Торнан-варвар и жезл Тиамат - Лещенко Владимир - Страница 34

И тут Торнан сообразил запоздало, что действительно несколько часов назад дал хорошего пинка наследной принцессе. Ну и дела! Бывало, приходилось давать по морде дворянам, случалось бить – и кулаком, и мечом – ноглингских ярлов, но вот так, отвесить по заду княжне…

И Торнан громко заржал, чуть не упав в воду.

Чикко ошалело переводил глаза с Мариссы на капитана, совершенно потрясенный услышанным. Потом и он тоже засмеялся, следом за своими приятелями.

Над ними с пронзительным криком пронеслась маленькая серая речная чайка, уносясь навстречу солнцу.

Глава 11. КОГТИ СМЕРТИ

На четвертый день плавания, ранним утром, когда красновато-золотое солнце всходило над кромкой лесов, их глазам предстали черные башни Курмала – столицы одноименного герцогства.

Одна из самых мощных цитаделей Западного предела Логрии гордо вздымала к небу шестнадцать громадных башен, увенчанных изображениями орлов – символами династии местных герцогов.

От этих черных немых башен на фоне темно-голубого неба веяло мрачным величием и одновременно от них исходила непонятная угроза.

Внезапно Марисса ощутила непреодолимое желание бежать, и Чикко, с его чутьем повелителя духов, почувствовал то же самое. В чем тут дело? Или в том, что вместо веселых предместий с их кабаками и ярмарками город окружают старые пепелища – след недавно закончившихся боевых действий? Ну да, они же воевали с Южной Эргией, но мир вроде уже заключили.

Она подавила непонятное чувство.

Под стенами старого города, помнящего еще, как говорят, времена Толлана, от Ранны ответвлялся небольшой рукав, частью уходивший под стену, питая водой горожан, частью заполнявший широкий ров, опоясывавший бастионы.

Торнан вытащил лодку на отмель, расположенную прямо перед одной из главных башен.

– Надо будет продать ее, – хозяйственно сказал Чикко. – Или на кобылу обменяем.

– На осла разве что, – уточнила Марисса, глядевшая вверх, прикрыв глаза ладонью. – Дрянь посудина!

Почти над их головами виднелась черепичная крыша башни, над подъемной решеткой из почерневших кипарисовых бревен висел деревянный позолоченный орел – герб герцогов Гламов.

Однако северянин, не слушая ее, внимательно изучал крепостные стены. Глаза его тревожно сощурились, а лицо все больше и больше мрачнело.

– Что там? – спросила Марисса, невольно понизив голос.

– Вроде ничего… Но в воротах нет стражи, на стенах пусто, – а ведь в крае неспокойно!

– А еще в городе тихо, – поддакнул Чикко. – Не по-хорошему тихо, скажу тебе, подруга! Как будто народ разбежался.

Марисса и сама обратила внимание, что обычного городского шума из-за стен не доносится.

– Дело воняет! – резюмировал фомор, и в самом деле принюхиваясь, как учуявший волка пес. – Может, тихо и скромно пойдем пешком?

Торнан задумался – именно из Курмала было проще всего добраться до Картагуни, а оттуда – до песков Тэр и тамошнего тайника…

Ант в задумчивости озирал стрельчатые башни крепости, между которыми торчала, как старая бочка, башня герцогского донжона. И – на ней не было стяга.

– Понял, – проследил его взгляд Чикко. – Траур у них. Кто-то умер из знатных. Может, сам герцог и откинулся! – По тону можно было заподозрить, что у фомора какие-то личные счеты с родом Гламов.

Торнан, не отвечая, направился к подъемному мосту, спутники последовали за ним. Пройдя по мосту, они вошли в ворота. Стража отсутствовала.

Прямо перед ними круто уходила вверх, поднимаясь к Верхнему Городу, прямая и широкая улица с неровной булыжной мостовой. Улица была чистой – даже, на взгляд северянина, слишком чистой. На лавках и трактирах веселыми яркими красками сияли вывески – и почти никого. Лишь пара силуэтов шмыгнула вдалеке, чтобы исчезнуть среди домов. Улица была пуста… И это безлюдье яснее любых криков и воплей давало понять – в городе беда.

Странники невольно замедлили шаг, руки Мариссы и капитана почти синхронно легли на эфесы, и даже Чикко принялся нервно теребить кинжал на поясе. Это было не то старое, пахнущее пылью и запустением безлюдье поселка, где они нашли первую часть жезла и где сразились с порождением преисподней. Нет – то было напряженное, сжавшееся в ожидании пришествия неведомого ужаса, наполненное мукой безмолвие приговоренного перед появлением палача.

Все двери были заперты, ни единой живой души. Пусто было даже в трех харчевнях, куда они заглянули по дороге. Лишь в последней они нашли четверых мертвецки пьяных горожан, валявшихся на полу. Но что еще удивительнее – навалившись на стойку, там же храпел и корчмарь, рылом в собственной блевотине.

Все трое некоторое время созерцали это дикое зрелище – ведь известно, что содержатели питейных заведений не пьют. Хотя и знал ант одного кабатчика, ухитрившегося пропить собственный кабак…

Они пошли дальше. По дороге им попалось несколько человек, но те шарахнулись прочь при одной лишь попытке подойти и спросить, что тут происходит.

Чикко и Торнан настороженно переглядывались, Марисса же глядела на заросшие мхом камни стен старых домов, ощутив вдруг жуткий страх, как будто узрела свежевырытую могилу.

Внезапно в мертвой тишине послышалось заунывное пение.

– Гимн Великой Матери, – сообщила Марисса. – Только… Шэтт!!! Это же большая покаянная молитва!

Торнан и Чикко вопросительно уставились на нее.

– Об отвращении великого бедствия! – бросила она. – Торн, похоже, надо сматывать удочки!

Но тут они миновали поворот, и глазам их предстала площадь перед дворцом местного владыки.

Там творилось что-то странное. Стражники в полном вооружении шустро подносили вязанки дров, разжигая огромный костер, для чего-то накрытый полотнищем. Лица у всех были обмотаны тряпьем. А командовал ими не офицер, а худой человек в кожаном балахоне и маске с длинным носом, делавшей его похожим на птицу. Он держал в руках кожаный баул, из которого его помощник, в такой же одежде, доставал большой ложкой порошок изжелта-серого цвета и сыпал в разгорающийся огонь. Смолистое пламя поднялось вверх, ветер принес клубы дыма с сильным терпким запахом химикалий.

– Тьфу, что за пакость?! – замахал Чикко руками. – Сера с сушеным аргатом… Какое колдовство они тут затевают?… Торнан! – вдруг взвизгнул он. – Дружище, бежим отсюда!!!

Но Торнан уже и сам понял: вместе с едким запахом следующий порыв ветра принес запах подгоревшего жаркого.

Обреченно капитан оглянулся и увидел ползущий по флагштоку донжона белый стяг с черной половинкой оскаленного черепа.

– «Чумной Дед»!!! – взвыла Марисса.

Трое путников застыли на месте, ощущая то самое, описанное в балладах и сказаниях состояние, когда волосы становятся дыбом, а душа уходит в пятки.

На город обрушилось величайшее из возможных бедствий – в Курмале была чума!

На площадь, грохоча, выехала ломовая телега, управляемая оборванцами в оранжевых колпаках каторжников, с такими же, как у стражи, закрытыми лицами. На ней возвышался разъезжающийся штабель трупов.

Тут же из дворца – из дворца! – появились такие же каторжники, принявшиеся крючьями стаскивать раздутые, почерневшие тела жертв мора.

Марисса не выдержала. Не говоря ни слова, девушка бросилась прочь. Ничего не видя и не помня, она кинулась сломя голову по улице – назад, к воротам, прочь из этого проклятого города, отданного в добычу демонам смерти. Она мчалась как лань, а за ней неслись Чикко и Торнан, спотыкаясь и моля всех богов и духов, чтобы ворота еще не успели запереть.

Увы… Из-под каменного свода надвратной башни не прорывался ни единый луч солнца. Путь преграждала решетка и поднятый мост. Налетев с разбегу на решетку, Марисса обхватила прутья и застонала.

Появился сержант, подойдя к ней сзади, положил ладонь на плечо.

– Выхотить сапрещено! Прикасс наместника есть! Никого больше не выпускать! Та-ак есть! – Он говорил, медленно подбирая слова, с сильным гвойским акцентом. – Прикасс наместника! Под страхом висселитца!