Лиходолье - Самойлова Елена Александровна - Страница 20

– Слушай меня!!

Переливчатый звон браслетов на мгновение прерывается, в наступившей тишине слышен лишь глухой стук посоха о землю…

Харлекин легко уклонился от удара, скользнул в сторону так, что палка впустую хлестнула по воздуху. Начался новый круг танца, но теперь его вел Искра, а не орденский служитель. Безоружный, мой спутник каждый раз оказывался лишь на волосок дальше, чем могла дотянуться палка – как перышко, которое нельзя разрубить мечом, потому что оно всегда оказывается вне пределов досягаемости, отталкиваемое порывом воздуха, неизбежно поднимаемого летящим лезвием.

– Достаточно!

Неожиданно раздавшаяся команда мгновенно перекрывается недовольным гулом голосов, который, впрочем, быстро стихает. Я остановилась, обернулась на новый голос, звучащий откуда-то со стороны костра. Видимо, кому-то из караванщиков надоело затянувшееся представление под звон ромалийских бубенцов.

Чья-то рука опустилась мне на плечо, другая ухватилась за раскачивающийся посох, останавливая его. Я испуганно дернулась от неожиданности, расступившаяся было тьма перед слепыми глазами мгновенно сгустилась до непроницаемой черноты. Кто-то бесцеремонно сдернул с моего лица повязку, вырвав несколько зацепившихся за нее волосков, жесткие пальцы больно ухватили за подбородок, разворачивая лицо.

– Ты точно слепая?

Чужой голос чуть дрожит, дыхание шумное, сбитое. Пальцы, лежащие у меня на подбородке, сжимаются сильнее, причиняя боль.

– «Зрячие» видят сердцем, а не глазами. Пусти.

– Отпусти ее, Ризар. – В том же самом голосе, что остановил поединок одним лишь словом, теперь звучало довольство. – Я готов сам заплатить этим людям, только чтобы они мои товары охраняли. Подобрать на дороге «зрячую», которая даже орденского служителя может сбить с толку, – большая удача. Особенно на пути к Лиходолью.

Жесткие пальцы неохотно соскальзывают с моего лица, сильная рука перестает тянуть за посох, оставляя его в моей ладони.

– Не пожалеть бы, господин хороший. – В голосе орденца Ризара слышится насмешка, но он все-таки отступает, нарочито громко загребая ногами по шелестящей упругой траве.

– Вот ведь неугомонный. – Обладатель властного голоса оказывается ближе, неожиданно мягкая, холеная ладонь касается моей руки, осторожно приподнимает ее и слегка сжимает. – Как тебя зовут, «зрячая»?

– Ясмия.

– Ромалийское имя. Красивое. – Я ощутила, как теплое дыхание облачком коснулось моей ладони, и торопливо выдернула руку, спрятав ее за спину. Караванщик негромко рассмеялся, обращаясь к кому-то, стоящему поблизости. – Из-за тебя, что ли, девица из табора своего ушла?

– А то как же. – Низкий, рокочущий голос харлекина раздался над самым ухом, и тотчас крепкая, сильная рука кольцом охватила меня за плечи, притягивая к груди. – Так что, возьмете к себе в караван?

– Возьму под свое покровительство. Завтра покажу телеги, которые будете охранять, а сегодня отдыхайте. Пошли, отведу к своим. Спать на мешках с хлопком всяко удобнее, чем на земле у костра.

Не соврал торговец – на туго увязанных бечевой тюках, набросанных на телегу с деревянной обрешеткой, действительно оказалось удобнее, чем на холодной, жесткой земле. Впрочем, не успела я толком устроиться, как Искра подтянул меня к себе, так, что моя спина оказалась прижата к его груди. Я очутилась будто бы сидящей в кресле, где подлокотниками служили широко расставленные колени харлекина, а спинкой – его широкая грудь. Мой спутник накрыл нас обоих плащом так, что я по шею оказалась спрятана под этим необычным «шалашиком», и тогда ладони Искры скользнули по моей талии, а длинные, гибкие пальцы принялись аккуратно распускать шнуровку платья.

– Не бойся. – Тихий, низкий шепот в обступившей меня темноте. – Этого никто не заметит, а я хочу, чтобы ты просто привыкла ко мне. Я не сделаю тебе больно, обещаю.

Шнуровка платья довольно быстро поддалась, и теплая, сухая ладонь Искры скользнула мне за пазуху, осторожно-осторожно, самыми кончиками шершавых пальцев касаясь обнаженной кожи. Я глубоко вздохнула, ощущая чуть резковатый, с едва ощутимой ноткой металла запах харлекина, пробивающийся сквозь запах человеческого пота, откинула голову назад, потерлась затылком о шею моего спутника. Низ живота опять свело приятной, все нарастающей судорогой, я чуть повернулась, и моя грудь легла в ладонь Искры, как в чашу.

Его пальцы едва ощутимо сжались, свободная рука обвила меня за пояс, медленно подтягивая кверху подол платья.

– Спи, Змейка. Я буду сторожить твой сон.

Я послушно закрыла глаза, чувствуя затылком, как все быстрее и быстрее бьется сердце харлекина.

Почти так же быстро, как тот ритм, который я выстукивала перед поединщиками…

Глава 5

Далеко впереди над невидимой еще рекой поднимался густой туман. Белесые клубы плыли в лучах прохладного утреннего солнца, превращаясь в удивительно красивую искрящуюся дымку, пронизанную золотыми копьями, разбавленным молоком растекались по степи, совершенно скрывая из вида берег по ту сторону реки.

Туман превратил переправу через Валушу в призрачную дорогу берегинь, в заколдованное царство, где за комковатой белесой кисеей может скрываться все что угодно, – и чудо, к которому стремился всю жизнь, и потаенный страх, которого пытался избежать изо всех сил. Когда караван подъехал ближе, стали видны ярко-красные наконечники высоченных верстовых столбов, прошивших постепенно редеющую дымку. Острые, срубленные наискось, они казались стрелами невероятного гиганта, царапающими небо.

Обережные столбы, поставленные Орденом Змееловов. Как вешки, что вбивали в землю дудочники вокруг проклятых деревень, создавая круги, запирающие внутри невидимой границы живых пока людей вместе с порожденной ими нежитью, только крепче. Я привстала с телеги, всматриваясь вдаль поверх головы возничего: меж ближайшими столбами, поставленными точно перед переправой, была будто бы натянута едва заметная крупноячеистая сеть, поблескивающая синими огоньками. То самое заклинание, которое не обойдешь, не разрушишь – увязнешь, как муха в паутине. Как там рассказывал словоохотливый торговец, пригласивший нас с Искрой ехать в его телеге, – Лиходолье охотно принимает любого пришлого, а вот обратно без служителя Ордена уже не выйдешь.

Я поморщилась, опускаясь обратно на тугой тюк с хлопком. Тот же «вешковый круг», что я видела рядом с проклятой деревней Гнилой Лес. Только здесь и «вешки» гораздо больше, и запертая территория несравнимо обширней. Шутка ли – огромный кусок степи отделен от Славении такими вот столбами. Я видела, что завелось внутри небольшого «вешкового круга» в Гнилом Лесу. Что могло породить Лиходолье – оставалось только догадываться…

У единственной переправы на четыре парома вытянулась длинная-предлинная очередь из телег, набитых добром, крытых белой парусиной ромалийских фургонов и конных всадников. Гвалт стоял такой, что хоть уши затыкай – отовсюду доносилась невообразимая мешанина из витиеватых ругательств кочевого народа, короткой и понятной площадной брани бывалых торговцев и громких окриков погонщиков животных, пригнанных на Чернореченский рынок в качестве товара. Издалека было видно, что с славенского берега все паромы уходили с грузом, а вот обратно три из четырех возвращались порожними. Не сезон, что ли, чтобы обратно ехать?

– Весна – самое удачное время для ярмарки. – Сидевший впереди рядом с возницей торговец обернулся ко мне, положив на спинку грубоватого деревянного сиденья холеную длиннопалую кисть. – Девки в Черноречье расцветают, прямо как степь вокруг, и с огромным удовольствием тратят на обновки деньги, заработанные за осень и зиму. Впрочем, не только девкам весной бес под ребро вселяется. Чего только у меня не заказывали перед отъездом! Специально приезжали в Черноречье, весточки из самого Златополя направляли, да каждая весточка с длинным таким списком, иногда с целой улицы. Кому рубашку шелковую с оборками привезти, кому куклу фарфоровую, на ребенка похожую, кому охотничий нож с заговором на удачу… Всех не упомнишь, потому записывать приходится. – Чернявый усмехнулся, похлопал себя ладонью по грудине. – Торговцы, они, знаешь ли, про покупателей своих иногда знают побольше, чем домочадцы или исповедники, и потому самые лучшие никогда не раскрывают тайну, кому и что когда вез.