тяжесть навалилась на его отвыкшее от гравитации тело.

И в тот же миг космический мрак за иллюминатором сменился светом — тускловатым и, несомненно, рукотворным.

И только тут Питер сообразил, в чем дело, и хлопнул себя по лбу отяжелевшей ладонью! Вот, млин! Боцманская перцовка совсем, видать, отшибла ему мозги!

Его шлюпку просто зацепил случайно оказавшийся поблизости корабль.

Спасен! А он-то принял скрежет манипулятора за царапанье когтей!

Но кто это? Неужели на «Буревестник» всё-таки пришло помилование и они вернулись за ним? Или его спасли защитники животных — в письмах они не раз обещали устроить ему побег? Впрочем, это он скоро узнает.

И на радостях Питер залпом опрокинул себе в глотку остатки боцманской перцовки…

Незадолго перед этим. Там же

Капитан «Искателя» Рутгер Залазни с легким раздражением изучал показания приборов.

И в этот раз — ничего. Ни обломков хоть какой завалящей шхуны, ни астероида с рудными жилами. Нет, в этом рейсе ему определенно не везло!

Понятное дело, космический мусорщик — это звучит не гордо. Во всяком случае, не так гордо, как скажем, косморазведчик. Но ведь и мусорщики тоже нужны, ибо род людской производит на каждую полезную вещь адекватное количество мусора. Но везение по нынешним временам необходимо даже мусорщикам.

А вот его-то пока и нет.

Хотя и корабль у него лучше, чем даже у заносчивых спасателей военно-космических сил, и команда подобралась хоть куда.

Джамалетдин Квазиханов — непревзойденный повар и оператор систем регенерации и жизнеобеспечения.

Антонио Айсбер — рыжебородый флегматичный тип с толстым пивным животом, что не мешало ему быть великолепным оператором систем поиска и ловцом метеоритов.

Джим Кроу — штурман экстра-класса и, кроме этого, знаток астероидной планетологии, безошибочно умеющий выделять среди множества космических глыб перспективные с точки зрения полезных ископаемых. Плюс ко всему он был неплохим специалистом в области космической археологии, способным буквально с ходу определить, к какому периоду относится та или иная древняя штуковина, обнаруженная ими. (А главное — сколько можно выручить за нее.)

Ольгерд Ольмер — человек непонятно из какого мира, но толковый двигателист и по совместительству — фельдшер.

Ким Сун Дук, или просто Сун Дук, — умный и толковый пилот с Пхеньянско-Сеульской Демократической Чучхэи (за тот год, пока пилот служит у него, Залазни так и не расспросил его толком, где это находится).

Амнеподист Варсонофьевич Турин, энергетик, механик и при этом почти земляк капитана — его планета Малая Россия была в каких-то пятидесяти световых годах от Новой Калифорнии.

И правая рука Рутгера — боцман, он же старпом, Карен Никкербоккер, хваставшийся, что даже родился в космосе — его мать была стюардессой, а отец — капитаном на Сингапурско-Гренландских линиях.

Да, команда хорошая, а удачи всё нет и нет.

Места, конечно, вокруг глухие, что и говорить. Но именно в таком захолустье и можно отыскать настоящие жемчужины.

Однажды среди древних развалин разбомбленной нихонской военной базы в нейтральном космосе, давным-давно забытой, видимо, даже собственными хозяевами, они наткнулись на целый склад монокристаллических самурайских мечей — распространенного в старые времена оружия абордажного боя. Антиквары столицы Нихон — Эддо давали за такой по пять сотен монет не торгуясь.

Когда цена упала до полутора сотен, Залазни прекратил торговлю и сбыл остаток клинков на славную экспортом ценных пород дерева Секвойю: и по сию пору тамошние дровосеки пользуются теми мечами.

В другой раз повстречали брошенный командой (не иначе — с перепоя) совершенно исправный космический дальнобойщик с грузом секс-роботов обоего пола хотя и устаревшей модели, но всё еще вполне пригодных к употреблению.

А как-то в поисках редких металлов на астероидах, в кольце одной из планет-гигантов, он наткнулся на распоровший брюхо о шальной метеорит небольшой пакетбот двухсотлетней давности. Трупов команды на нем не оказалось — видимо, они спаслись на шлюпках, и, как уж сложилась их дальнейшая судьба, бог весть.

Потом он пытался разузнать о пакетботе что-нибудь, но так ничего и не выяснил. Да и неудивительно: тот был приписан к расположенной на окраине Ойкумены полуварварской планете Таллинн, а там и теперь сам черт ногу сломит.

Как бы то ни было, груз на пакетботе, в числе которого было, между прочим, и полдюжины емкостей с сертифицированной спермой, сохранился отлично.

Находку эту он сделал неподалеку от этих мест, и ближайшим цивилизованным миром, где всё это можно было сбыть, оказалась Амазонийская империя.

Найденная им коллекция предметов старины была раскуплена в три дня. Более того, несколько вещей из этой коллекции приобрели для новой резиденции Ипполиты, благодаря чему Рутгер Залазни неожиданно для себя удостоился звания «Поставщик двора ея великолепного величества».

Кстати, наследственный материал (оказавшийся свыше всяких похвал) тоже ушел без проблем.