Сокровище двух миров - Вольска Ольга - Страница 5

И вот теперь, кажется, все повторяется снова, пусть и с некоторыми отличиями. Габриэль задумчиво воззрился на карту местности, висящую на стене. Его взгляд приковала кучная россыпь красных флажков к западу от Айзенаха, близ которого и стоял Вартбург. Подобными значками в ордене принято отмечать места, где фиксировались всяческие дурные явления, вызванные довольно сильными всплесками магии. Danza macabre – пляска смерти, когда поднимаются целые кладбища, – явление редкое, происходящее от силы раз в пять – семь лет. Но уже четыре раза за последние полгода Габриэлю приходилось в срочном порядке лично выезжать на место происшествия. Он усмирял одну группу неупокоенных и тут же натыкался на другую. Не стоит забывать о нехарактерных для лета разгулах духов и призраков, а еще об их повышенной агрессивности, проявляемой к людям. Два случая одержимости… И все это щедрой россыпью прямо у него под боком!

Местные колдуны и ведьмы клялись и божились, что не имеют никакого отношения к происходящему; дескать, это не их рук дело. И Габриэль им верил: ведь чтобы такую бучу поднять, у местной колдовской братии силенок не хватит, даже если все их способности сложить. К сожалению, несколько попыток пробраться к центру странной энергетической активности окончились ничем. А после того, как он поднял все доступные ордену исторические архивы и выяснил, что в свое время где-то в этих краях располагался иезуитский монастырь, имевший отношение к Волчьему мору, очень быстро пришел приказ об этом сомнительном повышении. Ох неспроста все это, не к добру!

– …но честно тебе скажу, брат Габриэль, – выдернул его из раздумий надтреснутый голос фон Кройца. Видно, старик все это время о чем-то говорил, а Фарт, погрузившись в собственные мысли, пропустил ценные реплики мимо ушей. – Гложет меня беспокойство. Особенно если вспомнить, как закончил твой предшественник в Будапеште.

– Насколько мне известно, мэтр Саграда погиб как герой, пытаясь уничтожить некий особо опасный еретический манускрипт, – задумчиво почесывая кадык, ответил Габриэль.

– По официальной версии – да. – Старый инквизитор с нажимом выделил слово «официальной».

Тут отец Фарт понял, что фон Кройц уже успел проверить полученную информацию по своим личным каналам и, кажется, действительность несколько отличалась от официальности.

– А на самом деле?

– А на самом деле к гибели мэтра Саграды приложили руку сотрудники некоего специального отдела при Дипломатическом корпусе. Конкретно – глава Высокого дома ди Таэ князь Эрик. За это я не преминул поставить князю свечку за здравие, ибо сволочью господин Саграда был преизрядной.

– Встречались?

– Доводилось. – Якоб фон Кройц гадливо передернул широкими костистыми плечами.

– И что за отдел? – Габриэль скрестил руки на груди. Бледные лучи солнца, сумевшие пробиться сквозь свинцовые тучи, вызолотили светло-русую макушку инквизитора.

– А вот это тебе уже предстоит выяснять самому, брат Габриэль. Я сведущ, но, к сожалению, не всеведущ.

Отец Фарт тяжело вздохнул. Похоже, новое рабочее место начнет преподносить сюрпризы раньше, чем он успеет на нем утвердиться. Но ведь кое-что можно попытаться выяснить заранее… Слава Господу, существует Вилдар Криэ, человек, при помощи которого он семь лет назад избегнул загребущих лап церковного трибунала и очутился в Вартбурге. Насколько Габриэлю известно, почтенный теолог, помимо всего прочего, работает при Дипломатическом корпусе Единой всеблагой матери-церкви. При воспоминании о Криэ Фарт болезненно поморщился и машинально потер челюсть. Однако ничего не поделаешь, информация требует жертв.

По старинному поверью, если у вас вдруг начинают гореть уши, значит, о вас кто-то сплетничает. Если же ни с того ни с сего краснеют щеки, то предполагается, будто о вас думает любимый человек. А уж если вас на пустом месте одолевает занудная икота, то будьте уверены – никто не забыт, ничто не забыто. Скорее всего вас сейчас активно вспоминают, заставляя перебирать в уме всех мыслимых и немыслимых знакомых, мучиться спазмами, задерживать дыхание, пить литрами воду и тешить себя надеждой, что кто-то догадается вас напугать.

Злата задержала дыхание и постучала себя по груди. Воздух в легких кончился, госпожа кардинал облегченно вздохнула, но тут коварная икота атаковала снова, вынудив Пшертневскую поспешно налить себе третий по счету стакан воды. Икота переждала льющуюся на нее жидкость и вновь принялась измываться над несчастной женщиной. Отчаявшись избавиться от порядком раздражавших спазмов, Злата решила прибегнуть к самому идиотскому способу: начала перечислять про себя друзей и знакомых. При упоминании о Викторе икота чуть поутихла, будто говоря: «Да-да, это он тебя вспоминает, просит привет передать за свой невинно убиенный отпуск», и, доставив сие нехитрое послание, возобновилась с удвоенной силой, дабы и виновнице сего жизнь малиной не казалась.

«Господи, – уныло подумала Злата, наполняя четвертый стакан и с прискорбием отмечая, что изящный стеклянный кувшин опустел, – сделай так, чтобы этого клоуна кто-нибудь треснул по башке и он наконец-то перестал меня вспоминать!»

На этой мысли ей икнулось особенно сильно, и Пшертневская ненароком прикусила кончик языка. Госпожа кардинал поспешила приложиться к спасительному стакану. Воды там осталось меньше половины, а икота и не думала утихать. Решив хоть как-то отвлечься, Злата принялась изучать утреннюю корреспонденцию, которую в силу свалившихся на отдел обстоятельств еще не успела прочесть. Давясь икотой, она безо всякого интереса с горем пополам пересмотрела стандартный набор бюрократического бумагомарания и взялась за последний конверт из плотной кремовой бумаги, изукрашенный затейливыми узорами штампов Дипломатического корпуса, святого синода и лично патриарха.

– Боже, неужели нам повысили зарплату? – саркастически пробормотала госпожа кардинал, вскрывая письмо ножом.

Ей в руки выпал витиевато обрезанный лист, усыпанный теми же печатями и исписанный каллиграфическим почерком. Ознакомившись с содержанием, Злата резко перестала икать, но радости по этому поводу так и не ощутила, остро пожалев, что в стакане сейчас не плескается вермут или, на худой конец, обыкновенные капли для сердца. Госпожа кардинал защелкала кнопками АВС.

– Весь обратившись в слух, тебе внимаю, готов любой твой выполнить приказ, – донесся из динамика приятный баритон.

– Эрик, у тебя есть сердечная настойка? – жалобно осведомилась Злата. – Желательно градусов сорока, но можно и крепче…

Глава 2

Когда все вновь собрались в кабинете начальства, а сама госпожа кардинал немного успокоилась, она наконец-то соизволила поделиться, что же за известие едва не довело ее до сердечного приступа во цвете лет.

– К нам едет инквизитор, – мрачно произнесла Злата, прижимая ко лбу стакан с успокоительным. По кабинету расползался противный аромат валерианы пополам с мятой и еще чем-то таким же терпко-ментоловым.

– И что? Мы должны устелить его путь красной дорожкой и посыпать розовыми лепестками, пока он будет идти? – язвительно осведомился князь ди Таэ.

Злата наградила его сердитым взглядом.

– Это новый великий инквизитор Нейтральной зоны, – пояснила она. – И в силу недавних, всем памятных событий патриарх просит как можно скорее найти с ним общий язык, оказывая содействие и всяческую помощь. – Посредством интонации госпожа кардинал особо выделила слово «просит», намекая на его истинный смысл.

– Но в чем именно? В пытках или лжесвидетельствах? А может, в сожжениях? – не выдержал вспыльчивый Хьюго де Крайто. Слишком уж свежи его воспоминания о собственных мытарствах в застенках Серого ордена. Порезы на запястьях и шее, несмотря на вмешательство Эрика, все еще напоминали о себе.

Профессор успокаивающе положил ему руку на плечо. Конечно, лучше бы здесь сейчас находилась Анна ди Таэ, но, отправленная с Эорлин-ши в качестве посыльного, она вернется не раньше чем через полчаса. Посему придется Криэ пока самому контролировать психическое состояние своего протеже.