И придет волчица… - Шевченко Ирина - Страница 76

– Люди побаиваются магов.

– Вы думаете? – скривился Ворон. – Но страх не помешал родителям девочки прийти в школу уже через три часа после ее смерти. Служитель Омсты провел обряд и сказал им, что маги покупают тела недавно умерших для своих работ. А они, как вы помните, люди бедные… Возьмите тиз’зар, я покажу вам, что можно сделать из мертвого тела помимо неуклюжего зомби.

Нужно отдать Салзару должное, его рассказ отрезвил. Я послушно вынула из мешочка на поясе нож и под руководством мастера прочертила в воздухе над телом несколько линий. Это разрушило заклинание, защищавшее тело от разложения.

– Тиз’зар «режет» любые чары, – сообщили мне. – Но если вы станете использовать его для этих целей регулярно, рискуете обидеть и испортить. Теперь нужно действовать как можно быстрее, поэтому отбросьте сомнения. Сделайте небольшие проколы на ладонях и ступнях. Позже я объясню, как создать связь без прямого контакта, но пока будем работать так. Давайте, Галла, четыре прокола. Хорошо. Теперь переверните тело и сделайте еще один в основании шеи.

Я справилась с дрожью в руках и аккуратно, словно живого ребенка, перевернула легкое тельце на живот. Раздвинула сбившиеся в колтуны волосы.

– Здесь?

– Да. Теперь верните ее в исходное положение. Помните тот знак, что я показывал вчера? Энтас? Он послужит связующим элементом, установите его на уровне ключицы и выведите луч ко лбу…

В течение следующих пяти минут я вычертила еще десяток знаков омстики.

– Что теперь?

– Можете снять отек легких?

– Да. Но зачем?

– Иначе она не сможет дышать.

И тут дышать перестала я.

Заметив это, некромант улыбнулся:

– Не обольщайтесь, тэсс Галла, мы не занимаемся воскрешением. Есть средства вернуть из-за грани ушедший дух, но на это дается лишь миг между жизнью и смертью. В данном случае этот миг безвозвратно упущен. Но тело будет дышать. Двигаться. Говорить. Делать все то, что делало при жизни, или то, что вы ему прикажете. Снимите отек, и мы продолжим.

Все еще находясь в прострации, я подчинилась.

– А теперь – последнее…

Девочка широко открыла глаза и села на столе.

– Пить, – бесцветным голосом произнесла она.

– Дайте ей воды, – велел Салзар.

Из стоявшего на полке графина я наполнила кружку и тут же осушила. Налила снова и протянула безразлично взирающему на меня существу.

– Это ее последнее прижизненное желание – пить, – пояснил маг.

– А… что теперь?

– Ничего. Вы можете активировать двигательную память, и тогда, скорее всего, она станет бегать и прыгать или же начнет петь – чем еще занимаются дети? Можете задавать ей вопросы – она ответит. Иногда этот способ используют при дознаниях, когда тот, кого нужно допросить, уже мертв. Но тело должно быть свежим. Иначе не получится возобновить работу органов.

– То есть она живая? – спросила я, не отводя глаз от неподвижно сидящей девочки.

– Нет. Она дышит, по венам циркулирует кровь, если дать ей воду или пищу, заработает желудок и другие органы – пройдет обычный процесс, но она не живая. Это – тот же зомби, только более совершенный. Абсолютное повиновение, четкие действия, естественные движения. Возьмите умершего мечника и сделайте его своим телохранителем, он сохранит все боевые навыки. Музыкант станет играть, танцовщица – танцевать. Но мечник никогда не скажет, что он устал, музыкант не напишет новой песни, а танцовщица не сделает незнакомого па. Они не будут живыми. Это всего лишь…

– Игрушки.

– В каком-то смысле да. Но игрушки небесполезные, и есть много способов…

– Простите, магистр Салзар, но это как-то… Я не хочу продолжать.

– Хорошо. Тогда разорвите связь.

Я взмахнула обсидиановым ножом, и девочка упала на спину, стукнувшись головой о столешницу.

– Так создают идеальных слуг, идеальных убийц и идеальных любовниц. – Некромант накрыл тело. – Если мастер поделится с таким созданием своей кровью и станет делать это регулярно, он получит гемофага, который будет функционировать даже тогда, когда магическая связь оборвется. Но если лишить его новой порции крови, он отправится добывать ее сам. Раньше некроманта, создавшего и отпустившего гемофага, приговаривали к смерти, независимо от количества жертв его творения. Сейчас наказание несколько смягчили, но тем не менее стоит быть осторожным в подобной работе.

– Я не собираюсь повторять ничего подобного. Расскажите мне лучше о… О Пожирателе.

Ворон нахмурился:

– Рассказать? Пожалуй, это единственное, что я могу, – рассказать. Формула призыва Пожирателя не совсем омстика, тут задействуются материи, лежащие за пределами прямой специализации мастеров смерти, а сам ритуал слишком опасен, чтобы можно было практиковаться в нем, как в прочих искусствах… Но вы ведь и так это знаете.

– Да.

Закрывая глаза, я все еще видела лицо мертвой девочки, и мне не хотелось уже практики – хватит теории.

– Что ж, думаю, это возможно. – Салзар с хрустом размял пальцы. – Для начала вам следует уяснить, что Пожиратель душ являет собой антипод смерти. Ведь смерть – это начало новой жизни, а Пожиратель – всегда только ее конец. Это не есть сущность, скорее антисущность, которая разрывает привычный цикл умирания и возрождения…

Никто так не верит в жизнь после смерти, как некроманты. Наверное, потому мне и нравится омстика.

– Заметил, что вы сегодня верхом. Можем поехать в город вместе, – предложил Ворон, закончив лекцию.

– Спасибо, но я собиралась навестить брата и проведать свою лафию.

– Свою лафию? – с нажимом на первое слово переспросил он.

Я пожала плечами:

– Зовет же она меня своей чародейкой, отчего бы мне не звать ее своей лафией?

Майла подозрительно принюхалась.

– От тебя плохо пахнет, чародейка.

– Не нравится? Это духи, если лавочник не соврал, из самого Шеира.

– Мне нравятся духи, мне не нравится, что ты ходила к мертвым. И не нравится нож, что ты носишь с собой. И не нравится, что ты больше не танцуешь здесь…

С тех пор как я вернулась, ей все не нравится. Кажется, она обиделась, что я уехала без предупреждения.

– У меня теперь дом в городе, – объяснила я. – Там есть большая комната без мебели, где можно заниматься. К тому же скоро похолодает. Кстати, что ты будешь делать зимой? Не станешь же разгуливать в этом платье из паутинок по снегу?

– Не стану, – вздохнула лафия. – Найду хорошее место и спать буду. Долго-долго. – Она обиженно зыркнула в мою сторону. – И даже весной не проснусь! И даже летом!

– Это обязательно? – Я подвинула к ней пакетик с конфетами. – Если нет, я бы тебя к себе забрала. У меня дом большой, теплый.

Некий магистр из Сараста, более века назад сочинивший трактат о нежити, был полным профаном в этом вопросе, так как посмел утверждать, будто бы лесной нежити несвойственны чувства и эмоции. Одного взгляда на майлу хватало, чтобы опровергнуть это.

– Научишь меня быть человеком и есть вашу еду? – спросила она подозрительно, за обе щеки уплетая шоколад.

– Попробую. Но если еды не хватит… Ко мне иногда приходят друзья, а скоро и ученики будут заглядывать. Пообещаешь не увлекаться?

Она сделала вид, что раздумывает:

– А мой добрый тэр придет?

– Может быть. Когда-нибудь…

Началась осень, а с ней и дожди. Сооруженное из толстых веток, покрытое дерном и еловыми лапами жилище защищало от льющейся с неба воды, но не спасало от сырости и холода.

Но Ромару повезло. Неподалеку обнаружился заброшенный охотничий домик. Окна выбиты, в комнатах царит разруха, зато дымоход не забит и крыша цела. Там он и ночевал. А днем возвращался в густой ельник и забирался в шалаш. Или, если дождя не было, разводил костер и сидел весь день, глядя на огонь и слушая ветер.

Прошел уже месяц.

Глава 9

Галла

В жизни всегда есть место подвигу, говорили там, где я выросла. И хотя события последнего года напрочь отбили у меня тягу к героическим свершениям, сегодня я готовилась именно к подвигу. На сей раз – к трудовому. Выгулки закончились, и школа вновь принимала учеников.