Звездная пыль - Лещенко Владимир - Страница 32

секретный узел связи

Джозия-Альберт Хушински тяжело поднялся из-за пульта дальней космической связи. Утер со лба обильный пот.

Вот уже не первый день пытается он вызвать на связь «Звездный череп», и всё без толку. Пират — его личный пират — бесследно пропал.

Что с ним могло случиться?

Полбеды (точнее, почти никакой беды), если он не вышел из очередного гиперпрыжка — такое очень редко, но бывало, распылился на атомы при взрыве реактора, или команда спьяну врубилась на сверхсвете в шальной астероид — если очень постараться, это можно сделать.

Может быть, они столкнулись со случайным патрулем? Но тогда они наверняка использовали бы свой сверхдвигатель, и он бы уже знал об этом.

А может быть, они погибли в бою? Но опять-таки — о победе над «Звездным черепом» орали бы по всем каналам.

А что, если… Что, если они всё-таки оказались в плену и сейчас дают показания, сдавая его со всеми потрохами…

Правда, они почти ничего не знают толком… Почти ничего.

Но даже этого, да если еще более-менее толковый следователь-эксперт поработает с кораблем, будет достаточно, чтобы власти неизбежно вышли на него.

И тогда ему конец. Абзац, как говорила прабабушка. Полный абзац!

Его не спасут ни деньги, ни связи, и бежать тоже будет некуда — все государства слишком трепетно относятся к свободе космоплавания, чтобы ему где-то предоставили убежище.

Воистину — в недобрый час пришла ему в голову эта идея: вызвать из прошлого призрак космических корсаров древности. Ох, не зря отцы церкви считают некромантию и вызывание духов вредным и пагубным делом!

Поднявшись по лестнице, Хушински даже не оглянулся проверить, как закрылся потайной люк, и нажал на кнопку лифта.

Когда двери начали распахиваться, магнат вдруг ощутил неподдельный страх: ему почудилось, что сейчас сюда ворвутся закованные в тяжелую броню полицейские, собьют его с ног, уложат лицом на пол, поддадут под ребра и ниже спины алюминиевыми сапогами и начнут зачитывать права…

Темескира, Императорский дворец, гостевое крыло

…Милисента еще раз перечитала инструкции, вытащенные из пакета, неведомыми путями оказавшегося в ее номере (вернее — камере), механически перебрала, как колоду карт, чип-ключи…

Надо решать, что со всем этим делать.

Собственно, выхода у нее только два. Первый — это проигнорировать странную помощь неизвестных доброжелателей(?) и передать всё найденное охране, когда завтра (нет — уже сегодня) за ней придут, чтобы подвергнуть экзекуции.

Второй — воспользоваться появившейся возможностью и бежать.

Ей надо подумать. Вот минут десять она еще подумает — и решит…

Нет, так не пойдет! Вот уже в четвертый раз она дает себе слово подумать сколько-то там минут и уж потом всё решить. Эдак она просидит до появления конвоя…

Милисента решительно встала. Сложила бумаги и электронные карты в конверт.

Потом вытащила из-под койки чемодан и простой рюкзак, с которыми вчера сошла со звездолета. Сняла с себя длинное церемониальное платье цветов императорского дома, шелковые чулки и золоченые туфли, оставшись в одной полупрозрачной комбинации. Потом вытащила из рюкзака аккуратно сложенную, не вынимавшуюся почти три года полевую форму 1-го Образцового амазонийского кадетского корпуса и расстелила ее на койке. На груди был пристегнут шеврон с белой волчицей — знак лучшей ученицы, заслуженный ею не из-за происхождения, а вполне честно.

Она быстро облачилась в оливково-зеленую куртку и мешковатые брюки, которые привычно заправила в высокие ботинки на застежках.

Через пятнадцать минут — стандартный срок сборов для обычного, не по боевой тревоге выступления — принцесса словно исчезла. Перед зеркалом стояла обычная девушка, одетая в полевую военную форму без знаков различия, кроме шеврона на груди. Попрыгала, проверяя, хорошо ли пригнана одежда. В нескольких местах куртка была тесновата — всё-таки она слегка подросла за эти два года, да и поправилась (надо будет заняться собой).

Уложила в рюкзачок минимум вещей и шкатулочку с драгоценностями.

Всё было готово.

…На секунду Милисента замерла, занеся ногу над порогом потайной двери. Но тут же решительно шагнула вперед. Если императрица в угоду этим старым жирным лесбиянкам из радикальной партии готова высечь родную дочь, если ее честь — честь принцессы и человека — для матери ничего не значит, то пусть тогда заведет себе другую наследницу! Тем более с ее возможностями это так просто: только свистни, и мужики с пятисот планет выстроятся в очередь!

Милисента глубоко вздохнула. Перед нею вся Вселенная, а она молода, здорова и умна. С голоду не умрет, хоть наймется телохранителем… да мало ли еще кем!

В конце концов, у нее есть фамильные драгоценности: если их с умом продать и не транжирить, то можно прожить не один год. Да, вот купит магазинчик или трактир и назовет «Принцесса»! Всё лучше, чем быть девочкой для битья в этой золотой клетке!

…Дальше всё прошло как по маслу — словно в виртреаловом игровом тренажере «Скрытное проникновение на режимный объект».

Следуя за фосфоресцирующими метками, Милисента за считанные минуты преодолела путь по старым подземельям (раньше она и предположить не могла, что за лабиринт находится в подвале дворца — ее дворца).

Через заботливо открытую дверь она вышла в холодный полутемный тоннель, освещенный горящими через раз люминесцентными панелями, излучавшими слабый мертвенный свет. Именно этот тоннель и должен вывести ее к космопорту. У стены стояла старая транспортная тележка давно снятой с производства модели.

Не раздумывая, Милисента заняла пыльное сиденье и повернула рычаг хода.

Кар скрипел под ней, подпрыгивал, под сиденьем что-то взвизгивало и постукивало.

Мимо летели стены тоннеля, вырубленные прямо в материковой скале, замурованные проходы, старые кабели. На бетонитовом полу кое-где поблескивали мелкие лужицы, с потолка время от времени срывались капли. Пыль на полу не пятнал ни один след, кроме того, что оставался у нее за спиной.

Людей тут не водилось уже давно.

Несколько раз машина вдруг начинала сама собой тормозить и лишь после отчаянных рывков рычагами и не менее отчаянных слов, сказанных в адрес металлолома на колесах, продолжала путь. Так, разрываясь между страхом услышать за спиной погоню и боязнью того, что старый хлам окончательно сдохнет и она останется замурованной в почти сорокакилометровом тоннеле, принцесса преодолела расстояние от дворца до главной космической гавани Амазонии.

Дальше — короткий бросок сквозь пустынные в эти предутренние часы технические помещения космопорта, крадучись и вжимаясь в стены при малейшем шуме, до означенного бокса. Когда встреч всё же избежать не удавалось, она буквально замирала ни жива ни мертва. Но спешащий по своим делам персонал не обращал внимания на какую-то девчонку в униформе — мало ли их тут?

Когда она нажимала кнопки кодового замка, пальцы ее невольно подрагивали. И только увидев гостеприимно раскрытый люк яхты, носившей легкомысленное имя «Бабочка», Милисента до конца поверила, что это всё — не сон и она спасена.

…Пока она устраивалась в кабине яхты и, щелкая тумблерами, приводила в предстартовое положение агрегаты и механизмы, посторонних мыслей у принцессы не возникало: насмерть вбитое в нее еще на первом курсе корпуса правило, что в таких случаях думать надо только о деле и ни о чем другом, соблюдалось ею свято.

И лишь беспрепятственно взлетев, выйдя на орбиту и уйдя в стартовую зону, она принялась вновь думать: что ей делать и куда лететь?

Ближе всего границы Звездного Халифата…

Нет, туда она не полетит: там к женщинам относятся как к игрушке для мужчин — не более. Не говоря уже о том, что чужаку (а тем более чужачке) грозит участь попасть на рынок рабов.

Дзинтари отпадает однозначно. Там ее сразу же опознают. Наверняка у них есть досье на всю амазонскую знать, и уж на царствующую семью точно. Не хватало еще оказаться в заложницах у давнего противника Темескиры, став предметом торга на очередных переговорах.