Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Лиходолье - Самойлова Елена Александровна - Страница 33


33
Изменить размер шрифта:

– Ясмия. Можно просто Мия. – Я окинула торговку взглядом, качнула навершием посоха, будто удочкой, подсекая невидимую рыбу.

Степь будто приоткрылась, чуть-чуть, самую малость, и густая, непроглядно-черная мгла, самым краешком показавшаяся на горизонте, меня обеспокоила, если не сказать – напугала. Ощущение, словно стоишь на равнине и смотришь на приближающуюся к тебе бурю. Высокие травы, только что недвижимые, начинают гнуться к земле от сухого, душного ветра, летящего впереди грозовой тучи. Небеса темнеют, а почерневшие облака неудержимо надвигаются, изредка выплевывая ослепительно-белые изломанные стрелы молний в землю. Страшно – и одновременно завораживающе красиво.

– Эй, Мийка, – я не сразу поняла, что торговка дергает меня за рукав, повышая голос так, что в нашу сторону начали оборачиваться другие попутчики, – Мийка, ты чего застыла?

– Не ходи за телеги ночью, Ховрина, – глухо пробормотала я, неотрывно глядя на неудержимо накатывающую с запада тьму, пожирающую неясное зеленоватое сияние высоких трав. Тьма эта не живая, но и не мертвая. Пустота, которую заполняет нечто непонятное и потому пугающее. Прореха в полотне мироздания, которая почему-то возникает только с исчезновением солнца за горизонтом. – И своих не пускай. Не вернетесь.

Торговка тихонечко охнула и украдкой перекрестилась. Я передернула плечами, стряхивая наваждение, и опустила посох Ровины оголовьем к земле – наблюдать за окутывающей Лиходолье тьмой мне не хотелось. Еще пожилая ромалийка учила меня, что не стоит долго вглядываться во тьму, особенно когда ты «зрячая»: рано или поздно то, что живет в этой непроглядной бездне, почувствует твой взгляд и захочет понаблюдать в ответ.

Я глубоко вздохнула и позволила себя усадить на сложенное одеяло. Работница, что хлопотала у костра, привычным жестом огладила висящую на шее узорчатую ладанку и торопливо подвесила котелок на железную треногу, поставленную над костром.

Надо будет предупредить Искру. Конечно, у харлекина шансов выпутаться из беды куда как больше, чем у обычного человека, но Загряда нам обоим наглядно продемонстрировала, что есть вещи, против которых не совладать ни живым людям, ни железному оборотню, ни золотой шассе. Скрыться, ускользнуть – можно. Защититься, если быть достаточно осторожным и внимательным к мелочам, – тоже. А вот вступать в бой бесполезно – проиграешь раньше, чем успеешь это осознать.

Ховрина сунула мне в руки половинку сладко пахнущего медом пряника, уселась рядом и принялась негромко рассказывать про дальних родственников, живущих в Огнеце, про дочку, год назад вышедшую замуж и сейчас ожидающую первенца, про мужа, который умер лет десять назад, замерзнув по пьяной лавочке в сугробе. Тетка болтала без умолку, неторопливо помешивая аппетитно пахнущий кулеш и изредка прикладываясь к небольшой фляжке с терпкой ягодной наливкой.

Лишь бы не слушать тишину вокруг, не думать о том, что сейчас на несколько верст вокруг только наши костры – единственный островок света до самого утра…

Меня разбудил тоненький, пронзительный свист на грани слышимости. Не постоянный, а с перерывами, словно кто-то ходил кругами вокруг притихшего лагеря, срезая сочную высокую траву тонким, остро отточенным лезвием косы.

Ш-ш-шись. Ш-ш-шись.

Свист то приближался к самым телегам, то отдалялся на почтительное расстояние, но не утихал. Я приподняла голову, затем села, оглядываясь по сторонам. Лагерь караванщиков спал беспокойно – кто-то ворочался во сне, кто-то зычно, раскатисто храпел, кто-то бормотал вполголоса. Вряд ли кому-нибудь из наших пришло в голову косить траву среди ночи, да еще и за телегами, где и с факелом дальше собственной руки ничего толком не видно, а уж без света обойтись мог только такой нелюдь, как железный оборотень или же золотая шасса.

Значит, там чужие. А если чужие – то вряд ли люди.

Я опустила ладонь, на ощупь нашла плечо харлекина, спавшего рядом, и легонечко встряхнула. Искра шевельнулся, поднял отяжелевшую ото сна голову и глянул на меня чуть сощуренными лисьими глазами.

Ш-шись. Ш-шись. Ш-шись.

Свист из неторопливо-размеренного стал частым, с неровным, рваным ритмом, а самое главное – начал стремительно приближаться! Харлекин мгновенно очутился на ногах, в глазах вспыхнули морозные огоньки, в низко опущенной руке блеснул тяжелый меч, выхваченный из ножен. Я поднялась следом, сжимая в мгновенно вспотевшей руке Ровинин посох, оглянулась через плечо.

– А костры-то у нас гаснут! – ахнула я, охлопывая себя по поясу и срывая заранее заготовленный мешочек со смесью шалфея, соли и кое-каких травок, которую я замешала на ночь глядя по ромалийскому рецепту, пользуясь неожиданной щедростью Ховрины, разрешившей мне покопаться в ее лекарских запасах.

Пригоршню остро пахнущей пряностями смеси – в затухающий костер. Вспышка зеленого огня вычерняет губы спящих людей, разгоняет тьму, пока Искра пинками и руганью поднимает задремавших часовых, едва успевает бросить охапку сушняка в костер перед «воротцами» – и тотчас перемахивает через занявшееся пламя, скрываясь в темноте за телегами. И шагу не успел сделать – тьма будто бы подалась вперед сама, скрыв харлекина даже от шассьего взгляда.

– Куда?! – взвыла я как ненормальная, перехватывая посох поудобнее, торопливо сбрасывая обувь и бегом, не обращая внимания на проснувшуюся в толком не зажившем колене боль, понеслась к «воротцам».

Кто-то пытался меня остановить, перехватить поперек талии – я увернулась, ни на миг не сбившись с шага. Рыдали золотые колькольца на браслетах, ставшая сухой трава колола босые ноги, но я уже ступила на круг танца, на тот самый, который когда-то создал связь между мной и железным оборотнем. Только тогда я танцевала на заснеженной поляне, а Искра пытался залечить дыру на месте вырванного сердца в переулке города Загряды…

А сегодня между нами лежала степь, заполненная тьмой, как кубок – дорогим красным вином, которое вот-вот да и польется через край, запятнав и пальцы, держащие кубок за вычурную золотую ножку, и белоснежную скатерть. Искра канул в эту степь, как в чернющий, затянутый бурой тиной омут, и сейчас сквозь крики перепуганных людей, сквозь команды, отдаваемые спокойным, чуть звенящим от напряжения голосом старшего охранителя, до меня доносился лишь неравномерный свист, к которому добавился неприятный скрежет металла по металлу.

Резкий взмах посохом – и пламя послушно пригибается к земле, впитывается в раскаленные докрасна уголья, на которые я и ступаю, не сбиваясь с ритма. В черное небо летят снопы искр, они складываются в единый знак, в обережный символ, отталкивающий мягко наплывающую из степи мглу, но мне этого мало. Посох, непрерывно вращающийся у меня в руках, цепляет на оголовье алый уголек и превращается в ослепительно-яркое огненное колесо, которое вырывается у меня из рук и катится над пригнувшейся травой прямиком в черноту, на лязг металла и тонкий посвист.

Я не чувствую собственного тела, я – это золотая огненная птица, поднявшаяся из пепла и плещущая острыми звенящими крыльями над головой. Мгла стекает с раскаленных перьев, недовольно шипит, как разогретый докрасна железный брус, брошенный в холодную воду, но все-таки отступает, вначале на полшага, потом на шаг, отпуская то, что по праву принадлежит мне.

«Искра, вернись!»

Степь безмолвствовала, но свист начал удаляться. Потихоньку, по спирали, так же, как и приближался, пока совсем не пропал. Утром мы еще наверняка будем гадать, что за жнец проходил совсем рядом, а пока…

Руки-крылья тянутся в темноту, золотая нить трепещет на ветру. От огненного колеса зажглись длинные кисточки ковыля, и где-то на этой дорожке, совсем рядом, всего в двух шагах от «воротец» между телегами, проступил силуэт до боли знакомой фигуры, сверкающей всеми цветами алого с мазками золота на груди.

– Вот дурочка! – Сильные руки выхватили меня из столба обжигающего жара, прижали к остро пахнущей потом и мокрым железом груди. Искра не устоял на ногах, покачнулся, падая на колени и едва не роняя меня обратно в костер, который заполыхал с удвоенной силой, стоило мне только сойти с угольев. – Другого места для своих плясок найти не догадалась?